наступила полная тишина - возня прекратилась. Дело было сделано. Железки
открыли заднюю дверь аэромобиля и вышвырнули четыре трупа в безразличный
ночной сумрак, который, как казалось Адамсу, никогда уже не сменится днем.
Адамс сказал:
- Нет, я не мог полететь в Нью-Йорк.
Он закрыл глаза.
О Господи, подумал он, четверо убитых; это ужасно, ему никогда уже не
смыть с себя печать убийства: оно было совершенно по его приказу, хотя и
не его руками, что делает поступок еще отвратительнее. Но ведь он
приставил свой пистолет к моей голове, подумал он, и я от страха потерял
контроль над собой; они угрожали убить меня, если я не полечу в Нью-Йорк.
А я не мог с этим согласиться - да поможет всем нам Господь! Потому что
для того чтобы жить, мы должны убивать. Такую цену пришлось уплатить за
эту невыгодную сделку - четыре человеческие жизни за одну.
И тем не менее все кончено. Он повернул аэромобиль на юг, точнее, он
летел сейчас на юго-восток, к Каролинским островам. Вместо того, чтобы
лететь в Нью-Йорк. Который ему уже не суждено когда-либо увидеть.
Через несколько долгих, показавшихся ему целой вечностью, часов в
кромешной тьме он увидел пятно яркого света - место раскопок.
Аэромобиль, по команде Адамса, начал спускаться вниз по спирали. К
тому месту, где Николас Сент-Джеймс вел раскопки вместе с железками Дэвида
Лантано, стараясь отыскать построенный до войны американский военный склад
с медпрепаратами и искусственными внутренними органами, который, если
карта их не подвела, находился где-то тут, под землей.
Приземлившись, Адамс направился к месту раскопок. На краю освещенного
участка бывший житель убежища сидел среди коробок и мешков, и Адамс
сообразил, что место было выбрано правильно. Они обнаружили склад. На
жаргоне йенсенистов такая удача называется "рождественским утренником".
Увидев первого из железок Адамса, Николас спросил:
- Кто это?
Железки Лантано мгновенно прекратили земляные работы и, безо всякого
приказа со стороны Николаса, окружили его, чтобы взять под защиту. Они
отбросили ручные насадки, которыми пользовались при раскопках, и
схватились за оружие, хранившееся в центральной части корпуса. Проделали
они все это быстро и умело. И не теряя ни минуты.
Адамс дал команду, и его собственные железки окружили его, заняв
точно такую же оборонительную позицию. Двух человек разделяли теперь
железки, железки смотрели теперь на железок, люди не видели друг друга
из-за них.
- Мистер Сент-Джеймс, вы помните меня? Я - Джозеф Адамс. Мы
встречались на вилле у Дэвида Лантано. Я приехал посмотреть, улыбнулась ли
вам удача. При поисках нужного вам органа.
- Еще как улыбнулась, - громко ответил ему Николас. - Но зачем вы
приказали своим железкам приготовиться к бою? Кто здесь собирается
сражаться и за что?
- Я сражаться не хочу, - ответил Адамс. - Могу я убрать своих
железок? Последуете моему примеру и дадите честное слово, что не будете
предпринимать никаких враждебных действий?
Не скрывая удивления, Николас ответил:
- Но ведь война окончена. Блэр мне так говорил, и я сам видел
поместья. Так почему же между нами должны происходить "враждебные
действия?"
- Причин для этого и в самом деле нет. - Адамс дал знак своим
железкам. Те неохотно разошлись.
Адамс один приблизился к бывшему жителю убежища.
- Вы отыскали именно тот внутренний орган, который был нужен?
Восторженно, как обезумевший от радости мальчуган, Николас ответил
ему:
- О, да! Целых три: сердце, почки и искусственную поджелудочную
железу в заводской упаковке. - Он с гордостью продемонстрировал ее. -
Герметизирована пластмассой и наверняка в полной сохранности, будто вчера
с завода. В этой упаковке она может сохраняться, как здесь написано,
пятьдесят лет!
- Значит, вы добились своего, - сказал Адамс.
