Моревне и женился на ней. Марья Моревна, прекрасная королевна, взяла его
с собой в свое государство. Пожили они вместе столькото времени, и взду-
малось королевне на войну собираться. Покидает она на Ивана-царевича все
хозяйство и приказывает:
- Везде ходи, за всем присматривай, только в этот чулан не загляды-
вай.
Он не вытерпел: как только Марья Моревна уехала, тотчас бросился в
чулан, отворил дверь, глянул - а там висит Кощей Бессмертный, на двенад-
цати цепях прикован.
Просит Кощей у Ивана-царевича:
- Сжалься надо мной, дай мне напиться! Десять лет я здесь мучаюсь, не
ел, не пил - совсем в горле пересохло.
Царевич подал ему целое ведро воды; он выпил и еще запросил:
- Мне одним ведром не залить жажды. Дай еще!
Царевич подал другое ведро. Кощей выпил и запросил третье; а как вы-
пил третье ведро, взял свою прежнюю силу, тряхнул цепями и сразу все
двенадцать порвал.
- Спасибо, Иван-царевич, - сказал Кощей Бессмертный, - теперь тебе
никогда не видать Марьи Моревны, как ушей своих.
И страшным вихрем вылетел в окно, нагнал на дороге Марью Моревну,
прекрасную королевну, подхватил ее и унес к себе.
А Иван-царевич горько-горько заплакал, снарядился и пошел в путь-до-
рогу: "Что ни будет, а разыщу Марью Моревну".
Идет день, идет другой, на рассвете третьего видит чудесный дворец. У
дворца дуб стоит, на дубу ясен сокол сидит.
Слетел сокол с дуба, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и зак-
ричал:
- Ах, шурин мой любезный!
Выбежала Марья-царевна, встретила Ивана-царевича радостно, стала про
его здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать. Погостил
у них царевич три дня и говорит:
- Не могу у вас гостить долго: я иду искать жену мою, Марью Моревну,
прекрасную королевну.
- Трудно тебе сыскать ее, - отвечает сокол. - Оставь здесь на всякий
случай свою серебряную ложку: будем на нее смотреть, про тебя вспоми-
нать. Иван-царевич оставил у сокола свою серебряную ложку и пошел в до-
рогу.
Шел он день, шел другой, на рассвете третьего видит дворец еще лучше
первого. Возле дворца дуб стоит, на дубу орел сидит.
Слетел орел с дерева, ударился оземь, обернулся добрым молодцем и
закричал:
- Вставай, Ольга-царевна, милый наш братец идет!
Ольга-царевна тотчас прибежала, стала его целовать, обнимать, про
здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать.
Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:
- Дольше гостить мне некогда: я иду искать жену мою, Марью Моревну,
прекрасную королевну. Отвечает орел:
- Трудно тебе сыскать ее. Оставь у нас серебряную вилку: будем на нее
смотреть, тебя вспоминать. Он оставил серебряную вилку и пошел в дорогу.
День шел, другой шел, на рассвете третьего видит дворец лучше первых
двух. Возле дворца дуб стоит, на дубу ворон сидит. Слетел ворон с дуба,
ударился оземь, обернулся добрым молодцом и закричал:
- Анна-царевна, поскорей выходи, наш братец идет!
Выбежала Анна-царевна, встретила его радостно, стала целовать-обни-
мать, про здоровье расспрашивать, про свое житье-бытье рассказывать.
Иван-царевич погостил у них три денька и говорит:
- Прощайте. Пойду жену искать, Марью Моревну, прекрасную королевну.
Отвечает ворон:
- Трудно тебе сыскать ее. Оставь-ка у нас серебряную табакерку: будем
на нее смотреть, тебя вспоминать.
Царевич отдал ему серебряную табакерку, попрощался и пошел в дорогу.
День шел, другой шел, а на третий добрался до Марьи Моревны.
Увидала она своего милого, бросилась к нему на шею, залилась слезами
и промолвила:
- Ах, Иван-царевич, зачем ты меня не послушался - посмотрел в чулан и
выпустил Кощея Бессмертного?
- Прости, Марья Моревна, не поминай старого. Лучше поедем со мной;
пока не видать Кощея Бессмертного. Авось не догонит!
Собрались и уехали. А Кощей на охоте был. К вечеру он домой ворочает-
ся, под ним добрый конь спотыкается.
- Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Аль чуешь какую невзгоду?
