отдельное творение, будь то изобретение, научное открытие, произведение
искусства, ново, ибо точную копию сделать невозможно. Но, может быть,
признание вечности принципа развития культуры детерминирует действия
этноса? Нет!
Польский писатель и философ С. Лем в специальной работе пишет: "Культура
определяется факторами физического, биологического, социального,
техноэкономического характера. Если все эти детерминанты выражены
величинами, то равняется ли нулю пространство для "чисто культурной
вариации" или все же остается какая-то полоса свободы? Антропологическая
компаративистика показывает, что такое пространство существует и в нем
проявляется уже чисто культурная изменяемость форм и смыслов"[7]. Но чем же
заполнена "полоса свободы"? Очевидно, действиями особей, обладающих правом
и возможностью выбора решений. Пусть так, но для самих действий, являющихся
в физическом смысле работой, нужна энергия, преломленная через
психофизиологию особи. Итак, если уподобить социальный и биологический
аспекты сторонам монеты - орлу и решке, то эта энергия и ее проявления
будут самим металлом, на котором отпечатаны те и другие фигуры.
При прямом наблюдении нам доступно лишь описание этих изображений, как,
очевидно, не отражающее сущности прикрываемого ими наполнения (например,
процентного отношения элементов сплава, из которого отлита монета).
Познание же глубинных явлений может быть достигнуто только путем
"эмпирического обобщения". Поэтому спор о том, что важнее: орел или решка
(в нашем случае "единая" география или всеобъемлющая социология?)
беспредметен. Больше того, он не конструктивен, так как в обоих случаях
имеет место неосознанное стремление к упрощению задачи, поставленной перед
учеными, т.е. некоторая профанация, при которой само исследование теряет
смысл, ибо результат его будет заведомо неполон и, значит, неверен. Однако
для достижения понимания анализ необходим. Поэтому мы пойдем не путем
отбрасывания компонентов явления, не укладывающихся в прокрустово ложе
предвзятой идеи, а попытаемся уяснить место и роль каждого из них, что в
конце концов приведет к цели исследования - синтезу, после чего станет
ясно, что противоречие между социальным, биологическим и географическим
подходами мнимо.
Возьмем простейший вариант - одну человеческую особь. Анатомия, физиология
и психология в человеке переплетены тесно и так зависят друг от друга, что
при нашем анализе нет нужды в расчленении этих сторон человеческого бытия.
Ясно, что человек - существо социальное, ибо его личность формируется в
непосредственном общении с другими людьми и предметами, созданными руками
его предков (техника). Так, а сперматозоид? Это "персона" чисто
биологическая, развивающаяся по законам эволюции позвоночных. Однако связь
человеческой личности с собственным зародышем несомненна, и, следовательно,
само тело человека, включая высшую нервную деятельность (психику), является
лабораторией, где сочетаются общественная и природные формы движения
материи.
Но даже выйдя из инкубационного периода и полностью включившись в
социальную среду, человеческая особь подчиняется некоторым естественным
закономерностям. Периоды полового созревания и старения зависят не от
ступени социального развития, а от наследственности признаков, выработанных
в процессе внутривидовой эволюции: например, у народов тропического пояса
половое созревание наступает раньше, чем у северян; быстрота реакции у
негроидов выше, чем у европеоидов и монголоидов; сопротивление некоторым
болезням, например кори, у полинезийцев ниже, чем у европейцев, и т.д. К
социальному развитию эти особенности не имеют никакого отношения, но на
поведении людей разных стран сказываются. Происхождение этих различий,
бесспорно, связано с адаптацией предков тех или иных популяций в разных
географических условиях и образованием этносов, как минувших, так и ныне
живущих. Именно накопление признаков, возникших в результате длительных
процессов адаптации, создает этническое многообразие при прохождении
человечеством одинаковых ступеней развития - общественно-экономических
формаций. Но социальными формами не исчерпывается сложность проблемы
этногенеза. Ведь тогда этнография была бы просто разделом социологии, а
поведение людей, живущих в обществах одной формации, допустим -
рабовладельческой, было бы одинаковым. Но китайская античность имеет
различия не только с эллинской, но и с японской, индийской или египетской.
Социальная схожесть не уничтожает этнической оригинальности.
КОМПЛИМЕНТАРНОСТЬ
Однако может ли быть допущена идея, согласно которой этнос является
величиной биологической? Нет, это тоже не решение, так как этнические
процессы протекают в условиях мономорфности вида.
И все-таки некоторые биологические особенности человека, видимо, играют
определенную роль. Допустим, что этногенез как глобальное явление - всего
лишь частный случай общей эволюции, но эта "частность" крайне важна, ибо,
ставя проблему первичного возникновения этнической целостности из особей
(людей) смешанного происхождения, разного уровня культуры и различных
особенностей, мы вправе спросить себя: а что их влечет друг к другу?
Очевидно, что принцип сознательного расчета и стремления к выгоде
отсутствует, так как первое поколение сталкивается с огромными трудностями
- необходимостью сломить устоявшиеся взаимоотношения, чтобы на месте их
установить новые, отвечающие их запросам. Это дело всегда рискованное, и
зачинателям редко удается воспользоваться плодами победы. Также не подходит
принцип социальной близости, так как новый этнос уничтожает институты
старого. Следовательно, человеку, чтобы войти в новый этнос в момент
становления, нужно полностью отречься от привычного старого. Именно так
зарождались: на семи холмах волчье племя квиритов, ставших римлянами;
конфессиональные общины ранних христиан и мусульман; дружины викингов,
оседавшие в Шотландии, Исландии, Нормандии и Англии, а также отбивавшие их
феодалы; монголы в XIII в., да и все, кого мы знаем. Уместнее применить
другой принцип - комплиментарность, связанный с подсознательной взаимной
симпатией особей. На этом принципе заключаются браки по любви, но нельзя
ограничивать комплиментарность сферой секса, которая является лишь
вариантом проявления этого принципа. В становлении первичного коллектива,
зародыша этноса, главную роль играет неосознанная тяга людей определенного
склада друг к другу. Такая тяга есть всегда, но когда она усиливается, то
для возникновения этнической традиции создается необходимая предпосылка. А
вслед за тем возникают социальные институты.
