часть из того, что увидели мы, мы сейчас повторим.
Что же, да здравствует жизнь, и любовь, и да здравствует порно!
Глянь, как мой стержень огромный раздулся и сладко набух.
Похмельный синдром - 2
(Посвящаю музыкантам группы "Лосьон")
"Эх ты, служба! смотри, как надо!" Он налил в стакан водки и опрокинул в рот,
словно выплеснул в воронку, только кадык дернулся. "А мне тоже завтра на работу.
И плевать!" - пьяно прокричал он Рындину в ухо. "Гога прав, - мило улыбнулась
Наташа. - Выпей, Вася. Что с тобой случится? Ради меня..." И она так взглянула
на лейтенанта, что у него сладко кольнуло в сердце. Рындин храбро выпил."
"Сын приблизился к матери. Она предложила ему хлеб с маслом, но он отрицательно
покачал головой, оттопырил губы и издал горловой звук, напоминающий крик
молодого осла. Опьяневшие гости засмеялись, кто-то похлопал в ладоши. Поощренный
вниманием, мальчик самодовольно улыбнулся и потребовал еще вина. Отец снова
налил неполную рюмочку... Неудивительно, что в 16 лет этот мальчик побывал не
раз в вытрезвителе."
Отрывки из книги опытного клинициста-психиатра Лидии Богданович "О вреде
алкоголя".
Весь год - поэзовечера,
я так когда-нибудь помру.
Опять напился я вчера,
опять мне стыдно поутру.
Зарядку сделать не могу
и это мучает меня,
лежу - сплошной туман в мозгу -
при свете беспощадном дня.
Жена кричит: "Вот прохиндей!
вернулся ночью, в доску пьян!"
Я возражаю вяло ей:
"Зато же я - не наркоман,
я - не убийца и не вор,
не педофил, не некрофил.
Мне тяжко слушать этот вздор,
да, выпил я, а кто не пил?
Есенин пил, Добрынин пьет,
Высоцкий квасил за троих,
и даже Ельцин поддает -
ничем не лучше остальных.
Ты не кричи. Нельзя же так,
когда уже идут войной
американцы на Ирак;
когда в стране твоей родной
подделок водочных полно,
и всюду ложь обильная...
Я пью - ведь мне не все равно,
переживаю сильно я.
Пойми, пойми - я твой кумир,
а ты - ты тоже мой кумир.
Пойми, пойми - нам нужен мир!
Единый, нерушимый мир!" -
жена ушла, задумавшись.
Пусть, пусть попробует понять
что я наплел про эту жизнь...
А я стал дальше вспоминать:
Да, мощно я вчера поддал...
Своим же собственным друзьям
зачем-то закатил скандал -
зачем, уже не помню сам.
Друзья простят, друзья поймут.
Я вроде всем им говорил,
что я - звезда, я очень крут,
- и в грудь себя при этом бил.
Ох, стыдно, стыдно... а почто
под звуки песни "Бибигуль"
я чье-то поджигал пальто,
и чьей-то шубки каракуль?
Зачем с дурацким смехом я
по попке девушек лупил?
я сам не выношу хамья -
а вел себя, ну как дебил.
Все это было как во сне,
а вспоминать мучительно.
Как морду не набили мне?
Вот это удивительно.
Я при девчонках - о, позор! -
описал всю уборную,
молол про секс какой-то вздор,
чушь архитошнотворную.
Держа пивко в одной руке,
в другой держа "Столичную",
я на казахском языке
пел песню неприличную.
Потом упал в костюме я
И так с улыбкою лежал...
О, пьяное безумие! -
потом я с криком убежал,
Поймал такси, помчался вдаль,
сто баксов кинул, мол, вези!
- теперь мне этих денег жаль...
Очнулся где-то я в грязи,
без денег, с мутной головой,
без паспорта домой пришел
и рухнул спать, как неживой -
о, как же мне нехорошо...
Но я - по прежнему поэт.
Эй! Пьянство - все-таки беда.
Друзья, скажите водке - "нет!"
а солнечному миру - "да!"
А. Добрынину на день рождения
В доме престарелых - скоро отбой,
в полутемном зале - поэт-ветеран,
седой Андрей Добрынин, тряся головой,
сидит у телевизора, смотрит в экран.
