рой казалось, она просто-напросто капризничает. Но это была простота и
бесхитростность, обыкновенная природная искренность.
- У вас такие руки! - воскликнул Волошин. - Мне столько в последнее
время перевязок делали, что я со счету сбился. И всякий раз я с ужасом
ждал завтрашней перевязки. А вы... хоть трижды в день перевязывайте:
нисколько не больно, а, напротив, очень даже приятно.
- Скажете тоже! Зачем трижды в день? Даже каждый день не обязательно.
- Закончив бинтовать, она придирчиво оценила дело своих рук. - Не болит?
- Нет-нет, все отлично! - заверил он.
- Что кушать станете? Обед уж на носу.
- Если честно, то я давно не ел борща домашнего, с пирожками. - Воло-
шин так ностальгически втянул в себя воздух, что Зина весело откликну-
лась:
- Ой, родненький, так это ж мое коронное блюдо! - Женщина убрала ящи-
чек в тумбочку и вышла из комнаты.
Интересно, на кого же работает этот инвалид? Волошин прикрыл глаза и
мгновенно уснул.
Прошло трое суток, почти не отличимых друг от друга, не считая того,
что на вторые сутки Волошин решил заикнуться о телевизоре, и через час
он уже стоял в его комнате.
- Давно хотел купить, да все как-то руки не доходили, - пояснил Мука-
сей, любовно поглаживая новенький "Панасоник". - А благодаря тебе вот
взял и решился. Это ж надо как показывает, даже от комнатной антенны! -
Он восхищенно покачал головой. - Умеют черти делать, не то что наши!
Блоху могем подковать, в космос летаем, а как массовое что-то для себя
же состряпать, так телега телегой: мол, и так сойдет! Ты вроде ученый,
объясни мне, глупому, как такое получается?
- Про монополию слышал?
- Это когда один загреб все в свои руки и что хочет, то и творит? Но
при чем здесь наш народ? - удивился Мука.
- Очень даже при чем! У нас ведь та же самая монополия, только госу-
дарственная. Все выпускается по принципу: "Давай как можно больше, черт
с ним, с качеством, все равно возьмут, никуда не денутся, другого просто
нет". Так бы все и шло, но сейчас, когда появилась конкуренция в торгов-
ле и потек товар с Запада, народ сообразил, что лучше взять дороже, кра-
сивее и добротнее, чем дешевле, но хуже. Вот и начали наши заводы и фаб-
рики, те, что не сумели вовремя перестроиться, прогорать. Одним словом,
конкуренция!
- А что ж вы раньше-то думали?
- Да разве кто слушал? - Волошин тяжело вздохнул и махнул рукой: что
переливать из пустого в порожнее.
- А сейчас, значит, все хорошо, так, что ли, по-твоему? - Мукасей,
похоже, начал злиться. - Старики, старухи, пахавшие всю жизнь да горба-
тившиеся на эту поганую власть, сейчас с голоду пухнут! Пенсия восемьде-
сят-сто тыщ, а в газетах пишут: не меньше трехсот пятидесяти только на
продукты потребно! А эти суки знай себе жируют да дачи с квартирами от-
роют, а сколько денег на войну в Чечне вбухивается? Мне бы ноги, автомат
да пару жизней: всех бы этих блядей перещелкал! - Он смачно сплюнул на
пол.
- Ну, перещелкал, пришли бы другие, возможно, и того хуже! Тогда что?
- хмыкнул Волошин.
- А я поэтому и говорил о двух жизнях: за одних меня бы расстреляли,
а вторую я б потратил на следующих. Глядишь, постепенно и приучились бы
об народе думать. - Он лукаво усмехнулся.
- А вы стратег, - покачал головой Волошин.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге показался невысокий по-
жилой мужичок туберкулезного вида. Из-за его спины выглядывал здоровен-
ный угрюмый детина.
- Привет, Мука! - произнес первый, покашливая.
- Привет, братан!
- Ну, как подопечный?
- Вроде нормально? Скучать не даем - телевизор купил, сейчас умные
базары вели. Спроси вот сам! - Мукасей кивнул на Волошина.
- На что-нибудь жалуетесь, Валентин Владимирович? Или просьбы какие
есть?
- Разве я имею право на что-нибудь жаловаться? - сердито откликнулся
Волошин. Он моментально сообразил, что здесь все зависит от этого чело-
века.
- У всех людей есть права, даже у мертвых, - холодно проговорил Мабу-
ту.
- Разрешите узнать, какие же?
- Быть похороненными! - Мабуту громко рассмеялся своей шутке.
