впереди заблистала бирюзовая гладь высокогорного озера.
- Видишь домик на берегу? - показал рукой Гур. - Правь к нему.
Садиться будешь на лужайке, прямо на пузо.
Арч стал выруливать к старенькому коттеджу с просторной
террасой, стоявшему на опушке густых зарослей вблизи озера. Не
слишком полагаясь на собственный опыт, он перевел автопилот в
режим подстраховки, однако помощь автоматики не потребовалась.
Бот мягко опустился в высокую траву, слегка завалился набок.
- Ты имел в виду что-нибудь конкретное, когда допытывался насчет
сто восемнадцатой? - вдруг спросил Гур, шагая с Арчем к домику.
- Нет. Чисто академический интерес. Перечитывал в пути устав,
наткнулся на эту закавыку.
Перед коттеджем на лужайке стоял очаг, сложенный из нетесаных
камней. Над ним курился дымок.
- Ага, - заметил Гур. - Кажется, нас угостят печеными орехами.
Тормек до них большой охотник. Э-эй, встречайте гостей!
В ответ из зарослей донесся свист, и на опушку вышел человек с
охапкой хвороста в руках. Высокий, атлетически сложенный, он
носил потертый комбинезон защитного цвета, форменный, однако без
знаков отличия. Его кожа имела медный оттенок, характерный для
коренных жителей Орепты. В коротко подстриженной черной шевелюре
застряли пожухлые листочки.
Свалив хворост у очага, бригадир приветственно коснулся
исцарапанной ладонью подбородка.
- Тормек рад вас видеть.
- Здравствуй, старина. Это Арч Эхелала. Принимай пополнение.
- Как прошло путешествие? - обратился к Арчу бригадир.
Тот не смог разобрать, то ли это церемониальная формула, то ли
действительно вопрос, и сказал наобум:
- Спасибо, сносно.
Вполне удовлетворившись ответом, Тормек присел на корточки и
стал подбрасывать сухие сучья в очаг. Пламя с треском набирало
силу. Потянуло резким, приторным запахом горящей ароматической
смолы.
- Орехи скоро поспеют, - сообщил бригадир. - Пойдемте в дом.
В углу просторного холла, в окружении мягких кресел, притулился
столик, сервированный на три персоны. Кроме нескольких соусников
и мисок с пучками лохматой сочной зелени, на нем стоял кувшин с
густым белесым напитком. Тормек наполнил бокалы и подал их
гостям, предварительно пригубив из каждого, как требовал древний
обычай.
- А теперь, - произнес он, - к делу. Для начала посмотрим одну
короткую видеограмму.
Тормек поколдовал над карманным пультом, включил видеограф
напротив столика. На экране появилась улица, запруженная
прохожими. Съемочная камера находилась на высоте примерно в два
человеческих роста, неподвижная, нацеленная на двери дома по ту
сторону улицы. Арч сразу узнал Тхэ - ее унылую, примитивную
архитектуру, железные лестницы и мостки, ее суетливых жителей в
однообразных темных одеждах.
- Смотри внимательно, - предупредил Гур. - Сейчас кое-кто
появится. Может быть, твой знакомый.
Одна из дверей отворилась, из нее вышел коротконогий, заплывший
жиром мужчина в алой мантии попечителя. Стоя на крыльце, он
подал знак рукой, и сквозь поспешно расступающуюся толпу к дому
подкатил, неслышно взревывая гудком, мощный черный автомобиль с
эмблемой Попечительского Совета на боках. Из-за спины попечителя
выскочил человек в синей форменке спортсмена, услужливо
распахнул дверцу.
- Это он, - сказал Арч. - Юхр...
Сразу Тормек остановил проекцию, прокрутил запись обратно,
отыскал кадр, на котором Юхр был хорошо виден анфас, затем
увеличил изображение.
- Вглядись хорошенько. Это действительно он?
- Да. Я его ни с кем не спутаю. К тому же шрам приметный.
- Так мы и думали, - Тормек выключил видеограф и поднялся с
кресла. - Наверно, орехи уже готовы.
Он взял со стола большое блюдо, щипцы и вышел.
- Дело гораздо интереснее, чем предполагалось, - сказал Гур. -
Ты знаешь, кто этот пузан в мантии?
- Понятия не имею.
- Новый попечитель Стражи Благонамеренности, Шу Тран
Пятнадцатый. Забавно выходит, олигарх якшается с отпетым
бандюгой. Зачем они друг другу, интересно бы узнать.
- А что известно о Юхре?
