Попов. Машины. Киберы.
Малыш (повторяет). Киберы... Живые?
Попов. Нет. Это машины. Мы их сделали.
Малыш (поражённый, перекручивается вокруг себя). Сделали? Такое
большое? И двигается. Феноменально!
Попов. Бывают киберы и больше, больше, чем айсберги.
Малыш (с недоверием). И они тоже двигаются?
Попов. Нет, они размышляют. Если хочешь, я покажу тебе такие
машины. Смотри!
(Попов включает пульт.
На экране появляются роботы, они двигаются, мигают огнями...
Малыш поражён. Эмоциональная реакция его крайне активна: он мечется,
скручивается в колобок, пружинисто распрямляется, шумно дышит,
отчаянно гримасничает, и всё-таки это танец, необычайный, пластичный,
в общем, в его движениях должна быть выражена крайняя
заинтересованность, напряжённое волнение от того, что он видит и
узнаёт. Всё это время на пульте диагностера горит изумрудным светом
лампочка. Попов выключает видеоэкран. Малыш в сильном возбуждении,
вскакивает на кресло, садится, обхватив себя руками.)
Малыш. А можно сделать так, чтобы я говорил, а киберы слушались?
Попов (с улыбкой). Ты это уже сделал.
(Малыш бесшумно, как тень, падает на руки на стол перед Поповым.)
Малыш. Когда?
Попов. Ты прыгал перед ними, а самый большой, его зовут Том, -
останавливался и спрашивал тебя, какие будут приказания.
Малыш. Почему я не слышал вопроса?
Попов. Ты вопрос видел. Помнишь, там мигал красный огонёк? Это
был вопрос.
(Малыш перекатывается плавно по полу.)
Малыш (тихо и восторженно). Феноменально! Это игра. Феноменальная
игра. Щелкунчик!
Комов. Что значит "Щелкунчик"?
Малыш (нетерпеливо). Не знаю. Просто слово. Приятно выговаривать.
Че-чеширский кот. Щ-щелкунчик.
Комов. Откуда ты знаешь эти слова?
Малыш. Помню. Два больших ласковых человека. Гораздо больше, чем
вы... По бим-бом-брамселям! Щелкунчик... (Имитирует голос отца.)
С-сверчок на печи. Мар-ри, Мар-ри! Сверчок кушать хоч-чет! (Ласковым,
нежным голосом, голосом матери.) Кошенька моя... Ласонька...
Колокольчик, опять мокренький...
(Малыш замолкает, постукивает себя пальцем по носу. Пауза.)
Комов (слегка изменившимся от волнения голосом). И ты всё
помнишь?
Малыш. Конечно. А ты разве не помнишь всё?
Комов. Нет.
Малыш. Это потому, что ты размышляешь не так, как я. Я помню всё.
(Садится опять на пол, перекладывает листья, составляя узоры,
бормочет.)
Чики-чики-считалочка...
Катят с горы саночки.
Ой-ли, дуй-ли, вей-ли, лей-ли...
Покатили, полетели,
В снег пушистый залетели...
Комов. Откуда ты про саночки знаешь?
Малыш (задумчиво продолжает раскладывать листья). Что-то было
такое... Может быть, не со мной. (Смотрит на Комова.) Не знаю...
Просто помню, и всё. Санки, снег... Весело. (Встаёт с пола.) Надо
поразмыслить хорошенько, и тогда вспоминается. Если тебе интересно, я
потом расскажу. А сейчас ответь мне... Так не было. Вы пришли, и так
стало... (Песня Малыша.)
Почему так со мною бывает?
На вершину я один взбираюсь
И сижу там тихо и смотрю,
Как волна всё с берегом играет:
То к нему бежит, то вдруг она
В океан обратно убегает...
Почему так со мною бывает?
Я смотрю, и мне печально станет,
И вода в глаза вдруг набежит,
По щекам моим она стекает,
И солёная она, как та волна,
Что внизу с тем берегом играет...
Почему так со мною бывает...
Много разных ответов, и все они спутаны друг с другом, как
листья... (Малыш сбивает листья на полу в беспорядочную кучу.)
Закрывают друг друга, мешают друг другу! Ты ответишь?
(Мечется по комнате, в пластических движениях Малыша
взволнованность, возбуждённость. Странный красивый танец. И вот Малыша
уже нет, только листья, разбросанные по полу.)
