ЕВГЕНИЙ ДРОЗД
СЕМЬ С ПОЛОВИНОЙ МИНУТ
Рассказ
1. Сюрпризы начались в проходной. В ней не оказалось никаких бабусь
в форменных фуражках и кителях ВОХР и вообще никого не оказалось. Одна
электроника и автоматически запирающаяся вертушка. Квакающий голос воко-
дера предложил Холмскому приложить удостоверение в раскрытом виде к эк-
рану считывающего устройства. Через секунду тот же голос - сообщил, что
удостоверение в порядке, что его, младшего следователя А. И. Холмского,
ждут и что ему, Холмскому, надлежит идти к административному корпусу, не
сворачивая с красной дорожки номер один, а по выходе с завода оставить в
проходной пропуск, дающий ему право на беспрепятственное передвижение по
территории завода. Тут же в лоток выпал пластиковый прямоугольник. Про-
пуск.
Холмский. сунул его в карман и, перешагнув порог проходной вступил
на территорию завода "2 ПО "РОБОТОТЕХНИКА". От проходной по пустынному
двору веером расходились дорожки, вымощенные плитами всех цветов радуги.
Зелёная, например, вела к тридцатидвухэтажной башне вычислительного
центра, где сидели математики и куда сходились все информационные кана-
лы, управляющие жизнью "самого безлюдного предприятия в нашем городе",
как именовала завод городская пресса. Жёлтая шла к двадцатичетырехэтаж-
ной башне главного склада. Там людей, по слухам, вовсе не было - одни
роботы. Несколько дорожек тянулись к бетонным, крытым гофрированным алю-
минием параллелепипедам - подсобным складам и сборочным цехам.
Башня административного корпуса была самой маленькой - 18 этажей. К
ней вела красная дорожка
номер один, по которой и двинулся Холмский. Он шел неровным шагом,
вертел головой по сторонам, стараясь как-то организовать свои впечатле-
ния. Он внимательно оглядывал испещренный разноцветными дорожками двор,
сверкающие стеклом, черной керамикой и легированным дюралем башни, трех-
метровый забор, сотворенный из этого же легированного дюраля. Здесь не
было ничего лишнего, ничего энтропийного, расхлябанного или захламленно-
го. Строгая геометричность, математически выверенная гармония. И даже
небо над заводом соответствовало - чистая синева, ни облачка. Завод за-
нимал небольшую площадь; основным пространственным измерением здесь была
вертикаль. За сверкающим забором старые пирамидальные тополя тоже тяну-
лись ввысь, но до башен завода им было далеко.
- Все-таки слишком много стекла и металла, - подумал Холмский. -
Глаза слепит.
Действительно, июньское солнце стояло уже достаточно высоко и отра-
жаясь и преломляясь вовсю сверкало в каждой складке гофрированного алю-
миния, на каждой панели и на каждом элементе стальных конструкций. Изза
этого блеска следователь не заметил приближающийся электрокар и угодил
бы под него, если бы электрокар вовремя не притормозил. Послышался мяг-
кий жужжащий сигнал и Холмский, вздрогнув, отступил назад, давая дорогу.
Электрокар плавно тронулся и Холмский еще раз вздрогнул, разглядев его
водителя. Двухметровый робот, слегка повернув круглую вороненую голову,
от которой отблескивало солнце, равнодушно скользнул по Холмскому всеми
тремя объективами-фотоперсепторами и через секунду уже снова смотрел
прямо перед собой. На площадке электрокара тремя аккуратными рядами ле-
жали двенадцать точно таких же круглых, вороненых, трехглазых голов.
Следователь не отрываясь глядел электрокару вслед. Тележка доехала до
ворот сборочного цеха, створки ворот бесшумно отошли в сторону, пропус-
тили её и так же бесшумно стали на место. Холмский встрепенулся, сгоняя
оцепенение, и ускоренным шагом двинулся к административному корпусу.
II. Кабинет начальника главного сборочного цеха находился на восьмом
этаже. Добираясь до него, следователь ни в холле, ни в лифте, ни в кори-
доре не встретил ни единой живой души. Секретарь у начальника тоже был
электронный.
