снаружи казался прохладным и свежим после душного помещения, и ветерок
колыхал его набедренную повязку, словно насмехаясь над столь несвойственным
воину одеянием. Дождь, похоже, усилился.
Снова закутавшись в плащ, жрица показала на дальний конец пруда.
- Вон там, милорд. Бежим!
Ее хижина была самой маленькой, и явно нуждалась в новой крыше, судя по
тому, как прогнулась нынешняя.
Она не могла бы бежать слишком быстро в своем платье, так что Уолли
предложил понести ее. Он подхватил ее и побежал, расплескивая сапогами
грязь. Она весила очень мало, меньше чем Катанджи.
Дверь была не заперта. Она подняла щеколду, и он перенес ее через
порог, подумав о том, имеет ли этот жест то же самое значение, что и на
Земле. Он поставил ее на ноги, закрыл дверь и огляделся.
Хижина была очень маленькой и явно очень старой. Одна из стен
наклонилась внутрь, а пол был неровным. Вероятно, нынешняя прогнувшаяся
крыша была далеко не первой, которую поддерживали эти древние камни. В
хижине были два табурета и стул, стол и грубо сколоченный шкаф. Пол был
вымощен каменными плитами, на которых у входа лежала солома. Еду,
естественно, готовили на огне, и в углу была печь. Слабый запах дыма
придавал жилищу домашний уют. В другом углу стояли ведро и две больших
корзины; на крючках висело несколько предметов одежды; на полке стояло
маленькое и очень грубое изображение Богини, перед которым лежали цветы...
Удобств было немного, но в комнате было чисто и уютно.
Он огляделся по сторонам в поисках Куили, но она исчезла. Из другой
комнаты донесся негромкий скрип. Он заглянул в дверь и увидел, как она
вытягивается на кровати.
- Очень красиво, - сурово сказал он, внезапно ощутив собственную
физическую реакцию. Ее тело было столь же прекрасно, как и обещало
обтягивающее платье.
Она криво улыбнулась и протянула к нему руки, но он видел, как дрожат
ее пальцы.
- Ты очень красива, ученица, но ты пытаешься меня отвлечь. Теперь
одевайся и иди сюда. Я хочу с тобой поговорить.
Он отошел и сел на один из табуретов, показавшийся ему более прочным.
Через несколько мгновений из другой комнаты, едва передвигая ноги, вышла
Куили, снова одетая в свое поношенное желтое платье, но босиком. Она присела
на краешек стула, сложив руки на коленях и глядя в пол; длинные волосы
падали ей на лицо.
Уолли заставил себя снова думать о деле.
- Расскажи мне об убитых воинах.
Краска снова отхлынула с ее лица. Она уставилась на него.
- Мужчины не отправляются расчищать лес в самый дождливый день с конца
зимы, Куили.
Она рухнула на колени.
- Милорд, они не виноваты! Они добрые люди!
- Я должен в этом разобраться.
Куили припала к земле и зарыдала, закрыв лицо руками. Это был другой
подход и, вероятно, последний, который ей оставался. Однако это могло
подействовать - Уолли не слишком-то умел пугать маленьких девочек.
Он позволил ей немного поплакать, а затем сказал:
- Хватит! Куили, разве ты не видишь, что я пытаюсь помочь? Я хочу
услышать всю историю прежде, чем ее услышит адепт Ннанджи. А теперь
рассказывай всю правду - и быстро!
Ннанджи в свое время присягал на верность сутрам. Его реакция на
убийство была бы столь же автоматической, как моргание глаз. Укрывательство
делало ее намного худшей, а другого объяснения отсутствию мужчин не
существовало. Ннанджи немедленно выступил бы с публичным обвинением. Он был
слишком импульсивен и идеалистичен для того, чтобы сначала поискать
смягчающие обстоятельства. Собственно, для воина не могло быть никаких
смягчающих обстоятельств для убийства. Ннанджи был бы обвинителем, а Уолли
одновременно судьей и палачом. Он также присягнул на верность кодексу
воинов, и если бы он обнаружил что-то против Ннанджи, то это означало бы,
что Ннанджи выдвинул ложное обвинение и должен понести наказание.
