И, закончив свой труд, он смеялся в лесу.
Не забывайте, что стыдливость - щит от
глаз порочности.
А когда порочность исчезнет, чем будет
стыдливость, как не оковами и сором разума?
Не забывайте, что Земле приятно
прикосновение ваших босых ног и ветры жаждут
играть вашими волосами.
О КУПЛЕ И ПРОДАЖЕ
И просил торговец: - Скажи нам о Купле и
Продаже.
И сказал он в ответ:
- Земля приносит вам свои плоды, и вы не
будете нуждаться, если только будете знать, как
наполнить свои ладони.
В обмене дарами земли вы обретете достаток
и удовлетворение.
Но если в обмене не будет любви и доброй
справедливости, то одних он приведет к
жадности, а других к голоду.
Когда вы, труженики моря, полей и
виноградников повстречаете на рыночной площади
ткачей, гончаров и собирателей пряностей,
Взывайте тогда к духу - хозяину Земли,
чтобы он появился среди вас и освятил весы и
расчеты, сравнивающие ценности вещей.
И не допускайте к обмену людей с пустыми
руками, которые расплачиваются своими словами
за вашу работу.
Скажите таким людям: "Идите с нами в поле
или отправляйтесь с нашими братьями в море и
закиньте там свои сети;
Ибо Земля и Море будут также щедры к вам,
как к нам".
И если туда придут певцы, плясуны и
флейтисты, купите и у них, ибо они тоже
собиратели плодов и благовоний, и, хотя то, что
они приносят, соткано из снов, - это одеяние и
пища для вашей души.
И прежде чем покинуть рыночную площадь,
уверьтесь, что ни один не ушел оттуда с пустыми
руками.
Ибо дух - хозяин Земли не заснет мирно на
ветру, пока не исполнятся нужды самого меньшего
из вас.
О ПРЕСТУПЛЕНИИ И НАКАЗАНИИ
Потом вышел городской судья и просил:
- Скажи нам о Преступлении и Наказании.
И сказал он в ответ:
- В тот час, когда ваш дух странствует по
ветру, Вы, одинокие и беззащитные, причиняете
зло другим, а значит, и себе.
И потому вы будете стучаться и ожидать,
оставаясь незамеченными, у врат
Благословенного.
Подобна океану ваша божественная сущность;
Она всегда остается чистой.
И, как эфир, она поднимает лишь
окрыленных.
Подобна солнцу ваша божественная сущность;
Она не знает ходов крота и не ищет змеиных
нор.
Но не одна божественная сущность
составляет ваше естество.
Многое в вас все еще человек, и многое в
вас еще не человек, а лишь уродливый карлик,
который, сонный, блуждает в тумане в поисках
своего пробуждения.
О человеке в вас хочу я сейчас сказать.
Ибо это он, а не ваша божественная
сущность и не карлик в тумане, знает о
преступлении и наказании.
Часто слышал я, как вы говорили о том, кто
творил зло, так, будто он не один из вас, а
чужой вам и не званый гость в вашем мире.
Но я говорю: подобно тому как святые и
праведники не могут подняться над высочайшим,
что есть в каждом из вас,
Так злые и слабые не могут пасть ниже
самого низкого, что также есть в вас
И так-же ни один лист не пожелтеет без
молчаливого согласия всего дерева
Так и причиняющий зло не может творить его
без тайной воли на то всех вас.
В едином шествии идете вы вместе к своей
божественной сущности. Вы - путь, и вы же
путники.
И когда один из вас падает, он падает за
тех, кто идет позади, предупреждая о камне
преткновения.
Он падает и за тех, кто идет впереди, за
тех, которые хотя и шагают быстрее и увереннее,
но не убрали камень.
И вот что я скажу вам еще, хотя слово это
будет тяготить ваши души:
И убитый причастен к своему убийству,
И ограбленный виновен в том, что его
ограбили.
Праведник повинен в поступках нечестивца,
И честный запятнан проступками злодея.
