куполов из бледно-серого камня. Мороз побелил кованые железные решетки и
балконы. По немощеным дорогом громыхали повозки. Отсюда можно было видеть
пологие холмы, тянувшиеся вдоль реки Беруфал до водяных мельниц, и лодки
на реке Берут.
Плотный утренний туман висел над обеими реками, как вата, горизонт
был серым, и лишь на небе были видны звезды и солнечный свет. Не забылись,
но прочно запечатлелись в моей памяти деревянные хижины и тонущие в грязи
трущобы в том месте, где сливаются реки.
- Всегда есть несколько безземельных мужчин и женщин, - признала
ортеанка, - и я думаю, невозможно предотвратить то, что они стремятся в
города. Но так много - и с аширен! Что при этом думает хранитель
источника?
- А что мог бы предпринять против этого хранитель источника?
Она резко повернулась ко мне, согнувшись, словно для нападения.
- Он может разослать говорящих с землей, которые смогут узнать,
почему те покидают свои телестре! Или найти новые телестре, в которых те
смогут стать н'ри н'сут. Обучать их в городе как л'ри-анов! Для чего же
тогда нужны хранители источника?
Она ходила по выложенному каменными плитами полу, не замечая,
вероятно, что была босой на холоде. Ее единственная рука охватывала
рукоятку "харура".
Когда она снова посмотрела на меня, темные ее глаза прояснились, и
она немного успокоилась.
- Мне жаль, что накричала на вас. Но мне не нравится то, что я здесь
вижу, и я бы желала, чтобы этого не видели и вы.
- До сих пор я не видела на Орте настоящей бедности, это верно. Но я
была готова к тому, чтобы, пожалуй, увидеть подобное.
- Разве вы считаете такое неизбежным?
Да, я думаю, что так это и было. Я помню то время, когда на улицах
Лондона еще не было нищих. Однако трущобы Корбека - несмотря на всю их
грязь - по крайней мере действовали, жили.
Солнечный свет полз вниз по крутому берегу, освещая окна и балконы
комнат, вырубленных в скале. Наши резкие и черные тени падали на
полукруглый свод, за которым находились комнаты.
- Как долго вы будете отсутствовать? - спросила я.
- Скажем, восемь или девять дней езды на север, затем мне нужно
остаться на несколько дней... Ждите меня в начале четвертой недели
торверна, если сохранится хорошая погода. - На ее лице появилось прежнее
выражение. - Сейчас я пошлю одного всадника на юг, чтобы дать знать
Сутафиори, как здесь обстоят дела. Не для того, чтобы она смогла многое
изменить.
- Может быть, мне поехать с вами обратно в Таткаэр, - предложила я,
когда мы вернулись в комнату с низким потолком. - Примерно через три
недели я закончу здесь все свои дела.
- Конечно, почему бы нет? - согласилась она.
Однако такому никогда не суждено было случиться.
Ремондцы играют на своих колоколах мелодии. Над городом прозвучала
гармония колоколов, возвестивших о заходе солнца. Я быстро причесала мои
волосы перед зеркалом в человеческий рост, изготовленным из прессованного
серебра, и не могла при этом сдержать улыбки; коварное солнце Каррика
покрыло загаром неприятные руки и лицо, но все остальное осталось таким же
бледным. Я была пестрой. Змеиная кожа ортеанцев не подвержена загару.
И я снова облачилась в официальную одежду: темная блузка и жакет. Это
было платой за то, что можно было находиться в цивилизованном городе. Но я
все же была рада тому, что я здесь, а не на проселочной дороге, в грязи,
атакуемая насекомыми и без горячей воды.
Я спустилась вниз по анфиладе лестниц, вырубленной внутри скалы и
ведшей наружу, туда, где ждал Марик с Ору и Гером. Мы поехали по грязным
улицам до конца крутого берега. До резиденции т'Ана Ремонде было около
одного зери или чуть больше. От нашего дыхания в воздухе образовывались
облачки пара. В холодном воздухе порхали последние зирие уходящего года.
Рурик ехала впереди на Гэмбле, она поднялась от берега реки и не была
расположена к тому, чтобы много говорить.
