ослепительно-белым светом; накатившая волна животного ужаса заставляет
меня рвануться вперед. Накрыли! Начинает выть сирена. Перекрывая ее вой, с
вышки грохочет пулемет. Пули свистят совсем рядом. Но нет, он не попадет!
Он не должен попасть!
В следующий момент из кабеля вырывается сноп искр, и я чувствую, что
лечу куда-то вниз. Прожектор гаснет. Я отпускаю руки и через секунду
врезаюсь в мягкую пашню, качусь по ней кубарем. Останавливаюсь и секунду
лежу неподвижно. Где-то продолжает строчить пулемет, но пулеметчик уже
потерял меня из виду. Я оборачиваюсь. Метрах в сорока надо мной нависает
серая стена тюрьмы, но я - СНАРУЖИ! Свободен!!
Я вскакиваю и бегу по полю, прочь от этого места. "Свобода! Свобода!"
- стучит в висках. Я же знал, что меня не убьют, я жив, я все-таки убежал!
"Теперь я, кажется, знаю, что такое счастье, - мельком подумал я. -
Счастье - это убежать от расстрела!"
Влажные комки земли мягко раздавливались под босыми ступнями, сырой
предутренний туман со свистом врывался в легкие, а я все бежал - нет -
летел, как птица!
Серая громада тюрьмы уже давно скрылась в тумане; погони не было
слышно; а я все бежал и бежал, пока не начал задыхаться. Тогда я перешел
на шаг. Первая бурная радость прошла, и ко мне постепенно начала
возвращаться способность к логическому мышлению.
Ну хорошо, я убежал. Я свободен. Но они уже наверняка выслали погоню,
а как пустят собак - мне конец. Да и без собак меня поймают, только чуть
позже. Но что же я все-таки сделал? - эта мысль не давала мне покоя. Ведь
людей не расстреливают просто так. Но меня-то за что?! Нет, я решительно
не мог найти за собой хоть малейшей вины, за которую меня можно было хотя
бы оштрафовать или упрятать за решетку на пару дней. А уж расстрелять - и
подавно! Значит, это все-таки ошибка! Что же делать? Как мне доказать свою
невиновность? Ведь если они меня поймают, то церемониться не станут. А от
расстрела два раза не бегут. В Бога я не верю, поэтому ни на его помощь,
ни на райское блаженство особых надежд тоже не было.
Пока я так размышлял, впереди из тумана начали вырисовываться
какие-то строения. То ли поселок, то ли пригород. Вот только стоит ли туда
соваться? Первый же встречный догадается, откуда я сбежал, и тут же
сообщит в полицию. Можно, конечно, сказать, что меня ограбили, но тогда
опять же придется идти в полицию, а к тому времени и погоня подоспеет.
Хотя стоп! Обычная полиция - это же то, что мне сейчас нужно! Это же
не тайная полиция, и не тюремная охрана. А когда человек, сбежавший из-под
расстрела, сам приходит сдаваться - это наводит на размышления. Ну не
могут же они просто так взять и расстрелять меня после этого! Они начнут
разбираться и в конце концов поймут, что я невиновен! Да, это выход.
Рискованный, но другого нет. Если я не сдамся добровольно - мне конец. А
так есть шанс, и шанс немалый.
И я направился к проявляющимся из тумана постройкам.
Рубашка на мне была порвана, закатанные по колено брюки промокли,
босые ноги - в грязи, исцарапанные руки, разбитая физиономия, мешки под
глазами - в таком виде я появился на улице селения. Поэтому я нимало не
удивился, когда первая же встретившаяся мне женщина, с интересом взглянув
на меня, осведомилась:
- Что, из тюрьмы сбежал?
- Ага! - улыбнулся я в ответ.
- Так тебе как, сержанта полицейского привести, или капрала?
- А что, старше капрала тут у вас никого нет?
- Нет.
- Тогда давайте капрала.