- Его настоящее имя - Лим Ру Алаягати Мо. Спортсмен, в прошлом
чемпион межквадратного турнира по курбо. Один из заправил той
банды, которая контролирует черный рынок и, соответственно,
нуждается в подложных жизняках для прикрытия своих делишек.
- Понятно.
- Остаются крохотные неясности, - Гур приложился к стакану. -
Например, как они легализуют краденые жизняки и выбирают лимиты.
Как получают доступ в компьютерную сеть и стряпают фальшивки,
способные обмануть Подземного Папу. Их опыт нам очень интересен.
Мы попытались раскопать эту шайку-лейку, обнаружили, что это
весьма серьезная и крупная организация. Весьма. Даже нам нелегко
подступиться к ней. И пахнет здесь, судя по масштабам, степени
конспирации и участии страблагов, а также косвенным данным,
нешуточной заварушкой.
- А именно?
- А именно, государственным переворотом.
Невольно Арч присвистнул.
10.
Вернулся Тормек, неся блюдо с дымящимися, обвалянными в золе
орехами, крупными, почти с кулак величиной; их кожура почернела
и растрескалась, обнажив белую пористую скорлупу. Бригадир
ссыпал орехи в бадейку, стоявшую возле столика. Оттуда с
шипением взмыли клубы пара.
- Потрясающе, - Гур с удовольствием принюхался. - Чуешь
ароматец? Недозрелые печеные орешки - это, брат, мечта. Опять
же, испеченные на ветках смаранга. Такого нигде, кроме Орепты,
не отведаешь. Верно я говорю?
- Так и есть, - подтвердил Тормек, выуживая орехи из бадейки,
протирая их салфеткой и раскладывая по тарелкам.
Гур взял со столика свирепое на вид металическое устройство,
оказавшееся резаком. Одним махом он рассек скорлупу, вытряхнул
на тарелку Арча студенистое коричневое ядро, полил соусом,
присыпал крошеной зеленью и скомандовал:
- Навались!
Однако Арч не спешил отведать заманчивое кушанье.
- Так ты говоришь, дело идет к перевороту? - спросил он.
Тормек пристально взглянул на Гура, потом ответил за него:
- Пока это всего лишь предположения, сынок.
- Не понимаю, почему ты так разволновался, - буркнул Гур, колдуя
с приправами. - Идет грызня на верхотуре, ничего особенного.
Стоит ли заострять внимание.
- По-моему, стоит. Очень даже стоит, Гур. Я помню о мятеже
двадцатого года. Тогда кровь текла по мостовой ручьями.
- Пожалуйста, не надо преувеличивать. Действительно, тогда были
крупные стычки, кое-где вооруженные бои, но после казни Ча Крума
вся заваруха сошла на нет. Вряд ли жертв было больше, чем
гибнет, скажем, за год в кабацких поножовщинах.
- По правде говоря, от тебя я такого не ожидал, - бросил Арч.
- Чего не ожидал?
- Такого бесподобного спокойствия, когда речь идет о крови.
Гур положил в рот кусочек ореха, прожевал, смакуя, затем
произнес:
- Спокойствие - вещь наживная, дружище. А я видел еще, что
творится на других карантинных планетах. Вот так навидался, под
завязку. И Тхэ по сравнению с ними может считаться райским
уголком, пансионом для слабонервных девиц. Так-то.
- Но это же моя планета, мой народ! - вспылил Арч.
- Стоп, сынок, - одернул его бригадир Тормек. - Не горячись. В
нашем деле на горячке далеко не уедешь. Лучше ешь орех, пока не
остыл. Неужто я зря для тебя старался?
Помедлив, безо всякой охоты Арч взялся за обеденные щипчики,
проглотил кусок-другой, почти не чувствуя вкуса.
- Теперь послушай, что я тебе скажу, - снова заговорил бригадир.
- У разведчика нет и не может быть своей планеты. Как не может
быть планеты чужой. Ясно?
Возражений не последовало. Насупившись, Арч уткнулся взглядом в
тарелку и занялся едой.
- Боюсь, ты думаешь о нас хуже, чем мы того заслуживаем, -
продолжил Тормек. - По-твоему выходит, я обязан пуще всего
заботиться об Орепте, а Гур - о Терионе. И до Тхэ дела нет
никому, кроме тебя. Так?
- Я вовсе не то хотел сказать...
- Хотел или нет, а вышло именно то. Ты считаешь, мы должны
сделать все, чтобы предотвратить переворот, так, что ли? А что
мы, собственно, знаем о нем, да и готовится ли он вообще?
