видел подлинное искусство в храме в Ханне; это же было лишь выставленное
напоказ богатство. Он гневно сравнил его с убогой маленькой хижиной Куили,
но, вероятно, столь же велика была разница между ее скромным жилищем и
здешними помещениями для рабов. Он обещал Богине, что не станет учить Ее
управлять Ее Миром, и он знал, что во многих местах на Земле существует
подобное же неравенство, но эта бросающаяся в глаза роскошь привела его в
ярость. Землевладельцы всегда были невообразимыми богачами.
Куили помогала Хонакуре подняться по ступеням, а другие следовали за
ними. Катанджи шел последним, позади всех. Как ни странно, он не спотыкался.
Прежде чем Уолли смог ее остановить, Куили упала на колени.
- Милорд...
- Нет нужды извиняться, ученица. - Он взял ее под локоть и поднял. - Ты
не могла знать, и это не твоя вина. Теперь веди меня в тот большой зал, о
котором ты говорила.
Если у входа бросалось в глаза вульгарно-показное великолепие, то в
большом зале оно было просто непристойным. По размерам и обстановке это
вполне мог бы быть тронный зал какого-нибудь дворца. Целые акры паркетного
пола были покрыты роскошными коврами, в камине мог бы поместиться
автомобиль, а противоположная стена в основном состояла из высоких окон,
центры которых были украшены медальонами и звездами из безвкусно подобранных
кусочков цветного стекла. В более ясный день из них открывался бы прекрасный
вид на Реку. С потолка свисал громадный канделябр, а в дальнем конце была
даже галерея для менестрелей, над роскошным обеденным столом. Несмотря на
несколько обширных групп мебели, разбросанных по залу, преобладающим
впечатлением было ощущение пустоты - вульгарный вид пустого пространства,
населенного лишь еще некоторым количеством статуй. Или кто-то из членов
семьи был коллекционером, или они были символом богатства в Ове и его
окрестностях.
Посетители остановились в дверях, оглушенные подобной роскошью -
воистину, подходящее место для измены и убийства.
Уолли что-то прорычал, затем сказал:
- Я хотел бы увидеть, как произошло убийство, Куили. Эти двойные двери
- они были обе открыты, как сейчас?
- Нет, милорд. Правая створка была закрыта.
Уолли отодвинул своих спутников в сторону и закрыл правую створку.
- Обычно это всегда так?
- Нет! Я никогда до этого не видела, чтобы она была закрыта, милорд. Я
бываю здесь нечасто, но обычно обе двери открыты.
Уолли кивнул. Это было похоже на улику.
- Теперь поставь Джию туда, где была леди Тонди, а Телка будет у нас
колдунами.
Озадаченная столь непривычной процедурой, Куили провела женщин по залу
и поставила их возле громадного камина.
- И покажи, кто и где еще здесь был.
Куили нахмурилась, вспоминая. Затем она показала, где стояла группа
почетных гостей из Ова, и пожилые селяне, включая женщин, которые рассказали
об убийстве Ннанджи. Адепт Мотиподи стоял тут, несколько пожилых работников
там... Кандору был убит перед весьма представительной аудиторией.
Джия и Телка оставались у камина, где весело трещал огонь, хотя
помещение не было холодным по обычным меркам. Виксини спал в своей подвесной
люльке. Уолли снова подвел Куили к дверям. Ннанджи был явно раздражен,
Катанджи беспокойно дергался.
- Теперь скажи, где был другой колдун?
Куили показала, и Уолли поставил на это место Катанджи, возле закрытой
двери. Лицо Ннанджи потемнело, когда он понял, где была засада.
Уолли помолчал, изучая большой зал и представляя себе толпу зрителей в
виде полупрозрачных призраков.
- Расскажи мне еще раз, Куили. Почему не пригласили стража владений?
Маленькая жрица обеспокоенно взглянула на него; она уже рассказывала
ему об этом дважды.
- Адепт Мотиподи прислал весть, милорд. Его милость должен был прибыть
по дороге, с гостями. Среди них могли быть колдуны. Кандору должен был
оставаться в селении.
- А ты?