Начальник цеха ожидал Холмского. После церемонии взаимного представ-
ления и ритуала рукопожатия, он предложил следователю сесть, а сам на-
полнил две чашечки только-только поспевшим кофе из кабинетной экс-
пресс-кофеварки. Вручив Холмскому его дозу, он уселся сам. Несколько се-
кунд они в молчании размешивали дымящийся напиток ложечками для скорей-
шего остывания. Оба пили кофе без сахара.
- Итак, - сказал начальник, - я к вашим услугам. Цель вашего визита
мне известна. Вы, конечно же, по поводу этого позавчерашнего... гм...
инцидента в главном сборочном?
- Да, - ответил следователь, - вопрос стоит так - убийство или нес-
частный случай?
Начальник цеха внимательно посмотрел на Холмского.
- Даже так? Убийство! Существует, значит, и такая версия?
- К сожалению, да. Путаные показания Морозова, противоречащие пока-
заниям других свидетелей, вынуждают нас не отвергать и такой возможнос-
ти. Так что нам сейчас важны все, даже самые мелкие обстоятельства. Я
жду от вас подробного рассказа.
- Что ж, извольте. Но сразу предупреждаю - видел я очень немного.
- Вот и расскажите все, что видели. Секундочку, я включу диктофон...
Начальник цеха поставил на стол пустую чашку. - Ну, хорошо. Позавче-
ра, в пятнадцать тридцать семь с секундами из главного сборочного цеха
поступил сигнал о замедлении реакции сборочного манипулятора РСМ 80Ц
36.11. Как вам должно быть известно, весь завод и все происходящее на
его территории управляется мульти-процессорной вычислительной системой.
Система выдала диагноз - речь шла о мелкой неисправности - и для ее уст-
ранения в сборочный цех были посланы дежурные техники-наладчики - Михаил
Лихачев и Вячеслав Агинский. В пятнадцать сорок шесть Лихачев приступил
к осмотру манипулятора.
- Простите, - перебил начальника Холмский, - откуда такое точное
время?
- Видите ли, у нас конвейер. Счет идет даже не на секунды, а на мил-
лисекунды. Замедление реакции манипулятора, о котором шла речь, и сос-
тавляло доли секунды, тем не менее система выдала сигнал тревоги. Накоп-
ление ошибки со временем привело бы к браку и к тому, что сбился бы с
ритма весь конвейер. Система ведет учет всех сбоев оборудования и ава-
рийных ситуаций. Все это заносится в системный журнал, на магнитную лен-
ту. Если вам нужен будет хронометраж с точностью до миллисекунды, то вы
сможете получить распечатку нужной страницы журнала.
- Но ведь так регистрируются только внутренние события системы -
сбои, прерывания. Внешние дела, типа какое время потратили техники, что-
бы перейти из административного корпуса в сборочный цех, системой не ре-
гистрируются. Не так ли?
- Верно. Хотя, например, момент, когда Агинский переключил конвейер
на использование альтернативного манипулятора, а Лихачев отключил основ-
ное устройство, в журнале зарегистрирован. - У вас все устройства дубли-
руются? - Конечно. В случае поломки конвейер не останавливается - опера-
цию выполняет альтернативное устройство. Что же касается передвижения
техников...
Начальник цеха указал на стоящий рядом с его письменным столом
электронный блок с двумя экранами - дисплеем и телевизором. Между экра-
нами светился зеленоватым цветом циферблат на жидких кристаллах. Часы.
- Во всех ключевых точках всех складов и цехов установлены передаю-
щие телекамеры. С их помощью мы визуально прослеживаем технологический
процесс. Ну и, как видите, в телевизор встроены часы. Такие телевизоры
есть в каждой комнате, где сидят люди. Кроме того, электронные часы есть
в каждом помещении. Как правило, они размещены над дверью. Все часы на
заводе синхронизированы и показывают одно и то же время. Мы тут, знаете
ли, все слегка помешаны на точном времени.
Итак, Лихачев появился у манипулятора и приступил к его осмотру в
пятнадцать сорок шесть. За полминуты до этого система восприняла сигнал
о переключении устройств - выполнение операции перешло от основного ма-
нипулятора к запасному.
- Ну хорошо - переключение зарегистрировала система, но как вы узна-
ли, что Лихачев в пятнадцать сорок шесть приступил к осмотру, если мани-
пулятор был уже отключен?
