он, потому что он тебе известен. И я знаю, почему он тебе известен, и ты
тоже понимаешь это. Мы уже выбрались из трясины лжи, из мира фантомов мы
переселились в мир реальный. А кто ты такой, я знаю по фотографиям,
сделанным спутником.
Помолчав, Лантано задумчиво ответил:
- Талбот Йенси уже в ближайшее время объявит, если все пойдет как
задумано, что война закончилась. Но что поверхность земли все еще
радиоактивна, так что люди должны покидать подземные убежища постепенно, в
порядке очереди.
- А это правда? - спросил Николас. - И они на самом деле будут по
очереди выходить на поверхность? Или это еще одна...
Взглянув на часы. Лантано сказал:
- Давайте займемся делом, Адамс. Вы должны доставить из Пенсильвании
запись альфа-волны. Я раздобуду устройство, на котором мы остановили свой
выбор. Фут, вы поедете со мной. Мы встретимся с Адамсом в его конторе в
Агентстве, и вы сможете установить оружие, запрограммировать и подготовить
его на завтра.
Он встал и быстро зашагал к двери.
- А что мне делать? - спросил Николас.
Лантано взял карту Фута, подал ее Николасу:
- Мои железки в вашем распоряжении. И скоростной аэромобиль, который
доставит вас и десяток железок в Северную Каролину. Вот это место, в
котором нужно копать. И желаю удачи! Отныне вы вольны делать то, что вам
заблагорассудится. А у нас сегодня вечером совсем другие заботы.
Фут сказал:
- Очень плохо, что мы так спешим. Очень плохо, что у нас нет времени
на то, чтобы все обсудить.
Ему было страшно, его обостренная интуиция посылала ему сигнал
опасности. "Если бы только в нашем распоряжении было больше времени!"
Он спросил Лантано:
- Как вы думаете, у нас есть время?
- Нет, - ответил тот.
26
Со своей многочисленной свитой - железками и людьми - Джозеф Адамс
покинул гостиную; Фут и Лантано вышли вслед за ним.
- Так это Броз запрограммировал машину-убийцу? - спросил Фут
темнокожего молодого йенсениста, точнее, выглядевшего молодым сейчас.
- В эту машину была заложена альфа-волна...
- Которую может получить любой йенсенист от любого из трех крупных
компьютеров, - парировал Фут. Адамс, которого окружали громко лязгающие
при ходьбе железки, ничего не услышал. - Лантано, давайте, наконец,
выясним, кто есть кто. Вы ведь все знаете. Это ведь вы убили Линдблома!
Мне бы очень хотелось это выяснить, до того как мы приступим к
осуществлению нашего плана.
- Важно ли это? Имеет это какое-то значение?
Фут сказал:
- Да. Но я все равно уже не сверну с выбранного нами пути. Потому что
если мы не осуществим свой план, то все погибнем. И моральные проблемы не
будут тогда иметь никакого значения. Особенно после того, как я установил
прослушивающее и записывающее устройство. Было бы весьма прискорбно, если
бы кто-нибудь расстался с жизнью из-за профессиональной сноровки...
- Это я запрограммировал машину-убийцу, - сказал Лантано.
- Почему? Что такого сделал Линдблом?
- Ничего особенного. Более того, я ему многим обязан, благодаря ему я
завладел зондом времени. Если бы не он, меня бы здесь не было. А до него,
- он помолчал, - я убил Хига.
- Почему?
- Я убил Хига, - равнодушно сказал Лантано, - чтобы остановить
реализацию "специального проекта". Чтобы спасти Рансибла. Чтобы проект
этот лопнул. И я этого добился.
- Но почему Линдблома? Хига - понятно, но... - Детектив развел
руками.
- Для того, чтобы возложить вину на Броза. Чтобы убедить Адамса в
том, что именно Броз убил его единственного друга, единственного близкого
ему человека на всей Земле. Я думал, что машине удастся удрать, и не
ожидал, что железки Линдблома проявят такую прыть. Вероятно, Линдблом
что-то подозревал - он хорошо обучил своих железок. Но он не знал, откуда
будет нанесен удар.