Женщина изумленно уставилась на меня, попятилась и, едва не выронив
таз с мокрым бельем, опрометью бросилась в проулок между домами. Почти в
тот же момент я услышал тарахтение мотоцикла, и навстречу мне из тумана
вынырнул пожилой полицейский сержант, уверенно восседавший на допотопном
мотоцикле с коляской. Увидев меня, он поспешно затормозил и потянулся к
кобуре.
- Эй, не стреляйте. Я сам сдаюсь, - я с улыбкой поднял руки.
Сержант в нерешительности подержал руку на кобуре, но, видя мои
поднятые руки и то, что у меня нет оружия, все же решил не доставать
револьвер.
- Подойди.
Я подошел. Сержант похлопал меня по штанам, по рубашке, убедился, что
я действительно безоружен, и милостиво разрешил опустить руки.
- Что, из тюрьмы сбежал? - осведомился он.
- Да.
- И сам пришел сдаваться?
- Сам.
- Ну и дела!
- Все равно поймают, - объяснил я. - Так уж лучше самому.
- А зачем тогда бежал?
- Жить захотелось.
- Ну и жил бы себе. Отсидел бы свое, вышел и жил, как все. А так еще
за побег срок получишь.
- Да все дело в том, что я от расстрела убежал.
Сержанта перекосило.
- Ну и дела! - только и смог выговорить он.
- Поэтому прошу вас, отведите меня не обратно в тюрьму, а в
полицейское управление. Я хочу, чтобы в моем деле разобрались. Я
невиновен. А меня чуть не расстреляли.
- Да, первый раз такое слышу. Видать, парень, ты и вправду не
виноват, если сам сдаваться пришел. Ну что ж, садись, - он указал на
коляску мотоцикла. - Отвезу тебя в Сан-Себастьян, в районное управление,
как ты просишь.
- Спасибо!
Я забрался в коляску. Теперь я был почти уверен, что справедливость
все-таки восторжествует. Вот и сержант сразу мне поверил. И там, в
управлении, поймут!
Мотоцикл затарахтел и, подпрыгивая на ухабах, покатил по дороге.
Минут через десять мы выбрались на нормальное шоссе, и сержант увеличил
скорость.
- Далеко до Сан-Себастьяна?
- Через пол-часа приедем. Ты не бойся, я им скажу, как было дело. Там
во всем разберутся.
"Опять "разберутся", - с внезапной тревогой подумал я, - "один раз
уже чуть не разобрались".
Рассветало. Туман уже почти исчез, поэтому мы одновременно заметили
мчавшийся нам навстречу черный "Форд". Машина шла точно посередине шоссе и
не собиралась сворачивать.
- Он что, ошалел?! - сержант выругался и несколько раз посигналил, но
"Форд" продолжал мчаться на нас, не сворачивая и не сбавляя скорости.
Шоссе в этом месте было довольно узким, и машина занимала большую его
часть. Столкновение казалось неминуемым. И тут я понял: это они!
В последний момент сержант все же успел вывернуть руль, и мы со
свистом разминулись с автомобилем. Я чудом удержался на сиденьи. Мотоцикл
вынесло на обочину, и мы остановились.
- Идиот! Вот он у меня еще поездит! Ага, остановился! - сержант так и
не понял, кто это такие. "Форд" затормозил, и из него выскочили двое с
пистолетами. Один из них тут же вскинул руку, но я, не дожидаясь выстрела,
выпрыгнул из коляски и упал позади мотоцикла. Выстрела я не слышал -
стреляли из пистолета с глушителем - но в следующий момент пуля с визгом
отрикошетила у меня над головой от коляски мотоцикла.
- Стоять! - сержант, как ни странно, сохранял полное самообладание.
- Вы кто такие? Этот человек сдался мне добровольно, - он полез за
револьвером.
На этот раз я услышал негромкий хлопок, сержант пошатнулся и,
выпустив револьвер, медленно осел на землю. Выглянув, я увидел, что те
двое, не торопясь, идут к мотоциклу, держа пистолеты наизготовку. Все. Это
конец! Липкий страх парализовал меня. Сейчас они подойдут и хладнокровно
всадят в меня по обойме. Потом развернутся и уедут. А я останусь лежать
здесь, рядом с сержантом. Мертвый.