Ты получил то, подумал он, ради чего вышел из подземелья. Путешествие
закончилось. Счастливчик, мне бы твои проблемы! Если бы то, что мне нужно,
чтобы жить, можно было бы взять в руку, рассмотреть на нем этикетку! Ты
боялся, что не сможешь найти одного-единственном приспособления времен
войны, но ты отыскал его. И оно принадлежит тебе - настолько, насколько
нам вообще что-то может принадлежать. А теперь поразмысли над тем, что
теряю я, думал он. Мое поместье, мою работу, я расстаюсь с поверхностью
земли. Чтобы не отправиться вслед за Верном Линдбломом. Потому что, сказал
он сам себе, я уверен, я уверен, что убил его Дэвид Лантано. Я сразу понял
это, когда Лантано признал, что у него есть такое оружие. Оружие это нам
прекрасно известно: высокоскоростной дротик. Или, как в случае с Верном,
дротик замедленного действия, пропитанный цианистым калием. И не покрытый
ржавчиной, а вполне пригодный, как тот, который пронзил сердце Линдблома.
В отличном состоянии, сказал Лантано. Доставленный прямо из военных
лет при помощи устройства для путешествия во времени, принадлежащего
Дэвиду Лантано. И его хотят установить в моей конторе, чтобы убить Броза
точно так, как был убит Верн; предполагается, что смерть будет мгновенной
и безболезненной. Но все-таки это убийство такое же, как убийство четырех
агентов Фута. Но такие уж у нас правила игры. А я ухожу. Спускаюсь под
землю. Если мне удастся.
- Вы возвращаетесь в свое убежище? - спросил Адамс.
- Прямо сейчас. Чем меньше времени старый Соуза будет заморожен, тем
лучше; всегда есть опасность, что произойдут необратимые изменения в ткани
мозга. Я оставлю железок Лантано здесь, пусть они продолжают раскопки и
отыщут все, что тут есть. Я думаю, что Лантано и Фут сумеют поделить
находки.
- По-видимому, - сказал Адамс, - они сумеют договориться. Фут
предоставил карты, Лантано - железок и оборудование для раскопок. Сумеют
они и поделить трофеи.
Но самое удивительное, подумал он, что ты получишь искусственную
поджелудочную железу без всяких условий. Они ничего не попросили взамен.
Так что они - славные ребята, эти Лантано и Фут, в полном смысле этого
слова. Они оба проявили милосердие и помогли тебе получить то, что Броз
отобрал у тебя и у всех жителей планеты. Потому что он, Броз, начисто
лишен милосердия и сострадания.
- Я думал, что вы договорились с ними о встрече в Нью-Йорке, - сказал
Николас Адамсу.
- Они справятся и без меня.
Они могут получить запись альфа-волны из Мегалингва 6-У, рано или
поздно, когда они поймут, что он не прилетит. Они это сообразят, наверное,
уже сообразили. И если им не удастся установить машину-убийцу в его
конторе, если они, невзирая на опыт Фута и его инструменты, не смогут
открыть хитроумный замок, они смогут (и, вероятно, так и поступят) найти
подходящее место в коридоре, по которому Стэнтон Броз должен непременно
пройти, чтобы попасть в его контору. Из глубин подсознания интуиция
подсказывала ему, что Фут и Лантано, объединив усилия, смогут преодолеть
все препятствия.
Но они никогда не забудут, что он не явился на встречу. Если им не
удастся добраться до Броза, то тогда эта старая, полуразложившаяся жирная
туша наверняка прикончит их. И, вероятно, и его, Адамса. А если им удастся
рассчитаться с Брозом, то они потом найдут время и выследят его, Адамса.
Времени для того, чтобы с ним сквитаться, у них предостаточно. И
когда-нибудь это произойдет, независимо от того, удастся им или нет
установить оружие в коридоре Агентства в доме 580 по Пятой авеню в
Нью-Йорке.
- Вы сказали Лантано, - поинтересовался Адамс, - из какого вы
убежища?