- А я разве не сказал? Я наблюдал за ним по телевизору.
- Ясно. Агинский тоже показывался в кадре? - Нет. Агинский находился
у стойки управления.
Это в самом начале цеха, рядом со входом. Тот участок перекрывается
другой камерой.
Да... Так вот, Лихачев возился у манипулятора, а в пятнадцать сорок
восемь в кадре появился Николай Морозов. Он тяжело дышал и на лице его
было странное выражение. Он несколько секунд молча глядел на Лихачева
каким-то безумным взглядом и наконец задал ему странный вопрос: "Ты еще
жив?!" или просто: "Ты жив?!" - я не помню точной формулировки.
- Камеры передают не только изображение, но и звук?
- Да, конечно. Техник в любую минуту может обратиться к дежурному
инженеру, чтобы затребовать помощь, консультацию или запчасти...
Так вот, Лихачев оторвался от своего занятия, удивленно посмотрел на
Морозова и спросил: "Ты чего?". Тот пробормотал в ответ что-то нечлено-
раздельное и пятясь вышел из поля зрения камеры. Лихачев посмотрел ему в
след, покачал головой и вернулся к ремонту.
Меня заинтересовало странное поведение Морозова и, кроме того, его
присутствие в цехе не было вызвано никакой необходимостью, а следова-
тельно, было нарушением внутреннего распорядка... - То есть, в цех его
никто не посылал и не вызывал? - Совершенно верно. Словом, чтобы расс-
просить Морозова, что он делает в цеху, я переключил свой телевизор на
камеру, стоящую у входа. На экране появились Морозов и Агинский, но, к
сожалению, у этой камеры барахлит звуковой канал, и я не мог с ними свя-
заться и не слышал, о чем они говорили. Я только увидел, что Морозов,
указывая на дверь что-то говорит Агинскому, тот смотрит на него недовер-
чиво, потом чтото отвечает и выбегает из цеха. Морозов поворачивается и
двигаясь в направлении Лихачева выходит из поля зрения камеры.
Я снова переключил приемник на камеру, стоящую на участке Лихачева.
Лихачев продолжал возиться с манипулятором, а Морозов в кадре еще не по-
явился. Я ждал, когда он войдет в поле зрения, чтобы спросить наконец,
что он тут делает. Когда Морозов появился на экране, я уже раскрыл рот,
чтобы задать вопрос, но не успел. Экран вдруг осветился яркой вспышкой,
а потом с минуту по экрану бежали полосы. - Вы засекли время вспышки? -
Нет, но я посмотрел на часы, когда изображение
восстановилось - они показывали пятнадцать пятьдесят четыре.
- А что вы увидели на экране? - Увидел, что Лихачев с пробитой голо-
вой лежит в луже крови, а Морозов стоит нагнувщись над ним с разводным
ключом в руке. На мой окрик он не реагировал. Ну, я поднял тревогу, выз-
вал милицию, скорую помощь, а сам рванулся в цех. Лифт был занят, и вниз
я бежал по лестнице. В холле столкнулся с начальником смены, выбегавшим
из лифта - он тоже видел все по телевизору. Вместе с ним мы помчались в
цех. Тут же подоспели несколько дежурных техников.
Когда мы прибежали к месту происшествия, Лихачев был уже мертв. Мо-
розов никакого сопротивления не оказывал и попыток убежать не делая,
только бормотал что-то невнятное. Понять его было невозможно. Он был
бледен и глаза его были расширены и тоже какие-то белые. Ну вот, собс-
твенно и все. Потом подоспела милиция, "скорая"... Остальное вы и сами
знаете. - А Агинский? Где он был во время тревоги? - Агинский, когда мы
выскочили из административного корпуса, находился во дворе. У меня не
было времени вглядываться, но, кажется, когда мы пробегали мимо него, он
смотрел на нас с испугом. А потом сам бросился за нами. В цех он вбежал
сразу же после нас. Когда мы схватили Морозова, именно он вырвал у него
из него разводной ключ. Кстати, рана на голове Лихачева 4&СМ - нанесена
этим ключом? - Да, экспертиза это подтвердила.
Начальник цеха нахмурился и покачал головой. Молчание нарушил следо-