- Мне было приказано... Я осталась с мужем. Я пыталась уговорить его
уйти, милорд.
- А потом?
А потом пришла другая весть: Кандору все-таки должен был появиться и
встретить гостей.
- Ему было сказано, чтобы он взял меч?
- Почему не... Я имею в виду, он не носил меч, когда копал грядки, или
возделывал огород, но...
- Понятно. Естественно, он взял меч. Значит, он знал, что там может
быть опасность.
- Опасность? - воскликнул Ннанджи. - От гостей?
Уолли молча кивнул. Гостеприимство должно было защищать обе стороны, но
после столь недавней резни в Ове опасность была вполне очевидна. Кандору
знал это, но опасность не могла помешать уважающему себя воину исполнить
свой долг.
С Ннанджи в роли жертвы, Уолли заставил их разыграть сцену преступления
пять или шесть раз, пока Куили не приобрела уверенность в своем рассказе, а
Ннанджи не усвоил свою роль. Затем он потребовал, чтобы они воспроизвели всю
сцену без слов, в то время как он и столь же внимательный Хонакура молча
наблюдали за ними.
Ннанджи-Кандору двинулся к дверям, Куили на шаг позади него и чуть
левее. Поскольку одна створка дверей была закрыта, у него не было выбора,
куда идти - засада была хорошо спланирована. Сделав несколько шагов, он
остановился, разглядывая собравшихся. Куили почти налетела на него.
Затем он начал поворачиваться, одновременно вытаскивая меч. Когда он
оказался лицом к Катанджи, новичок трижды свистнул, изображая трель
магической флейты колдуна. Ннанджи остановился с поднятой рукой, но с так и
оставшимся в ножнах мечом, затем реалистично свалился на пол и несколько раз
дернулся. Куили упала рядом с ним на колени. По ее словам, Кандору пытался
что-то сказать, но затем его глаза закатились...
- Думаю, достаточно, - холодно сказал Уолли. Ннанджи снова поднялся на
ноги. - Достань свой меч, новичок.
Катанджи нервно повиновался.
- Упрись острием в пол - нет, не обращай внимания на дерево - обеими
руками возьмись за рукоятку. Хорошо! Будешь стоять здесь... Выше голову! Ты
страж. Впускай всех, но если кто-то попытается выйти без моего разрешения,
бей его мечом, со всей силы.
Катанджи побледнел.
- Острым краем. - Уолли с суровым видом направился к камину, и
остальные последовали за ним.
- Зачем нужна была вся эта игра, милорд брат?
От игры могло вообще не быть никакой пользы - однако она была. Уолли
посмотрел на Хонакуру.
- Ну, старик? Мы что-нибудь узнали?
- Вероятно, милорд, - беззубо улыбнулся Хонакура. Необычное поведение
воинов доставляло немалое удовольствие старому жрецу, и он только что был
свидетелем первого в Мире следственного эксперимента.
- Как ты узнал, что он здесь, Ннанджи?
- Кто?
- Катанджи - колдун. Ты начал вытаскивать меч и разворачиваться еще до
того, как услышал музыку. Верно, ученица Куили?
Она прикусила губу.
- Думаю, да, милорд.
Свидетели в любом мире никогда не были столь надежны, какими они были в
детективах или в протоколах судебных процессов. Возможно, ее подвела память
- это могло быть делом лишь одной-двух секунд. Однако последовательность
событий казалась не соответствующей действительности, и положение тела имело
большое значение.
Уолли подумал, что его миссия требовала от него сыграть роль героя в
варварском эпосе, а не детектива неизвестно в чем.
"Как убивают человека с помощью музыки, Холмс?
Элегантно, мой дорогой Ватсон".
Элегантно или нет, но это была засада, и леди Тонди позвала Кандору на
собрание.
Все, за исключением окаменевшего Катанджи, собрались у огня. От сырой
одежды шел пар, но до сих пор не было никаких признаков леди Тонди.
- Брат Ннанджи? Ты мог бы бросить этот стул в то окно?
Ннанджи моргнул и ответил, что, по его мнению, он мог бы это сделать.
- Тогда будь любезен, доставь мне такое удовольствие.
