-- Мы все налогоплательщики, Адмирал.
-- А я вот не желаю, чтобы на мои деньги таким, как он,
помогали устраиваться здесь. Критикующим собственную страну.
-- Послушайте, Адмирал, он всего-то сказал, что
американские женщины шлюхи.
-- И я, как ни прискорбно, вынужден был с ним согласиться.
-- Слышишь, Корнелиус. Что говорит Адмирал. Выходит, в
чем-то вы с ним все же сошлись. Наверное, оба правы. Страна от
побережья до побережья так и кишит шлюхами. Хотя постойте-ка. А
как же моя жена. Вы называете шлюхой мою жену. Нет, так нельзя
говорить. Она мать, у нее дети.
-- Я не о женах говорю. Я говорю о живущих на социальное
обеспечение шлюхах, которые прохлаждаются в этом городе и за
которых я плачу налоги.
Адмирал протягивает руки в перчатках О'Рурку, чтобы тот их
зашнуровал. А Кристиан тем временем танцует вокруг
здоровенного, похожего на похоронный, мешка, осыпая его
ударами.
-- Платите, платите, так вам и надо.
-- Как, черт побери, а разве вы налогов не платите.
-- Я пребываю в забвении.
-- Научились, понимаешь, всякие слова говорить. Попали бы
вы на один из моих кораблей. Свобода мысли, будь я проклят,
блядуют на свободе вот и все дела.
-- Послушайте, адмирал, в этом спортзале командую я.
Неприличные выражения запрещаются.
-- А вот попал бы он как-нибудь ко мне на корабль.
-- Но Корнелиус уже служил во флоте, Адмирал. Вы на его
оснастку взгляните. Якоря навесу. Переборки укреплены. Прощай
любимый город, уходим завтра в море. Чтобы повытрясти дерьмо из
пакостных итальяшек. Вперед за Ирландию.
-- Чушь собачья.
-- Какая такая чушь, Адмирал. Вот Кристиан говорит, что
жиды да негритосы заняли в подземке все сиденья. Их, говорит,
надо в масле сварить. Чтобы освободить места для ирландцев.
-- Иных слов я от него и не ждал.
-- А вы подеритесь с ним, Адмирал, подеритесь. В конце
концов, для чего предназначено это место. Как не для упражнения
в мужественных видах спорта. В искусстве самообороны.
-- Я ожидаю мою маникюршу.
-- Кристиан думает, что вы гомосексуалист, Адмирал. Что вы
потому и за ногтями ухаживаете. Дали бы вы ему как следует. И
потом, что это вы здесь салон красоты устраиваете.
-- Как только вы перестанете упражняться здесь в бизнесе,
я начну упражняться в мужественных видах спорта.
-- Как же мне продавать мой антиквариат, если у меня
своего магазина не будет. Я между прочим отличную штуку
придумал, велел насверлить в картинных рамах дырок, чтобы
казалось, будто дерево черви проели. Не хотите купить
кого-нибудь из старых мастеров, Адмирал. Дешево. Повесите у
себя на яхте в кают-компании.
-- Подделки, изготовленные на задворках Бронкса.
-- Подлинники из самых что ни на есть европейских замков.
-- О'Рурк, вы в музее когда-нибудь были.
-- Зачем. Мне и так хорошо. Нанял себе двух молодцов,
только что из университета. Я всегда говорил, если у человека
есть ученая степень, он, когда ворует, сильно нервничает. А
такого легче поймать.
Стук в дверь. О'Рурк орет, милости просим в наш гадюшник.
На пороге нерешительно застывает девушка в белом халатике.
Толкающая перед собой сервировочный столик с серебряным
заварочным чайником и подносиком, полным маникюрных
инструментов.
-- Я ищу Адмирала Брауна.
-- А вот он. Вот этот могучий бык.
-- Заткнитесь, О'Рурк. Входите, юная леди. Как вас зовут.
-- Гертруда. Гертруда Грасиа.
-- Подойдите поближе. Я хочу выпить немного чаю. Не
возражаете, если я буду называть вас просто Гертрудой.
-- Нет, сэр.
-- Меня уже мутит от этого сэра. Зовите меня как хотите,
только не сэром. Я себя от этого сэра недоноском каким-то
чувствую.
-- Вы, Адмирал, кто угодно, только не недоносок.
-- Заткнитесь, О'Рурк.
