Дина Даниловна Данилова
Айсберг Тауматы
Поэтическая драма в трёх действиях
по повести А.Стругацкого, Б.Стругацкого
"Малыш"
Памяти советских первопроходцев Космоса
посвящается.
Действующие лица
Малыш
Яков Вандерхузе
Геннадий Комов
Станислав Попов
Майя Глумова
Пролог
Диктор. 23 апреля 2048 года с международного ракетодрома ПЛУТОН-2
стартовал звездолёт "ВИТИМ". В состав экипажа вошли: капитан корабля
Яков Вандерхузе, начальник экспедиции ксенопсихолог Геннадий Комов,
кибернетик радист Станислав Попов и геолог Майя Глумова. "Витим"
благополучно опустился на планете Таумата.
(Слышна песня.)
Далеко ушли едва ли
От того, кто сам собой
В море голый ствол направил
И сказал себе: "Пошёл!"
Пошёл-поехал....
А море пенно,
А в море ветер...
Но нет сильнее человека,
Если он сказал себе:
"Давай рискни, и бог - в тебе!"
А Земля не замедляет
Круг медлительный вращать,
И ужо ладьи норманнов
На семи ветрах летят.
Пошёл-поехал....
А море пенно,
А в море смерть нам...
Но нет сильнее человека,
Если он сказал себе:
"Давай держись, и жизнь - в тебе!"
И пускай на звездолётах
Мы не ставим паруса,
Небо нас зовёт, как море
Поманило моряка.
Пошёл-поехал....
И неизвестно,
Что встретим в бездне.
Но нет сильнее человека,
Если он сказал себе:
"Лети, дружок, и всё - в тебе!"
Действие первое
Картина первая
Одно из помещений корабля. Большое окно - иллюминатор, по ходу
действия оно же - видеоэкран. Стол, вокруг стола стулья, одна стена с
книгами, рядом висит гитара. В углу - шахматный столик. В кресле сидит
Майка, читает книгу. Она в пушистой кофте, в брюках-эластик. Попов и
Вандерхузе тоже в домашней одежде, играют в шахматы.
Попов (продолжая разговор). Я думаю, все эти споры - зачем?
почему? для чего? - ничего не решают без одной маленькой истины:
человек потому всё время стремится, потому не сидится ему дома на
манной кашке, что не может он без того, чтобы не шевелиться. Иначе
всем нам - каюк.
Вандерхузе (переставляет шахматную фигуру). Я полагаю, вам мат.
(Смотрит на Попова, теребя свои бакенбарды.) А как полагаете вы?
(Попов сокрушённо разводит руками. Встаёт, снимает со стены
гитару, садится возле Майки, тихо настраивает. Поёт.)
Попов. Не ходите, дети, в Африку гулять...
Эту песню старую знают все подряд,
И боятся маленькие мальчики и девочки
Крокодильей пасти, бяки Бармалея.
Ах, не бойтесь, дети, Африка не там,
Бяку Бармалея проглотил баран,
У пигмеев выросли пасти крокодилов...
Шиворот-навыворот всё переменилось.
Вы себе играйте в песочек во дворе,
Тихо разбирайтесь в этой чехарде,
А когда поймёте, сразу повзрослеете,
Но вернуться в маленькие больше не сумеете.
Вандерхузе. Непонятная у тебя песенка, Стась.
Попов (перебирает мягко струны гитары). Яков Яковлевич, разве
обязательно всё понимать? Непонятное - это ведь тоже неплохо,
начинаешь думать: к чему бы это...
Вандерхузе. Так, Стась, ты совсем перестанешь связно изъясняться,
а нам придётся думать каждый раз: к чему бы это?
Попов (с улыбкой).
Капитан, капитан, улыбнитесь,
Ведь улыбка - это флаг корабля...
Вандерхузе. С тобой нельзя серьёзно разговаривать. (Смеётся.) Пой
уж лучше.
Майка (отрывается от книги, он слышала весь разговор и тоже
улыбается). Стась, спой про капитана, который захотел стать матросом.
(Попов с шутливой галантностью кланяется Майке. Тихо наигрывает.
Поёт.)
Попов. Спускаюсь в метрополитен
Один, один, один...