- Может быть, вы мне объясните? - несмотря на то что тот правильно
назвал его имя-отчество, Волошин все еще надеялся, что произошло ка-
кое-то недоразумение.
- Спрашивайте, может, и объясню!
- По какому праву... - начал было Волошин, но тут же осекся. - Госпо-
ди, о чем я? Короче говоря, зачем я вам нужен?
- Лично мне вы абсолютно не нужны! - ответил Мабуту.
- Тогда зачем вы меня здесь держите?
- Вы нужны другим людям, и даже очень.
- Выходит, вы выполняете чье-то задание? Сколько же вам заплатили?
- У вас столько наверняка нет, не было, а самое главное - никогда не
будет? - хмыкнул бандит. - Ладно, поговорили и хватит! - Он повернулся к
Муке: - Как его рожа-то?
- Это не ко мне. Сейчас Зинку позову. - Мукасей сделал один прыжок,
но друг его остановил:
- Не суетись, братан. Фома, сбегай-ка за хозяюшкой!
- Момент, шеф! - Тот мгновенно скрылся за дверью.
- Откуда вы знаете, что я не располагаю такими деньгами? - не унимал-
ся Волошин.
- Слушай, заглохни, мужик! - рявкнул Мабуту. - Заговоришь, когда
спросят, ясно?
- Вполне.
- Здравствуй, Зинуля! - весело обернулся Мабуту навстречу женщине.
- И ты здравствуй! - Она крепко, по-мужски пожала ему руку.
- Как твой пациент, доктор? Скоро ли рожа превратится в лицо?
- Еще пару дней, не меньше. Аль быстрее надо?
- Нет-нет, вполне устраивает! Чем-нибудь помочь? - поинтересовался
Мабуту.
- Господи, вы и так столько всего навезли, что даже неловко как-то! -
Зина покачала головой.
- Сколько могли, столько и завезли. - Мабуту осклабился. - Надеюсь,
не пропадет.
- Вот еще! Кто ж даст добру пропадать? - Зина лукаво улыбнулась.
- Да уж, у такой женщины все в дело пойдет! - Мабуту подмигнул. -
Пойдем, братан, побазарим немного, да и ехать пора - дела. - Он двинулся
было за скачущим приятелем, но вдруг остановился и многозначительно гля-
нул на Волошина. - Поправляйтесь поскорее, Валентин Владимирович,
кое-кто ждет не дождется вашего выздоровления! А еще советую задуматься,
есть ли в мире что-то такое, за что можно башку сложить? Только не надо
всякой ерунды о Родине, о близких и тому подобного. Тем более что
речь-то сейчас совсем о другом, не правда ли?
- А с чего бы мне об этом думать? Меня что, убивать собираются? - Во-
лошин спросил совершенно равнодушно, словно речь шла не о нем, а о
ком-то постороннем.
- Мне кажется, такой исход не исключен.
- Сколько вам лет? - неожиданно поинтересовался Волошин.
- Мне? Пятьдесят четыре, а что? - удивился Мабуту.
- Судя по одежде, перстню, дорогим незапыленным ботинкам - то есть
приехали вы сюда не на автобусе или электричке, а на машине, наверняка
дорогой иномарке, а также по разговору, вы вряд ли занимаетесь честным
бизнесом. - Волошин посмотрел ему в глаза.
- Так-так! - оживился Мабуту. - Очень интересно, прямо-таки Шерлок
Холмc! Продолжайте, не стесняйтесь!
- Разве приобретенная в колониях чахотка, которая, если судить по
постоянному кровавому отхаркиванию, прогрессирует, стоила таких жертв? -
Волошин сделал паузу. - Жить-то ведь осталось совсем ничего, вот и ска-
жите: вы боитесь смерти?
- Странный вопрос! Кто ж не боится костлявой? И пожить, конечно, хо-
чется! - Мабуту хмыкнул и вновь закашлялся.
- А мне уже шестьдесят восемь! Я довольно пожил на этой грешной земле
и не боюсь смерти. Правда, остался один должок перед совестью, но, наде-
юсь, я еще успею расплатиться, а там и помирать можно. - В голосе стари-
ка не слышалось горечи или фальшивой бравады, он словно разговаривал сам
с собой.
- Красиво излагаете! А мне почему-то не верится! - Мабуту повысил го-
лос. - Смерти он не боится! Зачем же тогда обмолодиться-то решили, а?