-- Эй, Адмирал, так не пойдет, я знаю, что у вас в
чайнике.
-- Я всего лишь бросил туда кусок сахара.
-- Вы еще молочка подлейте.
-- Мисс Грасиа, расскажите этому деятелю в дырявом халате,
как вы попросили чаю для Адмирала и как вам дали вот этот
чайник. Так дело было или не так.
-- Так, сэр.
-- Видите, О'Рурк, что я вам говорил, это чай.
-- Виски. Подлейте молочка-то, подлейте. Как тебе это
нравится, Корнелиус. Позор. В храме спортивных свершений. Но
послушайте, Адмирал, почему бы вам перед тем, как вы займетесь
ногтями, не выйти на ринг и не поспаринговаться немного с
Корнелиусом.
О'Рурк включает свет. За окном по ущелью улицы
прокатывается гром. Клаксоны крякают под дождем. Выглянув,
видишь людей без шляп, мокрыми газетами прикрывающих головы. А
ты пока здесь. В привилегированной безопасности. Промыл нынче
задницу, как велел доктор Педро. И оставил Фанни покусывать
губы. После того, как она выпалила, ты ведь хочешь бросить
меня, верно. Позвонил Шарлотте, хотел назначить свидание. Как
много видишь ныне у задних окон автобусов людей, расплывающихся
в загадочных улыбках. Мертвые лица. Лишенные отличительных
черт.
-- Вы меня слышали, Адмирал. Вы испугались.
-- Ха-ха, благодарю за подстрекательское предположение,
О'Рурк. Если вы желаете, чтобы мистер Кристиан вышел со мной на
ринг. Довольно будет его согласия.
Кристиан робко склоняет голову. Демонстрируя трусость.
Сопровождаемую прямым джентльменским отказом.
-- Мне как-то не хочется.
-- Да брось ты, Корнелиус, Адмирал обещает не прибегать к
смертельным ударам. Запомните, Адмирал, крученый удар запрещен,
вы меня поняли. Я не хочу, чтобы кого-нибудь выносили из этого
зала, пока я им заведую. Усвойте это как следует.
-- Но в нем мое главное преимущество.
-- Преимущество-преимущество, какое еще преимущество.
Длинные слова тут тоже запрещены. Дайте мне клятвенное обещание
не прибегать к крученому удару, вот и все что мне требуется, а
преимущества меня не касаются. Видите, Корнелиус, Адмирал дает
клятвенное обещание.
-- Мне все равно как-то не хочется.
-- Что ты в самом деле, Корнелиус. Чего тебе еще нужно от
Адмирала, он же пообещал крученым не бить. Ну-ка, Адмирал,
честное бойскаутское, никаких крученых ударов.
-- Не говорите глупостей, я в жизни не ударил человека,
неспособного за себя постоять.
-- Ну что же, Корнелиус. Выходи с Адмиралом на ринг. Я
тебе советами буду помогать. Давай-давай, пока он не
наманикюрился. Будем считать, Адмирал, что он еврей, а вы
черномазый. И пусть победит сильнейшая раса.
-- Ну ладно, хорошо.
-- Вот и умница, Корнелиус. Адмирал, на мостик. Драться
вполсилы.
-- Для меня, О'Рурк, спорт это встреча равных. Я не стал
бы связываться с человеком, не способным за себя постоять.
-- Корнелиус не калека, Адмирал. Просто если вы обуздаете
себя и не станете прибегать к крученому удару, никто не
пострадает.
-- Я не могу обещать ничего подобного.
-- Так вы ведь уже пообещали.
-- Это мой инстинктивный удар. Все происходит внезапно. Я
сам не знаю, как это случается.
-- Да чего там знать-то, Адмирал, это же очевидно,
достаточно посмотреть на вашу фигуру, двадцатилетний юноша да и
только.
-- Что ж, форму я поддерживаю. Каждый корабль, выходящий в
море под моей командой, неизменно несет на себе здоровый и
тренированный экипаж.
-- А вот скажите, мисс Грасиа, можно ли по виду Адмирала
определить, что он обладает одним из самых страшных ударов,
когда-либо наносившихся на ринге. Он, естественно, не одобряет
таких разговоров. Но вы же не станете этого отрицать, Адмирал.
-- Черт побери, я и не отрицаю. Я даже предпочел бы, чтобы
об этом знало побольше народу. И всякий, кто выходит со мной на
ринг, понимал, какому риску он подвергается.