Единственным наказанием в данном случае была смерть.
Уолли уже однажды пытался избежать драконовских обязанностей человека
чести, и эта попытка лишь привела к еще худшему кровопролитию. Это было
новым испытанием. Оставалось лишь надеяться, что ответ, оказавшийся в
прошлый раз неверным, на этот раз окажется правильным.
- Сколько воинов, Куили?
- Один, милорд, - шепот доносился откуда-то от его ног.
- Кто?
- Кандору из Третьих.
- Достопочтенный? - Молчание. - Отвечай!
- Он был человеком чести.
- Надо полагать, из местных?
- Да. Страж владений, милорд.
Казалось, из нее нужно вытаскивать слова клещами.
- Молодой? Старый?
- Он... он сказал, что ему около пятидесяти, милорд. Но я думаю, он был
старше... у него был сильный ревматизм. - Она замолчала, продолжая смотреть
в пол. - Он очень любил животных... Адепт Мотиподи называл его лучшим
лошадиным доктором...
- Куили, я же хочу помочь! Я не хочу никого убивать, но мне нужны
факты.
Она медленно выпрямилась и посмотрела на него покрасневшими глазами.
- Он был моим мужем.
- Нет!
Он даже не мог предположить, что у нее мог быть муж, живой или мертвый
- она казалась столь непостижимо юной. Но почему она защищает его убийцу?
Чтобы спасти любовника? Тогда почему другие женщины ей помогают? Почему
мужчины не донесли об убийстве ближайшему воину?
- Как давно?
- Около года назад, милорд.
Уолли в ужасе застонал.
- Ты знаешь, что это значит? Один в неделю, Куили!
Это был совершенно варварский обычай, но именно этого требовали сутры.
Конечно, реально подобная необходимость возникала редко - при одной мысли о
подобной резне, каждый немедленно кинулся бы доносить об убийстве воина.
Именно для этого и предназначалась угроза, чтобы предотвратить
укрывательство. Но, чтобы угроза оставалась реальной, время от времени она
должна была приводиться в исполнение.
Итак, Уолли Смит, который с такой неохотой стал воином Богини, снова
должен был продемонстрировать свою кровожадность? На этот раз в больших
количествах.
Убивать безоружных? Никогда! На это он был не способен.
- Кто это сделал? Видимо, кто-то из местных?
- Нет, милорд. Они пришли из Ова.
Он испытал облегчение... и вместе с тем удивление.
- Тогда почему же не... Ради всех богов, ученица, рассказывай!
Она снова плакала, не выдержав напряжения, не в состоянии предать
пятьдесят жизней. Он встал, поднял ее за плечи и грубо усадил на стул. Потом
он начал ходить по комнате, едва не касаясь головой стропил.
- Ну, говори! Начни с себя. Как ты с ним познакомилась?
О себе ей было рассказывать намного легче. Она была сиротой, которую
приютил храм в Ове. Достигнув зрелости, она стала ученицей. Она ожидала
дослужиться до Третьей, поскольку это было обычным делом, а затем должно
было быть принято решение относительно ее дальнейшей судьбы - будет ли она
продолжать обучение в храме, или получит где-нибудь работу, в каком-нибудь
селении, где нужен жрец.
Когда Куили получила второй ранг, ее зачислили в храмовый хор. Вскоре
однажды, после службы, в которой она принимала участие, ее наставница
привела ее на встречу с какими-то высокопоставленными чинами. Там
присутствовал воин Кандору, и леди Тонди тоже.
Воин Кандору просто сказал:
- Да, эта.
Тонди, или ее сын, недавно наняли отставного свободного меченосца в
качестве стража владений. Они предоставили ему хижину - а теперь и жену.
Хозяевам нужен был воин; рабочие и рабы были бы довольны наличием местной
жрицы; предоставлять одну хижину было экономичнее, чем предоставлять две.
Все вполне устраивало всех... кроме ученицы Куили. К вечеру ее передали
наставнику в Поле и на законных основаниях поместили в чужую постель.