Да, виновный часто бывает жертвой
оскорбленного,
Еще чаще осужденный несет бремя невиновных
и безупречных.
Вы не можете отделить справедливого от
несправедливого и добродетельного от
нечестивца;
Ибо они стоят вместе перед лицом солнца,
подобно тому как сплетены воедино черная нить и
белая.
И когда черная нить обрывается, ткач
осматривает всю ткань и проверяет ткацкий
станок.
Если кто-нибудь из вас приведет на суд
неверную жену,
Пусть он также взвесит на весах сердце ее
мужа и мерит мерами его душу.
И пусть тот, кто захочет ударить обидчика,
вникнет в дух обиженного.
И если кто из вас захочет покарать во имя
справедливости и вонзить топор в худое дерево,
пусть он посмотрит на его корни;
Истинно, он найдет корни хорошие и плохие,
плодоносные и бесплодные, сплетенные воедино в
молчаливом сердце Земли.
А вы, судьи, которые хотят быть
справедливыми.
Какой приговор выносите вы тому, кто
честен по плоти, но вор по духу?
Какому наказанию вы подвергаете того, кто
умерщвляет по плоти, но сам умерщвлен по духу?
Как можете вы обвинять того, кто поступает
как обманщик и притеснитель, но сам обижен и
поруган?
Как вы покараете тех, чье раскаянье уже
превышает злодеяние?
Не есть ли раскаянье - правосудие, что
отправляется тем самым законом, которому вы с
радостъю бы служили?
Но вы не можете заставить невиновного
раскаяться и сердце виновного избавить от
раскаянья.
Непрошенное, оно будет звать в ночи, чтобы
люди смогли проснуться и вглядеться в себя.
Вы, желающие понять справедливость, что
можете вы, пока не посмотрите на все дела при
ясном свете?
Лишь тогда узнаете вы, что поднявшийся и
павший - один и тот же человек, стоящий в
сумерках между ночью своей сущности карлика и
днем своей божественной сущности.
И что краеугольный камень храма не выше
самого нижнего камня в его основании.
О ЗАКОНАХ
Потом спросил законовед:
- Что скажешь ты о наших Законах, учитель?
И он ответил:
- Вы охотно устанавливаете законы,
Но еще охотнее преступаете их.
Как дети, играющие на берегу океана,
которые любят строить башни из песка, а потом,
смеясь, разрушают их.
Но пока вы строите свои башни из песка,
океан вновь приносит песок на берег,
И когда вы разрушаете их, океан смеется
вместе с вами.
Истинно, океан всегда смеется вместе с
невинными.
Но что сказать о тех, для кого жизнь - не
океан, и законы, созданные человеком, не башни
из песка,
Для кого жизнь - скала, а закон - резец,
коим они обращают ее в свое подобие?
Что сказать о хромом, который ненавидит
плясунов?
Что сказать о быке, который любит свое
ярмо и считает лесного лося и оленя бездомными
скитальцами?
Что сказать о старой змее, которая не
может сменить кожу и называет всех остальных
голыми и бесстыжими?
И о том, кто рано приходит на свадебный
пир и, пресытившись, уходит, говоря, что все
пиры отвратительны и все пирующие преступают
закон?
- Что мне сказать о них, кроме того, что
они тоже стоят под лучами солнца, но спиной к
нему?
- Они видят лишь свои тени, и эти тени -
законы для них.
Что для них солнце, как не источник тени?
И что значит признавать законы, как не
склоняться и следовать за тенями на земле?
Но вы, идущие навстречу солнцу, какие
образы, начертанные на земле, могут удержать
вас?
Вы, странствующие с ветром, какой флюгер
укажет вам путь?
Какой человеческий закон свяжет вас, если
вы сбросите свое ярмо, но не перед дверью
тюрьмы человека?
Каких законов вы убоитесь, если будете
плясать, не наталкиваясь на железные цепи
человека?
И кто приведет вас на суд, если вы
сбросите с себя одежды, но не оставите их на
пути человека?