- Ни в коем случае, - ответил Николас. - Я ведь должен заботиться о
безопасности людей, оставшихся под землей, и моя жена, и младший брат
остались в... - Он замолчал. - Правда, я упомянул название в разговоре с
бывшим жителем убежища, Блэром, в Чейенне. - Он пожал плечами. - Но Блэр,
вероятно, не запомнил его - в тех развалинах они все, похоже, чуть-чуть
свихнулись.
Он серьезно сказал Адамсу:
- Меня избрали Президентом убежища. Это возлагает на меня огромную
ответственность. Вот почему они именно меня послали на поверхность за
искусственным внутренним органом.
Он повернулся и зашагал к запаркованному аэромобилю.
Адамс спросил:
- Можно, я пойду с вами?
- Туда? - удивился и встревожился Николас. Прежде всего он
беспокоился об искусственной железе - он должен был доставить ее в
подземелье в целости и сохранности. - Вы хотите спуститься со мной под
землю? Почему?
- Я хочу спрятаться, - откровенно признался Адамс.
- Из-за Лантано?
- Из-за всех. Они прикончили моего единственного друга, доберутся и
до меня. Но если я буду под землей, а они не будут знать, в каком именно
убежище, если ваш политкомиссар не сообразит...
- Мой политкомиссар, - безразлично ответил Николас, - прибыл с
поверхности по поручению правительства Ист-Парка уже после том, как война
закончилась. И он об этом знал. Так что в "Том Микс" больше не будет
политкомиссара. Этого, по крайне мере, не будет.
Еще одно убийство, подумал Адамс. И тоже в силу необходимости - как,
впрочем, и все остальные. Когда-нибудь это произойдет и со мной. И этот
закон природы, эта необходимость, существовала всегда и касается она всех
живых существ. То, что происходит с нами, всего лишь частный случай, когда
естественный процесс вдруг ускоряет свое развитие.
- Что ж, пойдемте, - сказал Николас, - мы будем вам рады. Я ведь
помню, что вы сказали тогда в поместье Лантано. Что здесь, на поверхности,
вы чувствуете себя как в аду.
- В аду, - повторил Адамс.
Да, именно как в аду, где души умерших пытают огнем; где горит все,
где под обугленной землей тлеет огонь, огонь, в который их бросили
тринадцать лет назад, когда началась война. Сначала его опалило пламя
войны. Потом им завладел холодный удушающий туман. А затем он был снова
обожжен, сожжен дотла изнутри известием о смерти Верна Линдблома.
- Вам придется привыкнуть к тому, что у нас там довольно тесно, -
говорил Николас, когда они шагали к аэромобилю в сопровождении железок
Адамса. - И вы не сможете взять их с собой. - Он показал на свиту Адамса.
- Придется оставить их на поверхности. Для них места не найдется - у нас в
комнате, например, нет даже отдельного туалета.
- Ну и ладно, - сказал Адамс. Он был готов на все, даже на то, чтобы
расстаться со своими железками. Он сделает это с радостью. И он не имеет
ничего против того, чтобы пользоваться ванной комнатой вместе с соседями.
Ему это не причинит никакого беспокойства. Наоборот, ему будет даже
приятно.
Потому что он перестанет испытывать мучившее его долгие годы
одиночество, которое он, владелец поместья, ощущал на вилле, окруженной
лесами и затопленной туманом, наползавшим с океана - отвратительным,
безразличным тихоокеанским туманом.
Нелегко это будет объяснить обитателям убежища. Они, вероятно,
удивятся, что он готов примириться с теснотой, невзирая на то, что прежде
был высокопоставленным чиновником запдемовского правительства. Подобно их
политкомиссарам, он спустится под землю, чтобы разделить с ними трудности
и лишения... так, скорее всего, они подумают.
По иронии судьбы.
28
А теперь они уже летели. Под покровом ночи аэромобиль направлялся на
северо-запад, в "горячую зону" Чейенна. Кроме них двоих, в аэромобиле
никого не было: всем железкам, как Адамса, так и Лантано, они приказали
продолжить раскопки. Адамс подозревал, что те, вероятно, сцепились между