На нем - халат и тапки; сегодня ему
исполнилось - о ужас! - ровно сто лет.
Поэт он знаменитый - и лишь потому
нянечки ворчат, но не выключают свет.
Он - Нобелевской премии лауреат,
ему разрешено телевизор смотреть.
Нянечки со швабрами идут вдоль палат,
бормочут: "Не дай Бог вот так помереть".
Вдруг седой Добрынин, тряся головой,
окошко открывает и лезет в сад,
а там - над ним мерцает созвездий рой,
перед ним поэты - друзья стоят.
Шампанское открыли, раздался смех,
юные богини окружили его,
влекут его на ложе любовных утех,
и вот в саду вершится любви торжество.
Нянечки поэта утром найдут,
лежащего с улыбкой на мокром песке.
Кулак закоченевший ему разожмут -
сережка золотая блеснет в кулаке.
Стихи Константэна Григорьева о группе "Лосьон"
Красотка - девчонка
на свете жила,
За группу "Лосьон"
жизнь она отдала.
Стрелял на концерте
враг в группу "Лосьон"
Стрелял вроде метко,
прицелившись, он.
Но наша девчонка
пошла на ружье,
Все пули попали,
ребята, в нее.
Убийца был пойман
и в рог получил -
Старик ненормальный,
что "панк" не любил.
Девчонка лежала
безвольно, как труп,
И лишь струйка крови
стекала из губ.
Вдруг приподнялася
и крикнуть смогла:
"Я счастлива, что
за панк-рок умерла!"
И весь стадион
зарыдал в этот миг...
Был жутко отпизжен
убийца - старик.
И вот музыканты
за гробом идут.
Красотке - девчонке
от панков салют!
Недаром жила,
музыкантов спасла.
За русский панк-рок
свою жизнь отдала.
Всем известная красавица Аннет
Вместе с Жориком пришла на стадион.
Вдруг раздался грохот, вырубили свет,
Заорала вся толпа: "Давай "Лосьон"!
И на сцену с воплем выскочил Грачев.
Тут рубилово такое началось,
Что остался бедный Жорик без очков,
Заметался, словно неуклюжий лось.
И затоптан был гигантскою толпой.
Громко взвизгнула красавица Аннет,
Потому что сзади, пьяный и тупой,
Лапать стал ее какой-то мелкий шкет.
Но Сафонов к ней на помощь подскочил,
Сделав сальто к ней со сцены прилетел,
Бас-гитарой негодяя замочил
И обратно, сделав сальто, улетел.
И Аннет, конечно, вытерла слезу,
Стала прыгать, веселиться и орать,
Подсмотрев, как делать пальцами "козу",
Затряслась и стала хаером махать.
Не на шутку наша разошлась Аннет -
Лифчик сдернула, на сцену зашвырнув,
И когда к ней вновь полез сопливый шкет,
Кулаком ему всадила прямо в клюв.
А потом совсем разделась догола,
Прыг на сцену и давай там танцевать,
С ходу стойку микрофонную смела,
К музыкантам стала гнусно приставать.
...Ах, Аннет когда-то скромницей была,
что за странный случай с ней произошел?
Вроде водку в этот вечер не пила...
Виноват во всем, конечно, рок-н-ролл.
Раньше рэйв и диско слушала Аннет,
И не слушала совсем тяжелый рок,
А теперь прозрела в 19 лет,
Ведь "Лосьон" ее ударил, словно ток.
У нее теперь улыбка до ушей,
Разноцветный ирокез на голове,
И косуха ломовейшая на ней.
Рок-н-ролльной она нравится братве.
Вся Аннет в татуировках и цепях,
Для себя открыла множество кайфов -
Банка пива у нее всегда в руках,
А на пальцах- перстни в виде черепов.
Жорик послан ей давно ко всем чертям,
И забыта рэйв-тусня, как страшный сон.
А Аннет на все концерты ходит к нам,
Громче всех она кричит:"Давай Лосьон"!
Послание коту моему Катрюшке.
"Я так бессмысленно чудесен, что Смысл склонился предо мной!"