- И что вам дала его смерть?
- Она вынудила Адамса действовать. Броз очень осторожный, Броз, не
имея на то никаких причин, не доверяет мне и избегает меня. Броз никогда
не подпустит меня так близко к себе, чтобы я смог прикончить его
собственноручно. Без помощи Адамса иве никогда не удастся с ним свидеться
наедине. Я заглянул в будущее и точно знаю: Броз погибнет завтра утром при
посещении конторы Адама или будет продолжать править еще целых двадцать
лет, независимо от того, верите вы в это или нет.
- В таком случае, - сказал Фут, - вы поступили правильно.
Если все это правда. Впрочем, проверить его слова нет никакой
возможности. Двадцать лет, подумал Фут. Пока Брозу не исполнится сто два
года. Просто кошмар, подумал Фут. И это кошмар все еще продолжается. Нам
еще предстоит проснуться.
- Адамс, однако, не знает, - продолжал Лантано, - и никогда не узнает
о том, что до самой смерти Линдблом продолжал обдумывать мучительное для
него решение. По сути дела, он к нему пришел. Это отвратительно, но он
решил донести о сомнениях Адамса относительно моральной обоснованности
"специального проекта". Он знал, что Адамс может в любой момент известить
Луиса Рансибла, чтобы тот не попался на крючок, не попал в ловушку; тогда
бы Рансибл с подачи Адамса предал гласности свои археологические находки.
Он потерял бы участок в Юте, но не все свои владения. И не все свое
достояние. И не свою свободу. Линдблом остался верен Агентству и Брозу, а
не другу. Я видел это, Фут, можете мне поверить. Уже на следующий день
Линдблом собирался использовать свои каналы связи - а он-то уж знал, как
это делается, - чтобы поставить в известность Броза, в его женевском
логове. Адамс и сам боялся этого, он знал, что его жизнь в руках
Линдблома. Жизнь Адамса. Из-за его довольно необычных для йенсениста
угрызений совести. Из-за его убежденности в том, что "специальный проект"
порочен уже по самой своей природе и является низкой и гадкой затеей. - Он
замолчал, наблюдая, как тяжело нагруженный аэромобиль Джозефа Адамса
оторвался от земли и растворился в ночном небе.
Фут сказал:
- На вашем месте я бы этого не делал. И не убивал бы ни Хига, ни
Линдблома. Никого.
По долгу службы он и так видел слишком много крови.
- Но, - отозвался Лантано, - вы хотите принять участие в убийстве
Броза. Так что сейчас даже вы признаете, что все остальные средства
исчерпаны, за исключением самого крайнего. Я прожил шестьсот лет, Фут, и я
знаю, когда нужно, а когда не нужно убивать.
Да, подумал Фут, ты и в самом деле это прекрасно знаешь.
Но когда же, подумал он, придет конец этой цепочке убийств? Станет ли
Броз последним в этой цепочке? Никаких гарантий нет.
Интуиция подсказывала ему, что будут и новые жертвы, поскольку такая
психология, такой подход к решению проблемы стал получать все более
широкое распространение - Лантано немало потрудился для этого, как бы он
себя не называл - Лантано или Талбот Йенси. Это имя он, вероятно, носил и
раньше. Разумеется, за Брозом последует Рансибл, затем Адамс и, как Фут
догадывался с самого начала, - он сам. Одним словом, все, кого Лантано
сочтет "необходимым" отправить на тот свет.
Любимое словечко тех, думал Фут, кто рвется к власти. Хотя подлинная
причина скрывается внутри - все дело в стремлении осуществить задуманное
желание. Все жаждут власти: Броз, Лантано; бесчисленные пешки-йенсенисты и
те, кто йенсенистами еще не стал; сотни, а то и тысячи политкомиссаров в
подземных убежищах, правящих как настоящие тираны благодаря тому, что
обладают тайной информацией о подлинном положении дел на поверхности
Земли.
Но именно у этого человека жажда власти оставалась неудовлетворенной
на протяжении веков.