Итак, рождению любой этнической традиции и сопряженного с ней социального
института предшествует зародыш - объединение некоторого числа людей,
симпатичных друг другу. Начав действовать, они вступают в исторический
процесс, сцементированные избранной ими целью и исторической судьбой. Во
что бы ни вылилась их судьба, она - "условие, без которого нельзя". Такая
группа может стать пиратской бандой флибустьеров, религиозной сектой
мормонов, орденом тамплиеров, буддийской общиной монахов, школой
импрессионистов и т.п., но то общее, что здесь можно вынести за скобки, -
это подсознательное взаимовлечение, пусть даже для того, чтобы вести споры
друг с другом. Поэтому такие "зародышевые" объединения выше мы назвали
консорциями. Не каждая из них выживает; большинство при жизни основателей
рассыпается, но те, которым удается уцелеть, входят в историю общества и
немедленно обрастают социальными формами, часто создавая традицию. Те
немногие, чья судьба не обрывается ударами извне, доживают до естественной
утраты повышенной активности, но сохраняют инерцию тяги друг к другу,
выражающуюся в общих привычках, мироощущении, вкусах и т.п. Эту фазу
комплиментарного объединения мы назвали конвиксией. Она уже не имеет силы
воздействия на окружение и подлежит компетенции не социологии, а
этнографии. поскольку эту группу объединяет быт. В благоприятных условиях
конвиксии устойчивы, но сопротивляемость среде у них стремится к нулю, и
они рассыпаются среди окружающих консорций.
Принцип комплиментарности фигурирует и на уровне этноса, причем весьма
действенно. Здесь он именуется патриотизмом и находится в компетенции
истории, ибо нельзя любить народ, не уважая его предков. Внутриэтническая
комплиментар-иость, как правило, полезна для этноса, являясь мощной
охранительной силой. Но иногда она принимает уродливую, негативную форму
ненависти ко всему чужому; тогда она именуется шовинизмом.
Комплиментарноссть на уровне суперэтноса может быть только умозрительной.
Обычно она выражается в высокомерии, когда всех чужих и не похожих на себя
людей называют "дикарями".
Принцип комплиментарности не относится к числу социальных явлений. Он
наблюдается у диких животных, а у домашних известен каждому как в
позитивной (привязанность собаки или лошади к хозяину), так и в негативной
форме.
Как мы видели, ведущую роль этот принцип играет лишь при отсутствии
общественных форм бытия коллектива, но подчиненную он сохраняет и при
наличии устойчивых социальных установлений. Это обстоятельство побуждает
нас обратиться к биологии человека, к счастью, достаточно разработанной.
БИОЛОГИЧЕСКИЕ ЛИНИИ ИССЛЕДОВАНИЯ
Условимся о терминах. К биологическим дисциплинам относятся не только
анатомия и генетика, но и те науки, которые изучают проявления организма,
связанные с окружением: рефлексология, экология, биоценология и этология
(наука о поведении). Мы полагаем, что не все, связанное с деятельностью
организма, является социальным по своей природе. Детенышей воспитывают и
обучают, кроме человека, звери и птицы. Все стадные животные имеют систему
сигналов, регуляцию половых отношений в стаде и половозрастную
специализацию при обороне от врагов. Самцы защищают самок и детенышей.
Можно ли назвать этот род взаимоотношений социальным в смысле общественного
движения материи? В принятом в советской науке словоупотреблении - нет, ибо
общественное развитие базируется на экономическом и связано с развитием
производительных сил. Социальные отношения, таким образом, всегда сопряжены
с той или иной формацией. Это принятая в советской науке терминология, и
менять ее - значит запутывать себя и читателя. Но коллективные формы
бытования вида были свойственны нашим отдаленным предкам. До того как
человек стал животным социальным, он был стадным, что отнюдь не унижает
человеческого достоинства.
Воздействие коллектива на физиологию особи ныне изучено достаточно. Даже у
мыши можно вызвать гипертонию, если ее дразнить, но вряд ли можно
композицию из мыши, лаборанта и экспериментатора назвать социальной в
смысле слова, принятом у нас. Правда, за рубежом есть течение
"социал-дарвинизма", распространяющее биологические законы на общественную
жизнь, но лучше избегать непривычной и ненужной терминологии, которая к
тому же для нашего читателя неактуальна.
Чем же поможет в нашей работе биология? Начнем ab ovo. Коллективные формы
общежития распространены среди многих видов наземных животных: муравейники,
стада копытных, стаи и т.д., но каждый вид имеет свой характер образования
коллективов. Для вида Homo sapiens такой формой является этнос, но это ни в
коем случае не значит, что он - аналог муравейника или стада. Как человек
отличается от прочих позвоночных, а он отличается радикально, так этносы не
похожи на коллективы других животных.
Различий между коллективами животных и этносами очень много, но для целей
анализа ограничимся элементарной схемой, нужной нам при разработке проблемы
роли культурной традиции. Представим себе племя, имеющее общих предков,
живущее на строго очерченной территории и по быту, обычаям, религии и роду
занятий четко отличающееся от соседей. В этой ситуации браки чаще будут
заключаться между представителями данного этноса, так как нецелесообразно
принимать в коллектив лицо, не имеющее навыков труда и быта, необходимых