Понижавшаяся линия скалистого берега незаметно перешла в стены дома
т'Ана Ремонде; мы сделали поворот и въехали в пробитый в скале туннель.
Выехав из-под низких сводов, мы оказались в естественном амфитеатре,
образовавшемся на одной стороне утеса, в обширном внутреннем дворе,
окруженном зданиями с куполами и круглыми башнями. Главные порталы зала
были открыты, через них на богато украшенные бассейны и источники падал
свет, а взглянув поверх сводчатого фасада зала, я увидела за ним и купол
Дома-источника, венчавшего собою утес.
- Марик, - мягко сказала Рурик, когда мы спускались вниз, - ты
сегодня вечером в зале являешься л'ри-аном посла. На кухнях ты слушаешь во
все уши, тебе понятно?
Он кивнул, взял за поводья Гэмбла и других мархацев и повел их в
хлев.
- А что, по вашему мнению, он мог бы услышать? - спросила я с
любопытством.
- Если бы я это знала, то не хотела бы узнать. - Она усмехнулась. -
Хорошо. Он будет слушать то, что не будут говорить, когда поблизости
находятся посол или т'Ан Ремонде. При этом можно узнать кое-что полезное.
"Снова игра, - подумала я, - вездесущие интриги, разыгрываемые в
телестре, между телестре, между городами... а сейчас, может быть, и между
мирами."
- Т'Ан командующая. - К нам подошел и поклонился полный ортеанец. -
Т'Ан посол. Проходите, пожалуйста.
Он провел нас через приемную в главный зал. Я узнала его, он был и в
составе приемного комитета в предыдущий день.
Он был средних лет, необычайно полон для ортеанца и носил темную
гриву в форме гребня. Типичная для Ремонде одежда, длинная туника и
широкие брюки, заправленные в короткие сапоги, дополнялись мехом вирацу и
поясом, унизанным драгоценными камнями размерами с лесной орех.
Его шестипалые руки были перегружены кольцами и перстнями, на шее у
него висела гравированная серебряная цепь, даже рукоятки его
"харур-нилгри" и "харур-нацари" были богато украшены. Его имя я снова
вспомнила, порывшись в своей памяти: Верек Ховис Талкул. Телестре Талкул в
настоящее время являлась ведущей в Корбеке.
- Рурик! - Подошел пожилой мужчина, взял ее руку и окинул Рурик
взглядом с головы до ног.
- Т'Ан Колтин.
- Ах, узнаю вас, деловых южан, - вздохнул он, заметив простоту ее
одежды. Единственными ее украшениями были прикрепленные в ряд к поясу
знаки отличия. - Я приветствую вас. А также и вас, посол. Проходите,
усаживайтесь рядом со мной.
При ходьбе он опирался на руку Ховиса. Телвелис Колтин, т'Ан Ремонде,
был самым старым из ортеанцем из всех, каких я до сих пор видела. Его
грива была седой и редкой, глаза полузакрыты, а тело казалось сморщенным
до костей. У него были узкий подбородок и широкий лоб; лицо ортеанца не
очень походило на земное, если изучать его детали.
Слово "садиться" вводило в заблуждение; ортеанцы едят, расположившись
на низких кушетках. Мы отыскивали себе путь между ними. При знании
имирианского языка можно было легко изучить и ремондский. Колтин шагал
медленно, часто останавливаясь, чтобы представлять других членов телестре.
Имена располагались в моей памяти сами собою. В зале было более сотни
человек, от аширен до взрослых и стариков. И все принадлежали к одной
семье: братья, сестры, дядья, матери, кузены и н'ри н'сут. Родственные
отношения в телестре являются всеобъемлющими и сложными.
В середине зала было сделано большое углубление для огня, и ниже нас
вокруг него ходили л'ри-аны, поворачивая мясо на вертелах.
Ховис помог т'Ану Ремонде расположиться на его кушетке, а все мы
разместились на кушетках вблизи него. Я заметила преобладание коричневых
мантий; присутствовали как говорящие с землей, так и хранители источника.
Пришел Марик с вином для нас с Рурик.