Там эскалатор без людей,
И я один, один.
Спешу к тебе, спешу к тебе,
И мне - зелёный свет.
Сегодня я скажу: "Люблю",
Сегодня я скажу: "Люблю".
Не говори мне - "нет".
(Гаснет свет. Включается экран: вечерний город, ярко освещённые
улицы, потоки машин, люди, встречаются влюблённые... Земля. Земное. Но
вот уже городских огней нет, простор, покой, и в небе яркие звёзды, и
кто-то смотрит на звёзды в небо. Всё время - песня.
Сажусь в автобус номер шесть
Один, один, один...
И никого наперерез,
И я - один, один.
Спешу к тебе, спешу к тебе,
И мне - зелёный свет.
Сегодня я скажу: "Люблю",
Сегодня я скажу: "Люблю".
Не говори мне - "нет".
Твой дом корабликом плывёт,
И ветер в этажах,
Был капитанский мостик твой,
Балкон твой, капитан.
Спешу к тебе, спешу к тебе,
И мне - зелёный свет.
Сегодня я скажу: "Люблю",
Сегодня я скажу: "Служу
Матросом при тебе".
Мой капитан, мой рулевой,
Я бросил свой корабль.
В твою страну возьми с собой,
Матросом плыть я рад.
Спешу к тебе, спешу к тебе,
И мне - зелёный свет.
Сегодня я скажу: "Люблю",
Сегодня я скажу: "Люблю".
Не говори мне - "нет".
Вспыхивает свет.
От экрана к стене кидается маленькая фигурка. Никто её не
замечает. Все взволнованы воспоминаниями о Земле. Попов продолжает
тихонько проигрывать: "Спешу к тебе, спешу к тебе...". Маленькое
существо прижимается к стене. Кожа его тёмная, до черноты блестящая,
точно смазана маслом. Он совершенно голый. Поза неловкая, стоит - одна
нога подогнута, в руке охапка зелёных листьев. Глаза огромные,
застывшие, не отрываются от пустого уже экрана.
Входит Комов. В руке держит веточку. Замечает прижавшуюся к стене
фигурку. Рука Комова с веточкой застывает в воздухе. Комов издаёт
сдавленный возглас. Таинственное существо бесшумно выскальзывает в
дверь. Все недоумённо смотрят на Комова. Комов проводит, словно
защищаясь, рукой по глазам, делает шаг к выходу, резко оборачивается,
будто забыл о чём-то сказать. Затем как ни в чём не бывало обращается
к Вандерхузе, похлопывая себя по ноге веточкой.)
Комов. Яков, Майя! Завтра (смотрит на часы) в 10.00 бортового
времени выходим. (Хочет уйти, но мешкает.) Да, Яков, я всё хочу вас
спросить, вы с Майей всё время вдвоём на съёмке или иногда
расстаётесь?
Вандерхузе. Ну, если Майе понадобится взять образец породы, он
ползёт за ним на самый верх сопки... Но, как правило, из виду друг
друга мы не теряем.
Майка. Да здесь и бояться нечего. За всё время в этом районе я
ещё ничего не видела, кроме сплошных туфов и ещё каких-то неизвестных
стекловидных пород. Карликовые деревца... Брр! Правильно эта Таумата
определена как биологически пассивная планета...
Вандерхузе. Если мне не изменяет память, Таумата суть производное
от греческого "таумат", что означает - чудо.
Майка. Ничего себе - чудо! Здесь... Запах смерти. Мне кажется,
если и была здесь какая-то жизнь, то в один миг всё кончилось,
вспыхнула звезда, и...
Комов. Как бы то ни было, нарушать инструкцию не будем. (Попову.)
А вы, Стась, когда вы остаётесь один, вы отлучаетесь от корабля?
Попов. То есть?
Комов. То есть ходите вы куда-нибудь? К болоту, например, или к
сопкам? (Тычет веточкой в сторону иллюминатора.)
Попов (нелюбезно). Нет. У меня и так времени не хватает. Не до
прогулок.
Комов (не обращая внимания на нелюбезность Попова). А роботы от
стройплощадки удаляются?
Попов. Роботы? Нет. Зачем?
