раскаляются.
И не только стены. Несколько метров назад каменный пол сменился белым
пластиком. Основной жар шел от пола. Одна из скользящих дверей только что
опустилась позади них, так что им оставалось только ползти вперед. Хуже
всего приходилось ладоням и коленям.
- Богги. Разорви свою куртку, обмотай полосками ткани ладони и
колени. Будем надеяться, поможет.
Когда они сделали это, передвижение стало не таким болезненным. Пол
круче пошел вверх, и в то время жара усилилась. Светлая ткань потемнела и
обуглилась, дым мешал дышать. Подпалились даже подошвы башмаков.
Богги повернулся к Саймону, по его грязному лицу стекали струйки
пота.
- Клянусь, для меня это чересчур. Я себя чувствую, как изюминка в
макаронине. Если станет еще жарче, можешь собрать меня ложкой и сложить в
задний карман.
- Эй, бьюсь об заклад, становится чуть прохладнее! Да, верно. И
тоннель снова расширяется. Вовремя. У меня мало чего осталось от куртки.
Тут они обнаружили, что могут встать во весь рост. Прямо перед ними
тоннель разветвлялся, и один путь вел вверх, а другой снова уводил в глубь
земли. Саймон указал на тот, который вел вниз, и его товарищ отреагировал
легким поднятием брови.
- С тех самых пор, как я вошел в замок "Фалькон", события играли мне
на руку. Как только я вытащил тебя, сплошь пошли обман и мошенничество.
Самое очевидное решение оказывалось самым опасным. Именно потому, что путь
вверх кажется самым очевидным, мы туда не пойдем. Идем сюда.
Как только они миновали развилку, вход во второй тоннель перекрыла
медленно опустившаяся дверь. А затем раздался гулкий удар, будто какое-то
огромное животное пыталось преодолеть этот барьер.
Следующую пару часов описывать было бы скучно. Богарт и Саймон просто
тащились по хорошо освещенному коридору, иногда вниз, но в основном вверх,
пока не увидели перед собой стену. В отличие от встретившихся им дверей,
казалось, она составляет единое целое с боковыми стенами. Они подошли
поближе и убедились, что это стена, а не дверь. Но у ее подножья был
круглый черный бассейн.
- Что это за хреновина?
Саймон очень осторожно окунул палец в жидкость.
- Температура почти телесная. Плотнее воды. Может быть все, что
угодно. Неважно, что это - выход здесь. Я иду первым.
- Прошу прощения, сэр. Я плаваю лучше. Я пошел. Пока!
Не успел Саймон пошевелиться, как Богги нырнул в темную жидкость и
исчез. Ни одного пузырька не появилось на поверхности. Прошла почти
минута, прежде чем жидкость в бассейне взволновалась. Саймон был так
поражен тем, что появилось на поверхности, что не сразу нагнулся и дернул
за них. Это была не голова Богги, а его ноги! Обожженные подошвы его
башмаков беспомощно болтались в воздухе. Оказавшись снова на ногах, он
прислонился к стене и жадно хватал ртом воздух. Волосы его прилипли к
голове, глаза были пустыми.
- Шансов нет. Это кровавое дерьмо с глубиной становится плотнее. Я
поднырнул под что-то вроде барьера, там еще хуже. Как сироп. Придется
вернуться.
Саймон покачал головой.
- Не думаю, что получится. Прислушайся. А обходного пути нет.
Не так уж и далеко позади них снова раздавалось медленное и
неторопливое, устрашающее скрежетание древней чешуи, царапающей каменный
пол. Время от времени эта тварь издавала влажный, шуршащий кашель, будто
освобождала свой пищевод от какой-то отвратительной жидкости.
- Мастер Зебадия, вы успели приготовить снадобье, которое защитит нас
от этого Великого Червя? Нет? Ну, тогда штурмуем эту лужу.