(Игорь Северянин, "Интродукция", 1918 год)
С утра я хмур, пью крепкий кофий,
А котик на меня глядит.
Кошачий взгляд - он как магнит,
Он выше всяких философий.
Взгляд не бессмысленный, о нет,
Но взгляд бессмысленно - чудесный,
Слова людские - вздор и бред
Пред этой тварью бессловесной.
По разуменью моему,
Мой котик не подвержен сплину.
"Ну что глядишь?" - скажу ему,
а он зевнет и выгнет спину.
Я много книжек прочитал,
Сам написал стихов немало,
И что - счастливей, что ли, стал?
Что, жизнь осмысленнее стала?
А котик не читает книг,
В депрессию он не впадает,
Увидит муху - прыгнет вмиг,
И счастлив. Он ведь не страдает.
Поесть, поспать и поиграть,
И самочку покрыть весною -
Вот смысл жизни. Меньше знать.
А больше жизнью жить самою.
И мы для этого живем,
В нас гедонизм - первооснова,
Все прочее есть ржавый лом,
Конструкция ума больного.
Я улыбнусь, допив свой кофий,
Тебя я, котик, видеть рад,
Воистину, твой, котик, взгляд
Превыше всяких философий.
ххх
Я послан в этот мир, как многие,
Работу сделать и уйти,
Напасти, беды и тревоги я
Встречаю на своем пути.
Иду как будто независимо,
До срока слеп, до срока глух,
Но выполняю свою миссию -
Спокойно формирую дух.
За мною - чудища ужасные
(всех прочих чудищ разорвут),
а с неба ангелы прекрасные
советы часто мне дают.
Зачем свою работу делаю,
Мне вряд ли суждено узнать,
Но речью слабой и несмелой
Уж приближаю благодать.
Помру, и к ангелам: "Поверьте мне,
Товарищи, вот мой отчет,
А вот и пропуск мой в бессмертие...
Секундочку... а, вот он, вот".
Бардодым Александр Викторович
Родился в 1966 г. в Москве.
Поступил в Литературный институт на факультет художественного
перевода (абхазская группа). Учеба была прервана службой в армии.
В 1991 г. окончил институт, работал спецкором "Курантов".
Имеются публикации стихов в центральной прессе.
В сентябре 1992 года убит в Абхазии.
Автор сборника стихов "Прорваться за грань" (1993, посмертно).
Черный Гранд-Коннетабль ОКМ.
Мой Image
Очарует рифм розарий
Куртизанку и святую.
В Петербурге я гусарю,
На Кавказе джигитую.
Грациозным иностранцем,
Ветреным до обалденья,
Бейбе с трепетным румянцем
Я наполню сновиденья.
Миг - и сон ее украден.
Даже при случайной встрече
Сексуально беспощаден
И блистательно беспечен.
Бойтесь, барышни, джигита!
Словно ветра дуновенье,
Налетит, и жизнь разбита
От его прикосновенья.
Дерзкий вызов
Допивая искристое кьянти
На приеме у герцога N .,
В этом Богом забытом Брабанте
Я увидел графиню Мадлен.
Я сразил ее огненным взглядом.
"Mon amour!" - сорвалось с ее губ.
Бледный муж, находившийся рядом,
Был, естественно, гадок и глуп.
С грациозностью раненой птицы
Протянула мне розу Мадлен,
И она заалела в петлице
Сюртука от маэстро Карден.
Муж безумно глядел через столик
И, естественно, приревновал.
Он с презреньем сказал: "Алкоголик!"
Я с усмешкой наполнил бокал.
В окруженье принцесс и маркизов
Я одернул манжет, а затем
Графу бросил перчатку и вызов,
А графине - букет хризантем.
Я сказал: "Есть большая поляна
За заброшенной виллой в саду...
Для тебя этот день, обезьяна,
Станет черным, как ночь в Катманду!
Ты расплатишься, словно в сберкассе,
Алой кровью за гнусный поклеп,
А тяжелая пуля расквасит
Твой набитый опилками лоб.
А когда за заброшенной виллой
Ты умрешь, как паршивый шакал,
Над твоей одинокой могилой
Я наполню шампанским бокал!"