Комов. Ну, не знаю... Например, за строительными материалом.
(Оглядывается на дверь.)
Попов (сухо). Строительным материалом для киберсистемы данного
типа является тот материал, который у киберсистемы под ногами. В
данном случае - песок.
Комов (рассеянно). ...И камни... (Похлопывает себя веточкой.)
Попов. При чём тут камни? (Пауза.) Да! (С вызовом.) Если
попадутся, то и камни.
Комов. Боюсь, что вы неправильно меня поняли, Попов. (С
неожиданной мягкостью). Я не собираюсь вмешиваться в вашу работу.
Просто у меня возникли кое-какие недоумения, и вы единственный
человек, который может их разрешить.
Вандерхузе (задумчиво переставляет на доске шахматные фигуры).
Кстати, Стась, я всё хотел спросить тебя о том же: киберы каждый день
аккуратно расчищают нашу стройплощадку, а сегодня я обнаруживаю на ней
какие-то камни, охапки сучьев...
Попов (примирительно). В общем-то, конечно, камни ни к чему.
Сегодня у меня немного система барахлила, и машины разбросали эти
камни по все площадке. Потом убрали, конечно,
Комов (слушает. Вертит в руках веточку). Спасибо, Стась! (Идёт к
выходу, задерживается.) Так значит, завтра чтобы все были готовы. Хочу
предупредить - могут быть любые неожиданности. (Уходит.)
Майка. Что это с нашим Комовым случилось? Какой-то странный...
Ещё сказал бы (дразнит): "Майка, Яков! Не забудьте прихватить с собой
зонтики!"
Попов (вешает гитару). Ничего не странный. Это ты о нём всегда:
"Душа общества, человек редкостной общительности, остроумный..." А я
всегда считал его не от мира сего... (Пауза. Недоумённо.) Кто его
знает, откуда взялись эти камни...
Вандерхузе. Подождите, ребята, здесь что-то не то...
Занавес
Картина вторая
Рубка корабля. В большое окно-иллюминатор виден край
серо-лилового неба, розовое крошечное солнце без лучей, клык айсберга.
Стась Попов сидит перед приёмником, крутит ручку настройки: свист,
шум, музыка. Раздаются позывные земной радиостанции.
Диктор. ..."Центр управления полётом. В двадцать один час земного
времени в очередном сеансе связи начальник исследовательской
экспедиции "Ковчег" Геннадий Комов сообщил: экипаж корабля чувствует
себя хорошо, выполняет намеченную программу..."
(Стась выключает приёмник, в это время входит Вандерхузе.)
Вандерхузе. Комов не заходил?
Попов. Нет ещё.
Вандерхузе (подходит к Попову). Скучно тебе здесь одному будет.
(Сочувственно.) Однако придётся потерпеть, как ты полагаешь?
Попов. Полагаю, что придётся.
(Вандерхузе отходит от Попова, останавливается посреди рубки,
смотрит на безрадостный пейзаж планеты, видный в иллюминатор. Он чуть
запрокидывает голову, выпячивает нижнюю губу, что придаёт его лицу
выражение верблюжьей надменности.)
Вандерхузе (задумчиво). Да. Это очень похоже на Землю, но это не
Земля. И в этом вся беда с землеподобными мирами. Всё время чувствуешь
себя обманутым. Обворованным чувствуешь себя.
(Появляется Майка.)
(Майке.) Однако и к этому можно привыкнуть, как ты полагаешь,
Майка?
(Майка молча берёт в углу рюкзак, молоток с длинной рукояткой,
махнув на прощанье рукой Попову, выходит.)
Майка что-то загрустила сегодня.
Попов. Или злится. С ней такое бывает.
(Торопливо входит Комов.)
Комов. Готовы? Вандерхузе. Готовы... Куда мы сегодня, Геннадий?
Опять на озеро? Комов (идёт к Попову, протягивает ему пачку
радиограмм). Прошу вас, Попов, отправить радиограммы. Связь со мной
через глайдер. (Оборачивается к Вандерхузе.) Мои точки на западном
берегу озера, у вас - высота в квадрате сто два. (Подходит к
Вандерхузе, берёт его под руку, идёт к выходу.) Кстати, я всё думаю,