Поверхность жидкости была очень плотной, и когда они оба нырнули,
брызг не было. Богарт шел первым, волоча за собой их прочные связанные
ремни. Саймон не отставал. Черная жидкость омыла их, и они будто канули в
небытие. Саймон почувствовал, как барьер царапнул ему спину и он,
извиваясь всем телом, поднырнул под него. И сразу же почувствовал, что
жидкость стала плотнее. Богарт сучил ногами прямо перед ним, но не мог
упереться во что-нибудь и выплыть к живительному воздуху. Если, конечно,
там, наверху, был воздух. Какой же это будет отвратительный конец, если
они все же ухитрятся выплыть и обнаружат, что потолок прижимается прямо к
поверхности жидкости, промелькнуло у Саймона в мозгу.
Скоро они узнают. Саймон с трудом просунул руки сквозь эту патоку и
вцепился в ноги Богарта. Резкий рывок, и он изо всех своих сил толкнул
своего товарища вверх. В то же время Богарт оттолкнулся. Суммарной энергии
было достаточно. Ноги Богарта выскользнули из рук Саймона.
Саймон висел в полнейшей темноте и чувствовал, что этот мрак давит на
него, как тесный костюм из толстой черной резины. Отлетали секунды, и он
чувствовал, как его легкие рвутся на части. Он старался сдерживаться, не
впадать в панику, продлить оставшиеся мгновения жизни. Когда надежды
больше не останется, настанет время использовать последние капли воздуха в
отчаянной попытке прорваться вверх.
Что-то царапнуло его подбородок и он инстинктивно ухватился за эту
штуковину. Это оказалась нога с привязанными к ней кожаными ремнями.
Сладостная Голгофа! Богарт прорвался, но он не смог по другому протянуть
ему ремень, кроме как рискнуть жизнью и вернуться в бассейн.
Вцепившись в кожаную полоску, он снова толкнул Богарта вверх изо всех
своих угасающих сил. Ноги исчезли, и почти тут же ремень натянулся и
Саймон выскочил из сжимающих объятий этого странного сифона. Возле
поверхности жидкость почти ничем не отличалась от твердого тела, и он
поразился силе Богарта, который сумел прорваться. Даже с его помощью
Саймон с трудом выбрался на сухой каменный пол.
- Клянусь ранами Господа, я уже не чаял, что смогу вытащить тебя. Эта
штуковина - сам дьявол.
- Еще худшего дьявола мы оставили с той стороны, Богги. Хотя обычно я
купался с куда большим удовольствием. Ей-богу, мне показалось, что меня
заталкивают обратно в материнскую утробу. Ох!
Богарт все еще пытался, правда, без особого успеха, стереть липкую
массу с лица. Она покрывала их обоих с ног до головы.
- Саймон, вот еще одно подтверждение тому, что в старых книгах
огромная мудрость сокрыта.
Саймон сдался, прекратил попытки очиститься и только протер глаза.
- К чему это ты?
- Помнится, в одном из моих любимых старых повествований кто-то
постоянно произносил: "Черная бездна открылась у моих ног, и я погрузился
в нее". Совсем как мы!
Еще полчаса ходьбы - и они оказались в большом помещении с высоким
сводом. Пол был песчаным и, похоже, чисто выметенным.
- Чувствуешь, какой воздух? Похолодало, и, похоже, дует. Вот отсюда.
"Отсюда" оказалось створками ворот, окованными бронзой, с огромными
дверными шарнирами. Богарт подошел к ним и легонько толкнул створки. Они
оказались так прекрасно сбалансированными, что тут же начали растворяться.
Богги попытался было остановить их, но именно в это самое время свет вновь
погас.
Осторожно, спиной к спине, Саймон и Богарт прошли сквозь открытые
двери, шаркая ногами по песку. Они прошли примерно тридцать полных шагов,
когда движение воздуха позади подсказало им, что двери захлопнулись.
Тяжкий звон, с которым сомкнулись створки, прозвучал как гигантский гонг.
Они оба выхватили мечи и напряженно всматривались в темноту. Они
чувствовали, что оказались на огромной арене, гораздо большей, чем любое
оставшееся позади помещение.
Они не слышали ничего, кроме стука крови в висках. Кто-то вверху, над
ними, щелкнул пальцами, и вспыхнул свет. Мягкий голос произнес:
- Добро пожаловать в мой дом. Меня зовут Ришар де Геклин Лоренс,
двадцать четвертый барон Мескарл. А вас как зовут, скажите на милость?