Интересно, подумал Уолли, как бы отнесся к этому рассказу Хонакура. Он
изображал жреческий клан в весьма неприглядном свете. Как и воины, жрецы
были подвержены коррупции... и, возможно, даже сам храм извлекал пользу из
щедрости Тонди. Он подумал было, не заключается ли его миссия в том, чтобы
разделаться с местным продажным духовенством, но подобная задача казалась
чересчур тривиальной для того, чтобы оправдать столько чудес. Богиня хранила
меч Чиоксина в течение семи столетий - наверняка Она бы не вернула его в
смертный Мир по столь незначительному поводу.
- Что об этом подумала твоя наставница? - спросил он.
Куили шмыгнула носом.
- Думаю, ей это не понравилось... но она ничего не сказала.
- А твой нынешний наставник?
Впервые за все время она взорвалась.
- Он старый выживший из ума пьяница! Его давно пора менять.
- Почему они не нарисовали тебе полосу рабыни?
- Милорд!
- Они купили и продали тебя, Куили.
Она поколебалась, затем тихо сказала:
- Да, милорд.
По крайней мере, теперь с ней можно было разговаривать.
- Ладно, - сказал он. - Расскажи мне остальное - кто убил Кандору?
-----
Уолли заметили, когда он подходил к хижине, и дверь распахнулась перед
ним при его появлении. Он вошел и вытер капли дождя с глаз. Ннанджи стоял на
ногах, и его лицо пылало от ярости. Нона была забыта, и из местных
оставались лишь двое - две пожилых женщины, обе перепуганные. Телка дремала
в углу, Джия и Катанджи в тревожном напряжении сидели на табуретах. Комната
казалась больше и намного светлее, чем прежде.
- Лорд Шонсу, - взорвался Ннанджи, - я, Ннанджи...
- Заткнись!
- Но тут произошло убийство. И укрывательство преступника!
- Я знаю! Но ты не можешь выдвигать обвинений против меня. Мы с тобой
поклялись быть братьями. Меня нельзя назвать беспристрастным - но как я могу
выступить против тебя?
Ннанджи сердито заворчал. Губы его шевелились, пока он обдумывал
возникшие осложнения; затем он решил не спорить. Однако в качестве судьи мог
выступить и жрец. Он развернулся к Хонакуре и встретил беззубую ухмылку
из-под черной повязки - здесь не было жрецов. Предвидел ли это старик? Не
потому ли он предпочитал оставаться инкогнито? Нет, это было просто
смешно... но в данный момент очень удобно.
- Как ты об этом узнал? - требовательно спросил Уолли.
Ему ответил Хонакура:
- Я видел, что что-то не так, милорд. Я попросил адепта Ннанджи
рассказать мне в точности, что произошло между ним и ученицей Куили, когда
они встретились.
Для Ннанджи это не представляло никаких проблем. Даже Куили была в
состоянии изложить большую часть.
- Он шутил, - проворчал Уолли, - а она слишком буквально его поняла.
Ннанджи полностью провалил свое первое задание в качестве Четвертого.
Если бы он должным образом расспросил Куили, лодка все еще стояла бы на
причале у пристани. Он это знал.
- Милорд брат... - он вытянулся перед ним по стойке смирно.
- Неважно! - сказал Уолли. - В следующий раз получится лучше. Пока же у
нас небольшая проблема. Леди Тонди несомненно была соучастницей убийства.
Она заодно с колдунами. У нее было достаточно времени для того, чтобы
послать весть в Ов. Куили не знает иного пути отсюда, кроме как по дороге в
Ов.
Это могло быть еще одним испытанием, или же началом миссии Уолли. Так
или иначе, опасность была очевидной - и крайне серьезной.
- Мы в ловушке?
- По-видимому. - Уолли окинул взглядом свои ресурсы: двое воинов, две
рабыни, юноша, ребенок и нищий. Не слишком много для того, чтобы сражаться с
приближающейся армией убийц. Он кивнул женщине, которую, кажется, звали Май.
- Принеси нашу одежду, пожалуйста.
- Сейчас принесут, - отрывисто бросил Ннанджи. - Эти две женщины были