Кто же, спрашивал себя Фут, когда они шли к ожидавшему их аэромобилю,
представляет собой большую опасность? Шестисотлетний Лантано, он же Йенси,
он же Бегун-Красное Перо или как там его называли соплеменники-чероки,
который во время одного из своих "преображений" станет тем, что пока
является всего лишь синтетической куклой, сделанной по его образу и
подобию и привинченной к дубовому столу? И эта кукла - что, несомненно,
вызовет шок у многочисленных йенсенистов, владельцев поместий, - вдруг
оживет и обретет способность ходить... Итак, эта ожившая кукла или
владычество дряхлеющего, впадающего в старческий маразм чудовища, которое
прячется в Женеве и занимается только тем, что возводит вокруг себя
крепостные стены, чтобы чувствовать себя в безопасности? Как может
нормальный человек выбирать между ними двумя и при этом не свихнуться? Мы
проклятый народ, думал Фут, "Книга Бытия" права. Если это и в самом деле
то решение, которое мы должны принять, если другого выбора у нас нет, то
мы все станем послушными орудиями в руках Лантано или Стэнтона Броза,
которыми они будут распоряжаться по своему усмотрению в соответствии со
своими великими замыслами.
"Но неужели это и в самом деле конец?" - спрашивал себя Фут, в
глубокой задумчивости направляясь к аэромобилю. Он уселся позади Лантано,
который тут же завел двигатель. Аэромобиль взмыл в сумеречное небо,
оставив за собой "горячую зону", Чейенн и залитую ярким светом
недостроенную виллу, которую обязательно когда-нибудь достроят.
- Оружие, - сказал Лантано, - лежит на заднем сиденье.
Оно было бережно упаковано в картонную коробку с наклейкой
автоматической фабрики-изготовителя.
- Значит вы знали, что я выберу? - спросил Фут.
- Хорошая штука, - уклончиво ответил Лантано, - путешествия во
времени.
Больше он ничего не сказал. Некоторое время они хранили молчание.
Существует еще один вариант, подумал Фут. Третий человек, обладающий
гигантской властью; человек этот не пешка, которую передвигают Лантано или
Стэнтон Броз. В своей кейптаунской загородной вилле, во внутреннем
дворике, по стенам которого вьются виноградные лозы, нежится под лучами
солнца Луис Рансибл. И если мы хотим отыскать психически нормальных людей,
способных принимать разумные решения, то, вероятно, мы отыщем их в
Кейптауне.
- Как я и обещал, - сказал вслух Фут, - я установлю это оружие в
конторе Адамса в Нью-Йорке.
А затем, подумал он, я отправлюсь в Кейптаун к Луису Рансиблу. Я
болен, думал Фут, я заболеваю от завесы "необходимости", которая окутывает
моего спутника, являющегося порождением политической и моральной
реальности, которую я не в состоянии осмыслить. В конце концов я прожил
только сорок два года, а не шестьсот лет.
И если мне удастся благополучно добраться до Кейптауна, сказал себе
Фут, я включу все приемники, какие только найдутся на вилле, и буду ждать
известий из Нью-Йорка о том, что хитрый, жирный, старый слизняк Броз
наконец-то мертв. И прикончил его самый талантливый и самый молодой
составитель речей (Господи, шестисотлетний юноша!).
А затем я и Луис Рансибл, вероятно, сумеем договориться и решим, что
нам следует делать дальше. Постараемся понять, что является
"необходимостью" для нас самих.
Потому что в данный момент он и понятия не имел, как ему следует
поступать.
Вслух же он сказал:
- Вы собираетесь, как только Броз умрет, попытаться убедить Совет
Реконструкции, что вы единственный законный правитель всей Земли.
- Разве это и так не известно каждому из сотен миллионов подземных
жителей! Разве Заступник не получил верховную власть уже много лет назад?
- А железки, - спросил Фут, - будут ли они повиноваться вам? Или
Харенжаному и Холту? Если дело дойдет до этого?
- Вы забываете вот о чем, я же имею доступ к "чучелу", к этому