Саймон заслонил глаза от света и взглянул на того, кто обратился к
ним. Он увидел барона, окруженного высокородными женщинами двора и
несколькими мужчинами. Насколько он заметил, де Пуактьера там не было.
Мэтью тоже. Они с Богартом стояли на большой арене, метров пятидесяти в
поперечнике, с рядом затемненных клеток с одной стороны. Шестиметровые
стены были выложены из гладкого камня. Мескарл со своими сикофантами
склонились над низкими перилами балкона, прикладывая к носу кружевной
платок или поигрывая фарфоровым флаконом для духов.
- Ну же, мои мятежные друзья. Я спросил, как вас зовут, и не
собираюсь повторять вопрос. Я попросту прикажу своим арбалетчикам
пристрелить вас. И буду жалеть об этом по двум причинам. Не люблю убивать
людей, пусть даже и слуг. Не узнав во-первых их имени. Во-вторых, ты со
своим толстяком-коротышкой другом доставили мне и моим друзьям много
удовольствия и развлечения за последние несколько часов.
- Вы следили за нами? Через эти проклятые подглядывалки.
- Конечно. А зачем иначе было позволять тебе зайти в замок? За вами
наблюдали все время. Должен сказать, никто до сих пор не сделал и половины
того, что вы вдвоем. Оттого я и печалюсь, что придется убить вас. Но такие
сорвиголовы, как вы, могут принести только дальнейшие неприятности.
Насколько я понимаю, вы из банды Моркина? Неважно. Итак, в последний раз.
Как вас зовут?
- Симеон, милорд.
- Зебадия, милорд.
- И вы утверждаете, что вы... кто?
- Мы - странствующие лекари, милорд. Мой помощник обладает большим
искусством в составлении мазей, а я искушен в излечении глаз и удалении
камней.
- Ты лжешь. Не перебивай меня! Мастер Зебадия, что ты пропишешь вот
этой леди Иокасте, у которой сильно болят зубы?
- Унцию корня пиретрума. Растереть, растолочь, настоять в примерно
шести унциях винного спирта. Взять в рот небольшое количество этой кислой
красной тинктуры и держать пока, прошу прощения, рот не наполнится
слюной... во всех тех сотнях случаев, что я применял этот способ,
повторять лечение не приходилось.
Саймон глубоко вздохнул и мысленно вознес благодарность искусству
ученых и исследователей подсознательных процессов.
Мескарл, очевидно, был поражен той легкостью, с которой Богарт дал
обстоятельный ответ. Но его подозрительность тем не менее не пропала.
- А вы, мастер Саймон. Если вы так искусны в лечении глаз, то как вы
предупреждаете их воспаление? А?
- Видите ли, милорд, ответ зависит от того, какого сорта это
воспаление. Может наличествовать кровотечение, или зуд, или дурное
выделение. Но, - добавил он поспешно, - если глаза попросту опухли и
болят, то я беру по фунту римского купороса, а это - опасное вещество,
милорд, и Bole Armoniack; щепотку камфоры и растирать до тех пор, пока все
хорошо не перемешается. Далее я бы взял немного этой микстуры и растворил
в литре кипящей воды. После перемешивания я бы дал настою осесть и получил
бы то, что нужно. Несколько капель по утрам и немного меньше перед сном -
и болезнь как рукой снимет.
На арене воцарилось молчание примерно на двадцать ударов сердца.
Потом Мескарл повернулся к человеку, стоявшего позади него.
- Приведи де Пуактьера. Он где? Черт побери его совсем! Что с тем
старым негодяем из борделя? Сдох! Я же сказал, что его нужно расспросить.
А не прикончить. Я хотел бы еще кое-что узнать. Так значит, нам не в чем
обвинить этих грязных бродяг? Что?
Саймон и Богарт смотрели на балкон. Мескарл отошел и исчез из виду,
чтобы посоветоваться с каким-то своим офицером. Высокородные продолжали
смотреть на них с живейшим интересом, как и подобает относиться к людям,
которые чудом выпрыгнули из Стикса и вновь оказались в обществе себе
подобных. Одна из присутствующих на балконе леди строила глазки Богарту и
"случайно" выронила кружевной платочек ему под ноги. Богарт изящным