Допустим, получены исчерпывающие сведения: да, существует
заговор против Попечительского Совета по главе с Джэ Глитом.
Давай, сынок, решай, что делать, с кем быть, с правительством
или с мятежниками. Им никак не избежать стычки. Легкой победы ни
тем, ни другим ожидать не приходится. А вот попробуй разбери, на
чьей стороне правота, да и есть ли она тут вообще. Теперь
ответь, какой правитель лучше, плохой или хороший.
- Погодите, - растерялся Арч. - Я не ослышался? Вы спросили,
который лучше, плохой или хороший?
- Точно так.
- Я отказываюсь понимать такой вопрос.
- Ну что ж, тогда отвечу я сам. Любому ясно, что такие порядки,
какие заведены на Тхэ, рано или поздно должны рухнуть. При
хорошем правлении - позже, при плохом - раньше. Так что выходит,
в конечном счете, чем хуже, тем лучше. Ты несогласен?
- Не знаю, что и сказать. Но нельзя же, чтобы планетой правили
бандиты...
- Они и так ею правят, - вмешался Гур. - Неужели ты до сих пор
этого не понял? Самые натуральные бандиты, только в мантиях.
- Ты помянул резню двадцатого года, - добавил Тормек. - А ведь
тогда, если разобраться, просто-напросто две шайки сводили счеты
чужими руками. И, приди к власти Ча Крум, ничего не изменилось
бы. Он очень быстро забыл бы свои распрекрасные лозунги и
обещания. Ну, разве что, назвал бы прежние вещи новыми именами.
Слегка отлакировал бы тиранию, сделав ее изощреннее и лживее. Но
не больше.
- Вы уверены? - недоверчиво сощурился Арч. - Помню, отец говорил
мне, что Ча Крум единственный, кто сможет облегчить нашу жизнь,
добиться справедливости.
- Это от избытка доверчивости, - сказал Тормек. - На самом деле
Ча Круму было наплевать и на справедливость, и на чаяния народа,
о которых он столько разглагольствовал. Он рвался к власти. Он
хотел сломать систему потомственной администрации. Эту ставку он
бросил на кон и надеялся выиграть массу сторонников. Но ради
ступенек чиновной лестницы никто на баррикады не полезет, не те
мотивы. Далее, его "администрация по заслугам" через несколько
поколений обязательно переродилась бы, как случалось
неоднократно на разных планетах, в ту же самую потомственную.
Заметь еще, Ча Крум был виртуозом интриг и беспринципным
циником, каких мало. Сегодня он мог брататься с самим чертом, а
завтра содрать с него заживо шкуру и продать ее на толкучке. В
собственной непогрешимости он не сомневался ни капли. Скорее
всего, он потопил бы Тхэ в крови, доведись ему стать диктатором.
Тебе надо бы хорошенько проштудировать историю собственной
планеты, сынок. На одних слухах и официальных преданиях далеко
не уедешь.
Арч промолчал. Бригадир занялся своей порцией орехов.
- Вот тебе и сто восемнадцатая, пункт "а", - заметил Гур,
который уже очистил свою тарелку и блаженно откинулся на спинку
кресла.
- К чему это? - поинтересовался Тормек.
- А, разговор у нас был, по пути сюда. Насчет устава.
Покончив с едой, разведчики перешли на террасу, с которой
открывался вид на озеро и вздымавшийся на том берегу мощный
кварциновый кряж. По отмели бродили голенастые птицы с
яркоголубым оперением. Тормек и Арч сели на легкие раскладные
стулья, Гур примостился в небрежной позе на перилах.
- Ну что ж, сынок, давай теперь о деле, - начал бригадир. -
Отыскался след твоего подземного приятеля.
- Вы нашли Тила?!
- Пока нет. Выяснили, что он был арестован вскоре после того,
как вы с ним расстались. Из-за похищенного пневмача поднялся
крупный скандал, охрану в порту увеличили раза в три. И однажды
ночью Тила поймали при попытке пролезть в продуктовый склад.
- Не повезло бедняге... - пробормотал Арч.
- Он держался молодцом, на допросах молчал. Тогда к нему
применили веритальные препараты, но каким-то чудом он не
выболтал ничего существенного. Во всяком случае, связных
показаний ни о Кумурро, ни о пропавшем пневмаче от него не
добились. Больше года парень просидел под следствием,
симулировал амнезию, и в конце концов его отправили на каторгу.