Отвечает конь:
- Иван-царевич приходил, Марью Моревну увез.
- А можно ли их догнать?
- Можно пшеницы насеять, дождаться, пока она вырастет, сжать ее, смо-
лотить, в муку обратить, пять печей хлеба наготовить, тот хлеб поесть да
тогда вдогонь ехать - и то поспеем.
Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича.
- Ну, - говорит, - первый раз тебя прощаю за твою доброту, что водой
меня напоил; и в другой раз прощу, а в третий берегись - на куски изруб-
лю. Отнял у него Марью Моревну и увез. А Иван-царевич сел на камень и
заплакал.
Поплакал-поплакал и опять воротился назад за Марьей Моревною. Кощея
Бессмертного дома не случилось.
- Поедем, Марья Моревна!
- Ах, Иван-царевич, он нас догонит!
- Пускай догонит. Мы хоть часок-другой поедем вместе.
Собрались и уехали. Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним
добрый конь спотыкается.
- Что ты, несытая кляча, спотыкаешься? Аль чуешь какую невзгоду?
- Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял.
- А можно ли их догнать?
- Можно ячменю насеять, подождать, пока он вырастет, сжать-смолотить,
пива наварить, вдоволь напиться, до отвалу наесться, выспаться да тогда
вдогонь ехать - и то поспеем.
Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича:
- Ведь я ж говорил, что тебе не видать Марьи Морены, как ушей своих!
Отнял ее и унес к себе. Остался Иван-царевич один, поплакал-поплакал
и опять воротился за Марьей Моревною. На ту пору Кощея дома не случи-
лось.
- Поедем, Марья Моревна!
- Ах, Иван-царевич, ведь он догонит, тебя в куски изрубит!
- Пускай изрубит, я без тебя жить не могу!
Собрались и поехали. Кощей Бессмертный домой возвращается, под ним
добрый конь спотыкается.
- Что ты спотыкаешься? Аль чуешь какую невзгоду?
- Иван-царевич приходил, Марью Моревну с собой взял.
Кощей поскакал, догнал Ивана-царевича, изрубил его в мелкие куски и
поклал в смоляную бочку; взял эту бочку, скрепил железными обручами и
бросил в синее море, а Марью Моревну к себе увез. В то самое время у
зятьев Ивана-царевича серебро почернело.
- Ах, - говорят они, - видно, беда приключилась!
Орел бросился на сине море, схватил и вытащил бочку на берег. Сокол
полетел за живою водою, а ворон - за мертвою.
Слетелись все трое в одно место, разрубили бочку, вынули куски Ива-
на-царевича, перемыли и склали, как надобно.
Ворон брызнул мертвою водою - тело срослось, соединилось. Сокол брыз-
нул живою водою - Иван-царевич вздрогнул, встал и говорит:
- Ах, как я долго спал!
- Еще бы дольше проспал, если бы не мы, - отвечали зятья. - Пойдем
теперь к нам в гости.
- Нет, братцы, я пойду искать Марью Моревну. Приходит к ней и просит:
- Разузнай у Кощея Бессмертного, где он достал себе такого доброго
коня.
Вот Марья Моревна улучила добрую минуту и стала Кощея выспрашивать.
Кощей сказал:
- За тридевять земель, в тридесятом царстве, за огненной рекою живет
баба-яга. У ней есть такая кобылица, на которой она каждый день вокруг
света облетает. Много у нее и других славных кобылиц. Я у нее три дня
пастухом был, ни одной кобылицы не упустил, и за то баба-яга дала мне
одного жеребеночка.
- Как же ты через огненную реку перебрался?
- А у меня есть такой платок - как махну в правую сторону три раза,
сделается высокий-высокий мост, и огонь его не достанет.
Марья Моревна выслушала, пересказала все Ивану-царевичу. И платок
унесла да ему отдала. Иван-царевич переправился через огненную реку и
пошел к бабе-яге.
Долго шел он не пивши, не евши. Попалась ему навстречу заморская пти-
ца с малыми детками. Иванцаревич говорит:
- Съем-ка я одного цыпленочка!
- Не ешь, Иван-царевич, - просит заморская птица. - В некоторое время
я пригожусь тебе. Пошел он дальше. Видит в лесу улей пчел.
- Возьму-ка я, - говорит, - сколько-нибудь медку. Пчелиная матка от-
зывается:
- Не тронь моего меду, Иван-царевич. В некоторое время я тебе приго-
жусь.