- Верек Сетин Талкул. - Ховис представлял свою родню. Сетин была
тонкой женщиной, не молодой и не старой. - Моя сестра. Сетин Фалкир, ее
сын. Говорящая с землей Телук. Хранитель источника Арад.
Фалкир был изящного вида холодным мужчиной лет двадцати пяти, Телук -
темногривой женщиной, несколько старше, а Арад был сверстником Ховиса, но,
в отличие от того, худым.
- Телук? - повторила Рурик, когда л'ри-аны подносили круглые блюда. -
Я была знакома с одной Телук н'ри н'сут Эдрис на Черепном перевале
несколько лет назад.
- Я была вашей секунданткой в течение одной зимы, командующая...
Т'ан, я хотела сказать. - Женщина смущенно сменила свою позу. - Это было в
тот год, когда напали кочевники из Симмерата.
- Припоминаю. Это было восемь, нет, девять зим назад. Да-да. И вы
теперь говорящая с землей, а не Эдрис телестре?
- Уже шесть лет. Меня пригласили. Большую часть времени я работаю на
восточном побережье, но на зиму поднялась вверх по реке.
- На зиму, я не ослышался? - осведомился хранитель источника, и
женщина прикрыла свои глаза. Принесли яства, и я только слышала, как Рурик
тихо расспрашивала Телук о положении в Восточном Ремонде, но не могла
понять, что та отвечала.
Л'ри-аны подавали большие куски жаркого из вирацу и зилмеи с
корнеплодами и черным хлебом, а затем рыбу с побережья и моллюсков хура,
обитающих в реках.
Я ела мало и почти не пила, чтобы иметь ясную голову. У ортеанцев не
существует табу на деловые разговоры за едой, и я действительно иногда
думала, что они едят вместе только по этой причине.
В железных подставках, выгнутых в форме запутанных петель и дуг, было
размещено множество свечей. Их свет играл на браслетах, на мечах "харур" и
щитах, на жемчуге, вплетенном в гривы ортеанцев. Каменный пол был выложен
узорами. Здесь, возле огня, где мы лежали, было тепло; люди придвинули
сюда свои кушетки со сквозняка возле дверей.
- Вы проделали долгую дорогу, посол, - сказал Ховис, когда вторично
было подано вино. - Сколько времени требуется на поездку между мирами?
- Девяносто дней от моего мира до вашего. Конечно, наши дни короче,
чем ваши.
Казалось, он был удовлетворен таким ответом. Я не стала
распространяться о подробностях устройства сверхсветовых кораблей -
сверхсветовой привод работает всегда без временной задержки, нужно лишь
достаточно удалиться от поля тяготения звезды, чтобы им можно было
воспользоваться, а для этого требуется время.
- А чтобы послать сообщение к вам домой?
- Ровно столько же.
Это не изменится, пока у нас не появится передатчик, действующий
через сверхсветовое пространство.
- Долгая ссылка. - Он сочувственно покачал головой.
- Я рада находиться здесь.
- А ваша телестре? - спросила Сетин.
Вопросы, которые задавали мне ортеанцы, вскоре неизбежно следовали
определенному шаблону: как выглядит ваша телестре, почему вы живете
отдельно от вашей семьи, на какой земле вы живете (понятие "владеть"
исчезло из моего лексикона), каким оружием вы пользуетесь, сколько у вас
аширен, кто ваш арикей, кто ваш с'ан телестре, что скрывается за обычаем
"бракосочетания" и как выглядит на Земле Двор?
Когда я поговорила с Сетин, осталось не более чем обычное количество
недоразумений относительно ремондских понятий?
Ее кожа имела странный оттенок, а под подернутыми пеленой глазами
были темно-коричневые тени. Несколько позже она извинилась и ушла, а я
заметила, как ее провожал встревоженный взгляд Ховиса. Старик, Колтин,
казалось, не заметил этого; он был погружен в беседу с Рурик. Я пришла к
выводу, что Сетин была больной женщиной.
- Вне сомнения, мы кажемся вам примитивными. - В голосе Ховиса
чувствовалась некоторая резкость. - У вас и ваших сородичей, которые могут