Трах! Виксини с криком проснулся.
Уолли подхватил мраморную статую танцовщицы в натуральную величину и
обрушил ее на крышку стола, выложенную изысканной мозаикой из черного
дерева, слоновой кости и перламутра.
Трах!
- Твоя очередь, брат. Выбери другое окно. Или попробуй слегка
поработать мечом над веревками, которые держат канделябр... нет! Подожди -
нашего полку прибыло.
Когда-то она, возможно, была красива, и если так, то, вероятно,
представляла собой эффектное зрелище. Теперь же ее тело похудело, и она,
горбясь, опиралась на трость. Она медленно и впечатляюще передвигалась по
громадной комнате, и свет мерцал в ее драгоценностях. Ее темно-синее
шелковое платье было украшено серебряной тесьмой, а массивные жемчужины
скрывали ее шею и запястья. Драгоценности сверкали и в ее высоко уложенных
белых волосах; на пальцах, в ушах и на груди были настоящие сокровища.
Позади нее шли две державшихся в тени спутницы, Четвертая средних лет и
привлекательная молодая Вторая, но никто не смотрел на них, даже Ннанджи.
Ее волосы были белыми всегда. Она была альбиносом, и когда она наконец
подошла к Уолли и уставилась на него, и каждая морщина на ее пергаментном
лице, казалось, стала еще глубже от ярости, он понял, насколько уже успел
привыкнуть к гладким смуглым лицам Народа. Эта сверхъестественная бледность
произвела шокирующее впечатление даже на него, не говоря уже о других.
- Вандал!
- Убийца!
Он был моложе ее, и он был гостем, но он был мужчиной и воином. Не
оборачиваясь, она передала трость стоявшей позади нее Четвертой, а затем
приветствовала его как равного:
- Я Тонди, танцовщица седьмого ранга, и я благодарна Всевышней...
Уолли вытащил меч и произнес столь же лицемерный ответ. Затем он
спросил ее, не позволит ли она представить ей адепта Ннанджи, брата по
клятве и подопечного, и ученицу Куили. Тонди коротко поздоровалась с ними,
но не представила своих спутниц, так же как и не соизволила заметить
остальных спутников Уолли.
Ее глаза были молочно-розовыми, от старости подернутыми пленкой. В
напоминавшем маску смерти лице, которое сейчас смотрело на Куили, не было
иного цвета - даже губы были того же оттенка слоновой кости, что и щеки.
- Адепт Мотиподи разговаривал с тобой, девочка?
- Нет, миледи.
- Нет? Что ж, он был занят. Но мой сын передумал. Он согласился принять
твое предложение относительно новых сараев для рабов. Мотиподи нужна твоя
помощь, чтобы их измерить и обеспечить хорошие санитарные условия.
Уолли с интересом наблюдал за реакцией Куили. Тонди один раз уже ее
купила, сумеет ли она сделать это еще раз? Жрица вздрогнула и тихо сказала:
- Это хорошая новость, миледи.
Тонди не глядя протянула руку, и в нее вложили трость. Она направилась
к креслу.
- Когда начнется строительство, миледи? - тихо спросила Куили. - Как
только завершатся работы в Ове?
Ответа не последовало.
- А что это за работы? - спросил Уолли.
- Башня колдунов, милорд.
Гаратонди был строителем-Шестым. Вот он, мотив! Для Куили это хорошо!
Леди Тонди с трудом устроилась в кресле и положила обе руки на трость.
Взгляд ее нечеловеческих розово-жемчужных глаз был прикован к Уолли. Две
другие женщины, съежившись, стояли позади ее кресла, словно ища защиты от
воинов.
- Ты весьма странным образом добиваешься гостеприимства, лорд Шонсу.
- Все, чего я добиваюсь - справедливости.
Ее лицо было просто необычайным. На мгновение ее презрительный взгляд
упал на Ннанджи.
- Значит, меня обвиняют? Когда женщина предстает перед судом, принято,
чтобы рядом присутствовал ее ближайший родственник по мужской линии... мой
сын сейчас в Ове. Но, так или иначе, выслушаем обвинение.