-- Каждый раз, когда вы покидаете этот зал, Адмирал, я
слышу топот разбегающихся грабителей. Но вы меня просто
убиваете, вы же слышали, как я дважды сказал Корнелиусу, что
крученого удара не будет. Неужели вы из таких спортсменов,
Адмирал.
-- Послушайте, О'Рурк, почему вы не купите себе новый
халат.
-- А этот чем не хорош.
-- Здесь присутствует юная леди. Мне не хочется, чтобы она
решила, будто мы, боксеры, не имеем понятия об изяществе
внешнего убранства.
-- Где это вы откопали такое слово, убранство. Говорите
по-человечески. Вон Корнелиус, в нем тоже никакого изящества не
наблюдается. Он говорил мне, что ношение лохмотьев служит
признаком европейской культуры. Слушайте, вы вообще собираетесь
боксировать с Корнелиусом или нет.
-- Если он готов, готов и я.
О'Рурк перескакивает через скамью. Схватив боксерские
перчатки. Протягивает их Кристиану.
-- Мисс Гертруда, завяжите Адмиралу, ладно. Перчатки, я
имею в виду. Только чтобы шнурки не болтались.
Противники стоят в центре ринга. Между ними громоздится
О'Рурк, одна рука на спине Кристиана, другая у Адмирала на
локте.
-- Так запомните, после команды брек не бить. Никаких
ударов в затылок. Я буду внимательно следить за запрещенными
ударами. Честная схватка двух рас, вот все что мне от вас
требуется.
Звон гонга. Кристиан отпрыгивает назад. И сразу начинает,
пританцовывая и приволакивая ноги, перемещаться из стороны в
сторону. Между тем, как Адмирал, нанеся слегка закрученной
перчаткой прямой левой, по-бычьи бросается вперед. И врезается
в канаты. Бурча, ах ты сукин сын, пока Кристиан на
расставленных ногах сдвигается в сторону. А О'Рурк
присаживается поближе к чайнику.
-- Я, Адмирал, пожалуй, чайку попью.
-- Не смейте трогать мой чайник.
-- Да всего-то глоточек. Ну ты подумай, действительно,
чай.
-- Ах, мерзавец.
-- Вот, значит, вы чем заправляетесь, Адмирал. Теперь
понятно, откуда взялся ваш крученый удар. Корнелиус, как дойдет
до него, сразу ныряй.
Корнелиус все танцует. Аккуратно уклоняется от нового
бычьего наскока, предпринятого Адмиралом. Который наносит хук
справа, разрезая воздух над ушедшей вниз головой Кристиана.
-- Правильно, Корнелиус. Покажи ему, как надо работать
ногами. Заверти его, чтобы он про свой крученый забыл.
Приподнимая брови, Гертруда Грасиа поворачивает к О'Рурку
гладко напудренное лицо.
-- Они друг другу больно не сделают.
-- Чшшшшшш. Мы просто подшучиваем над Адмиралом, его
ударом и паутины не прорвать.
-- О, так это просто шутка.
-- Просто шутка. Так, Корнелиус, держись от его правой
подальше. Кружи. Осторожнее, Адмирал готовит удар. Адмирал,
помните, что я вам говорил. Крученым бейте вполсилы.
-- Заткнитесь.
-- Что же я, не имею права подать совет своему боксеру.
Осторожней, Корнелиус, он усваивает твою манеру. Нет,
Корнелиус, удирать не нужно. Принимай удар, как положено
мужчине. Не трусь. Что сделало нашу страну великой, как не
личная храбрость. Плюс здоровенные бомбы, которые мы себе
завели. А вы-то что же на него не набрасываетесь, Адмирал.
-- Он отступает. Я никак в него не попаду.
-- И не удивительно. Чудо, что он еще на паром не
грузится. Это все ваш крученый, который только что просвистел у
него над ухом. Ты как, Корнелиус, в порядке.
-- В отменном. Разогреваюсь.
-- Я за вами слежу, Адмирал. Мне в моем зале
бесчувственные тела не нужны. Я отвечаю за то, чтобы все здесь
остались в живых. Совсем как на корабле.
-- Кристиан отлично справляется. Без ваших палубных
советов. У него неплохой удар. Я сию минуту один пропустил.
Хороший удар. Вы только не забудьте сказать, если я вам сделаю
больно.