Комов (потирает руки, мечтательно улыбается). Да. Любопытная
картина получается... (По интеркому.) Майя! Что у вас там?
Майка (по интеркому). Опять усы... Восемь штук. Только сейчас
пропали, а то торчали вдоль всего хребта... Причём цветные - жёлтые,
зелёные... Я сделала снимки.
Комов. Молодец. Теперь имейте в виду, Майя, при следующей встрече
обязательно будете присутствовать вы. (К Вандерхузе.) Яков, забирайте
радиограммы, пойдёмте ко мне. А вы, Стась (Комов встаёт и направляется
в угол, где установлен блок видеофонографов), вот вам кассета, Стась,
передайте всё прямо в Центр. Где-то тут я видел проектор? А, вот он.
Надо проанализировать. Я думаю, в нашем распоряжении ещё часа
три-четыре, потом он снова придёт... (Идёт к Вандерхузе.) Яков, как
вам нравятся эти "усы"? Они как будто пасут Малыша...
(Уходят.
Входит Майка.)
Натренировалась? Небось всё пушки наводила?
Майка (проходит, садится в кресло). Безнадёжное дело. Если все
они одновременно в нас плюнут, нам каюк. Просто не успеть.
Попов. Во-первых, можно увеличить телесный угол поражения,
во-вторых, ты действительно веришь, что в нас могут плюнуть?
Майка. А ты?
Попов. Непохоже что-то...
Майка. А если непохоже, то чего ради я там сидела с этими
пушками, пока вы здесь...
Попов (подходит к Майке, берёт её за плечи). Честно говоря, не
знаю. Всё равно надо вести наблюдение. Раз уж оказалась планета
биологически активной, надо выполнять инструкцию. (Садится в кресло
рядом с Майкой.)
Майка (взволнованно). Тебе его жалко?
Попов (неуверенно). Н-не знаю... Почему жалко? Я бы сказал,
жутко. А жалеть... Почему, собственно, я должен жалеть его? Он добрый,
живой... Совсем не жалкий.
Майка (нетерпеливо). Я не об этом. Я не знаю, как это
сформулировать... Вот я слушала, и мне тошно сделалось, как Комов с
ним себя держит. Ведь ему абсолютно наплевать на мальчишку...
Попов. Что значит - наплевать? Комову надо установить контакт.
Без Малыша в контакт нам не вступить...
Майка. От этого мен, наверное, и тошнит. Малыш-то ничего не знает
об аборигенах... Слепое орудие!
Попов. По-моему, ты впадаешь в сентиментальность. Он ведь
всё-таки не человек. Он абориген. Мы налаживаем с ним контакт. Для
этого надо разгадать какие-то загадки... Трезво надо к этому
относиться, по-деловому. Чувства здесь ни при чём. Он ведь к нам тоже
любви не испытывает. И испытывать не может. В конце концов что такое
контакт? Столкновение двух стратегий.
Майка (устало вздыхает). Скучно ты говоришь. Скучно. Тебе только
радиограммы составлять. Кибертехник. И Комов - тоже.
Попов. А как надо?
Майка. Не знаю. Может быть, как Яков... Во всяком случае он
единственный говорил с Малышом по-человечески.
Попов. Майка, ты что? Не хочешь, чтобы контакт состоялся?
Майка (без энтузиазма). Хочу, наверное... Только я всё не так
себе представляла...
Попов. Не-е-ет, здесь дело не в этом. Я догадываюсь, что с тобой
происходит. Ты думаешь, что он - человек.
Майка. Ты уже говорил об этом.
Попов. Нет, ты послушай... Тебе всё время бросается в глаза
человеческое. Ну да, общий облик, прямохождение. Ну, голосовые
связки... Что ещё? Тебя сбивает с толку, что он умеет говорить. Он
великолепно говорит... Но ведь и это не наше! Никакой человек не
способен вот так, с ходу, научиться бегло говорить. И дело не в
составе слов, дело в интонации, в составлении фразы. Оборотень это,
если хочешь знать! А не человек. Мастерская подделка. Подумай только:
помнить, что с тобой было в грудном возрасте, а может быть, в утробе
матери, и как знать! - до своего рождения. Разве это человек?
Майка. Быть может, прежде губ уже родился шёпот,
И в бездревесности кружилися листы,
И те, кому мы посвящаем опыт:
До опыта приобрели черты.