- Обмолодиться? - Волошин искренне рассмеялся. - Да только затем,
чтобы такие подонки, как ваши заказчики, меня не опознали! Нет, вовсе не
из страха перед смертью, а только потому, что я не выдержу, когда меня
станут пытать, и проговорюсь!
- А ты ничего мужик, с характером! - уважительно заключил бандит, а
потом миролюбиво поинтересовался: - Слушай, и чего ты такого знаешь, что
они так сильно хотят тебя заполучить, да еще такие бабки платят?
- Вот их бы и спросили!
- У нас так не принято: меньше знаешь - дольше живешь.
- Ну, а сейчас что изменилось? Любопытство заело или, может, мысль
мелькнула?
- О чем эте ты, мужик? - нахмурился Мабуту.
- Я могу заплатить больше! - Волошин ехидно усмехнулся, потом тяжело
вздохнул. - К сожалению, вы угадали: у меня таких денег не было и не бу-
дет. Как говорится, сапожник без сапог...
- О чем это ты? - переспросил тот.
- Да так, ни о чем. - Волошин почувствовал, что сболтнул лишнее, и
выпалил первое, что пришло на ум: - Раньше я бухгалтером работал!
- Ну-ну! - хмыкнул Мабуту и недоверчиво глянул ему в глаза, потом
вздохнул, стукнул ладонью по спинке кровати. - Будь, старый! - бросил он
и поспешил к выходу...
Оставшись наедине с Мабуту, Мукасей покачал головой.
- Мне казалось, ты знаешь, о чем речь.
- Ни к чему мне это! - буркнул тот.
- Что, крутой заказчик? На тебя не похоже, чтобы ты стал кого-то бо-
яться!
- А я и не боюсь! Просто не сую нос не в свое дело: попросили, пред-
ложили неплохие бабки, я выполняю заказ, а остальное мне до фени.
- Ну чего раскипятился? Это я так, к слову. Просто стало любопытно. -
Мукасей пожал плечами.
- Вот и мне тоже интересно! - Мабуту вдруг весело засмеялся. - К чему
бы это?
- К тараканам!
- Точно, к тараканам! - кивнул Мабуту.
Через пару дней приехали Фома с Бритым, привезли фотоаппарат со
вспышкой, и Бритый профессионально снял Волошина.
- С чего это вдруг, на Доску почета, что ли? - спросил Волошин.
- И как ты догадался? - с серьезной миной отозвался Фома. - Совершен-
но верно: на Доску почета! - Он хохотнул, подмигнул Бритому, и они вышли
из комнаты.
- Как я понимаю, скоро его заберут? - перехватил ребят Мукасей.
- Точно, Мука, завтра освободим вас от вашего квартиранта, - ответил
Фома. - Так что присматривай повнимательнее, чтобы не сбежал в последний
момент.
- Вряд ли он отважится, но учту. Во что его одеть?
- Я все привезу.
- Как скажешь. Мабуту приедет с тобой?
- Нет, только я. А с Мабуту увидитесь на следующей неделе; он гово-
рит, что хочет с тобой поохотиться.
- Ну, братан! Обязательно что-нибудь придумает! - улыбнулся довольный
Мукасей. - А у меня и ружья-то нет!
- Тоже мне забота... Ладно, бывай! - Фома крепко пожал калеке руку.
- Будь здоров и не кашляй, - осклабился Бритый и похлопал Мукасея по
плечу. - Как техника, не барахлит? - кивнул он на кресло.
- Пашет, как часы. Заглядывай, Бритый!
- Как только, так сразу! Что передать Мабуту?
- Привет от нас с Зиной, больше нечего. - В голосе Муки послышалась
грусть.
На следующий день ровно в одиннадцать Мабуту собственной персоной
явился в номер Григория Марковича.
- Что, заждался? - спросил Мабуту, протягивая руку.
- Странно видеть вас в одиночестве, - усмехнулся Григорий Маркович.
- Они и сейчас при мне, просто остались за дверью, чтобы не мешать
нашему разговору.
- Неужели все на мази?
- Мабуту всегда держит слово! Вот его документы, виза, заключение
врача... - Он вытащил из внутреннего кармана пачку бумаг.
- Врача? Это еще зачем? - удивился Григорий Маркович.
- А как вы хотели его везти? Он же сдаст вас при первой возможности!
Вот шприц с сильным снотворным, часа два проспит как убитый.
- Но этого же мало!
- Не беспокойтесь, все продумано. Вколете ему при подъезде к аэропор-
ту, до отлета останется ровно полтора часа. А в самолете, думаю, проблем
не будет: рейс-то не аэрофлотовский.