Он не тронул и пошел дальше. Попадается ему навстречу львица со
львенком.
- Съем я хоть этого львенка. Есть так хочется, ажно тошно стало.
- Не тронь, Иван-царевич, - просит львица. - В некоторое время я тебе
пригожусь.
- Хорошо, пусть будет по-твоему. Побрел голодный. Шел, шел - стоит
дом бабы-яги, кругом дома двенадцать шестов, на одиннадцати шестах по
человечьей голове, только один незанятый.
- Здравствуй, бабушка!
- Здравствуй, Иван-царевич. Почто пришел - по своей доброй воле аль
по нужде?
- Пришел заслужить у тебя богатырского коня.
- Изволь, царевич, у меня ведь не год служить, а всего-то три дня.
Если упасешь моих кобылиц - дам тебе богатырского коня, а нет - то не
гневайся: торчать твоей голове на последнем шесте.
Иван-царевич согласился. Баба-яга его накормила, напоила и велела за
дело приниматься.
Только что выгнал он кобылиц в поле, кобылицы задрали хвосты и все
врозь по лугам разбежались. Не успел царевич глазами вскинуть, как они
совсем пропали. Тут он заплакал-запечалился, сел на камень и заснул.
Солнышко уж на закате, прилетела заморская птица и будит его:
- Вставай, Иван-царевич! Кобылицы теперь дома. Царевич встал, домой
пошел. А баба-яга и шумит и кричит на кобылиц:
- Зачем вы домой воротились?
- Как же было нам не воротиться! Налетели птицы со всего света, чуть
нам глаза не выклевали.
- Ну, вы завтра по лугам не бегайте, а рассыпьтесь по дремучим лесам.
Переспал ночь Иван-царевич. Наутро баба-яга ему говорит:
- Смотри, царевич, если не упасешь кобылиц, если хоть одну потеряешь
- быть твоей буйной головушке на шесте!
Погнал он кобылиц в поле. Они тотчас задрали хвосты и разбежались по
дремучим лесам.
Опять сел царевич на камень, плакал-плакал да и уснул. Солнышко село
за лес.
Прибежала львица:
- Вставай, Иван-царевич! Кобылицы все собраны. Иван-царевич встал и
пошел домой. Баба-яга пуще прежнего и шумит и кричит на своих кобылиц:
- Зачем домой воротились?
- Как нам было не воротиться! Набежали лютые звери со всего света,
чуть нас совсем не разорвали.
- Ну, вы завтра забегите в сине море. Опять переспал ночь Иван-царе-
вич. Наутро посылает его баба-яга кобылиц пасти:
- Если не упасешь - быть твоей буйной головушке на шесте.
Он погнал кобылиц в поле. Они тотчас задрали хвосты, скрылись с глаз
и забежали в сине море, стоят в воде по шею. Иван-царевич сел на камень,
заплакал и уснул.
Солнышко за лес село, прилетела пчелка и говорит:
- Вставай, царевич! Кобылицы все собраны. Да как воротишься домой,
бабе-яге ни глаза не показывайся, поди в конюшню и спрячься за яслями.
Там есть паршивый жеребенок - в навозе валяется. Ты возьми его и в глу-
хую полночь уходи из дому.
Иван-царевич пробрался в конюшню, улегся за яслями. Баба-яга и шумит
и кричит на своих кобылиц:
- Зачем воротились?
- Как же нам было не воротиться! Налетело пчел видимо-невидимо, со
всего света, и давай нас со всех сторон жалить до крови.
Баба-яга заснула, а в самую полночь Иван-царевич взял у нее паршивого
жеребенка, оседлал его, сел и поскакал к огненной реке. Доехал до той
реки, махнул три раза платком в правую сторону - и вдруг, откуда ни
взялся, повис через реку высокий, славный мост. Царевич переехал по мос-
ту и махнул платком на левую сторону только два раза - остался через ре-
ку мост тоненький-тоненький.
Поутру пробудилась баба-яга - паршивого жеребенка видом не видать.
Бросилась в погоню. Во весь дух на железной ступе скачет, пестом погоня-
ет, помелом след заметает. Прискакала к огненной реке, взглянула и дума-
ет: "Хорош мост".
Поехала по мосту, только добралась до середины - мост обломился, и
баба-яга в реку свалилась. Тут ей и лютая смерть приключилась.
Иван-царевич откормил жеребенка в зеленых лугах; стал из него чудный