Попов. А, это всё эмоции. А вот ты видела когда-нибудь
роботов-андроидов?
Майка (мрачно), Ну и что?
Попов. А то, что теоретически идеальный робот-андроид может быть
построен только из человека. Это будет сверхмыслитель, сверхсилач,
сверхэмоционал, всё что угодно "сверх", в том числе и сверхчеловек, но
только не человек...
Майка (криво улыбаясь). Ты хочешь сказать, что аборигены
превратили его в робота?
Попов (С досадой)? Да нет же. Я только хочу убедить тебя, что всё
человеческое в нём случайно, просто свойство исходного материала... И
что не нужно разводить вокруг него сантименты. Считай, что ты ведёшь
переговоры с этими цветными усами...
(Раздаётся мелодия песенки Малыша.)
Майка (в волнении схватив Попова за плечо). Ты слышишь? Он
возвращается! (Бросается к внутренней связи.)
(Теперь слышна песенка. Поёт Малыш.
Тебе нельзя ко мне,
А к тебе мне -
Беда...
Вот какая смешная
Получается игра.
Простая шарада,
Как дважды два.
Майка включает интерком.)
(Комову.) Малыш приближается.
Комов (по интеркому). Понял вас. Попов, на пост внешнего обзора.
Майка, оставайтесь на месте.
Попов (поднимается, идёт к выходу, чуть насмешливо бросает
Майке). Посмотри, посмотри на него вблизи, сосуд скорби. (Уходит.)
(Стремительно входит Комов. За ним Вандерхузе.)
Комов. Вы видели, Яков, опять усы и опять цветные. Строгая
закономерность: Малыш к нам, усы - наружу. (Всем.) Приготовьтесь,
коллеги.
(Появляется Малыш. В руках у него корзина. Малыш видит Майку,
корзина у него опрокидывается, из неё с грохотом падают камни.)
Малыш. Мам-ма!.. Мам-ма...
(Раздаётся захлёбывающийся плач ребёнка и резко обрывается.)
(Не глядя на Майку, Комову.) Ты приготовил ответы на мои вопросы?
Ты меня заставил думать. Я вспоминал и вспомнил, что я тоже так часто
размышляю, как и ты. И часто приходит ответ. Когда приходит ответ, мне
- удовольствие. Видно, как он приходит. (Садится на пол, разбирает
корзину на прутья.) Так я делаю объём для камней... Вот такой...
Комов (подсказывает.) Корзину...
Малыш. Да, корзину. (Начинает плести, приговаривая.) Один прут
цепляется за второй, второй за третий, третий дальше... и получается
корзина. Видно - как. (Собирает остальные прутья.) Вот куча прутьев, и
вдруг - готова корзина. Почему?
Комов. И на этот вопрос я смогу ответить, только когда узнаю о
тебе всё.
Малыш (требовательно). Тогда узнавай! (Вскакивает на ноги.)
Узнавай скорее! Почему не узнаёшь? Я расскажу сам.
(Гаснет свет.
В ослепительных вспышках света мечется Малыш.
И в это же время - фонограмма.
Слышится раздирающий треск, хруст, отчаянный крик младенца,
удары, звон бьющегося стекла, визг ребёнка, мужской задыхающийся
голос: "Ма-ри... Мари... Ма... ри..." Малыш во время всего этого
носится по рубке. В движениях его отчаянного танца боль: он то ложится
на пол, извивается, то вскакивает, снова скручивается в колобок,
кружится... Женский, уже знакомый голос стонет: "Шура... Где ты?
Шура... Больно как... Я ничего не вижу, помогите мне..." Стон стихает.
Всхлипнул младенец и тоже затих. Малыш прерывает свой дикий танец. Все
ошеломлены.)
(Торжествующе.) Так было долго. Я устал кричать. Я заснул. Когда
я проснулся, было темно. Мне было холодно. Я хотел есть. Я так сильно
хотел есть, и чтобы было тепло, что сделалось так.
(Каскад невообразимых звуков заполняет рубку.
Гулы, щёлканье, медные удары, зудение...
И разом стихает.)
(Задыхаясь.) Нет. Так мне не рассказать. Так я буду рассказывать
столько времени, сколько живу. Что делать?
Комов (ровным голосом). И тебя накормили? Согрели тебя?
Малыш. Стало так, как мне хотелось. И с тех пор всегда было так,
как мне хотелось.