Народ Орфалеса, ты можешь заглушить
барабан и ослабить струны лиры, но кто запретит
жаворонку петь?
О СВОБОДЕ
И просил оратор:
- Скажи нам о Свободе.
И он ответил:
- У городских ворот и у ваших очагов я ви-
дел, как вы падаете ниц и поклоняетесь своей
свободе, - так рабы заискивают перед тираном и
восхваляют его, хотя он убивает их.
Да, в храмовой роще и в тени крепости я
видел, как самые свободные из вас носят свою
свободу, как ярмо и наручники.
И сердце мое обливалось кровью, ибо вы
можете стать свободными лишь тогда, когда даже
само желание искать свободу станет для вас
уздой и вы перестанете говорить о свободе как
об искомом и достигнутом.
Истинно свободными вы станете не тогда,
когда лишены забот будут ваши дни и ваши ночи
будут избавлены от нужды и горя.
А когда ваша жизнь будет опоясана ими, но
вы подыметесь над ними нагие, без оков.
И как вам подняться над днями и ночами, не
разорвав цепей, которыми вы сковали свой
полдень на заре своего постижения?
Истинно, то, что вы называете свободой,-
самая крепкая из этих цепей, хотя звенья ее
блестят на солнце и слепят ваши глаза.
И что, как не частицы вас самих, хотелось
бы вам сбросить, чтобы обрести свободу?
Если это несправедливый закон, который вы
хотели бы отменить, то закон этот был начертан
вашей же рукой на лбу вашем.
Вам не стереть его, даже если вы бросите в
огонь книги законов; вам не смыть его со лбов
ваших судей, даже если вы на них выльете целое
море.
А если это деспот, которого вы хотели бы
свергнуть с престола, посмотрите прежде,
разрушен ли его престол, воздвигнутый в вашей
душе.
Ибо, как может тиран властвовать над
свободными и гордыми, если нет в их свободе
тирании и нет в их гордости стыда?
Если это забота, от которой вы хотели бы
избавитъся, то эта забота скорее была избрана
вами, чем навязана вам.
И если это страх, который вы хотели бы
изгнать, то источник этого страха - в вашем
сердце, а не в руке устрашающего.
Истинно, все в вашем естестве движется в
неизменном полуобъятии, желанное и ужасающее,
отвратительное и заветное, то, что вы ищете, и
то, от чего вы бежали бы.
Все это движется в вас, как свет и тень,
слитые в пары.
Когда тень бледнеет и исчезает, угасающий
свет становится тенью другого света.
Так и ваша свобода, теряя свои оковы, сама
становится оковами большей свободы.
О РАЗУМЕ И СТРАСТИ
Вновь заговорила жрица и просила:
- Скажи нам о Разуме и Страсти.
И сказал он в ответ:
- Часто ваша душа - поле битвы, где разум
и воля ведут войну против страстей и влечений.
Если бы я мог стать миротворцем в душе ва-
шей, если б мне удалось превратить разлад и со-
перничество ваших частиц в напев и единство!
Но как мне достичь этого, если и вы сами
не станете миротворцами, возлюбившими все
частицы свои?
Ваш разум и страсть - руль и паруса вашей
плывущей по морю души.
Если ваши паруса и руль сломаны, вы можете
носиться по волнам и плыть по течению либо
недвижно стоять в открытом море.
Ибо разум, когда он властвует один, сила
ограничивающая; а одна страсть - пламя,
сжигающее само себя.
Потому пусть ваша душа вознесет ваш разум
на вершину страсти, чтоб он мог петь; и пусть
она направляет вашу страсть разумно, чтобы ваша
страсть жила, каждый день воскресая, и подобно
Фениксу возрождалась из пепла.
Хотел бы я, чтобы вы считали вашу волю и
ваши влечения двумя дорогими гостями в своем
доме.
Ведь не будете вы оказывать одному гостю
больше почестей, нежели другому; ибо тот, кто