И тут я заметил оброненный сержантом револьвер. Он лежал совсем
рядом, стоило только протянуть руку. Во мне вдруг закипела холодная
ярость. Почему в меня могут стрелять, а я - нет?! Эта ярость вывела меня
из оцепенения.
Не вставая, я дотянулся до револьвера и взвел курок. Те двое были уже
совсем близко, метрах в десяти. С такого расстояния даже я не промахнусь!
Я медленно перевернулся на живот, выставил револьвер между колесами
мотоцикла, прицелился и несколько раз нажал на спуск. Револьвер
задергался, грохот выстрелов заполнил уши. Я выстрелил четыре или пять раз
подряд и на мгновение зажмурился. А когда открыл глаза, увидел, что один
из моих врагов лежит без движения, а другой, стоя на коленях, медленно
валится набок. Я попал в обоих!
Я поднялся и, держа револьвер наготове, направился к ним. Один был
мертв - мои пули попали ему в грудь и в живот, но другой был только ранен
в правое плечо и потерял сознание, видимо, от болевого шока. Я подобрал
оба валявшихся на земле пистолета с глушителями и засунул их за пояс.
Раненый застонал и открыл глаза.
Первое, что он увидел, было дуло моего револьвера, смотревшее ему
прямо в лицо.
"Теперь моя очередь задавать вопросы", - пришло мне вдруг в голову.
- За что вы хотели меня убить?
Он молчал.
- Отвечай, или я вышибу из тебя мозги! - я уже терял контроль над
собой. Если бы он снова промолчал, я бы, наверное, выстрелил в него в
упор.
- Это приказ, - прошептал он.
- Но за что?!
- Не знаю. Нам приказали.
- Кто?
Он снова не ответил.
- Кто приказал?!
- Де Сайлес.
Этого я не ожидал. Убийца не врал, но мне все равно трудно было
поверить. Значит, меня должны расстрелять по приказу министра национальной
безопасности! Это же бред!.. И тем не менее, это, по-видимому, правда.
В следующий момент раненый неожиданно сделал мне подсечку и
одновременно резким движением здоровой руки выбил револьвер. Я упал на
спину. Убийца вскочил и прыгнул к отлетевшему в сторону револьверу. Этот
прыжок, казалось, тянулся бесконечно долго, как в замедленном кино - время
вдруг стало резиновым... Человек дотянулся до револьвера и направил его на
меня; я уже видел черную дырку ствола, смотревшего мне в лоб, но... за эти
длинные мгновения я успел вытащить один из пистолетов, торчавших у меня за
поясом, и нажал на спуск. Я видел, как брызнула кровь, и он, так и не
успев выстрелить, повалился на спину. Я даже не стал подходить к нему -
мне вдруг стало плохо. Да и кому угодно на моем месте стало бы! Три трупа,
все вокруг в крови, пустая дорога... И, самое главное, двоих из этих троих
убил ты. Только что...
Минут через десять я пришел в себя. Надо было что-то делать. Теперь
они будут охотиться за мной с полными на то основаниями - я убил двух их
агентов. Да и беднягу сержанта теперь на меня спишут.
Надо уносить ноги. Неважно куда - нельзя терять ни минуты. Я подбежал
к черному "Форду" стоявшему у обочины, и уселся за руль. Ключ зажигания
был на месте. Мотор завелся сразу - хороший мотор, мощный. Теперь не
так-то просто будет меня догнать. Но только куда бежать? Меня уже всюду
ищут. Скоро их люди обнаружат трупы и поймут, что я воспользовался
машиной. Значит, скоро ее придется бросить. Но куда мне тогда деваться -
полураздетый, избитый, без гроша денег и с двумя пистолетами за поясом -
меня схватят через десять минут, если не застрелят раньше. Что же делать?
Пока я так размышлял, за окнами замелькали дома пригорода. И тут я
понял, что инстинктивно гоню машину к своему дому. А куда мне еще
деваться? Сомнительно, чтобы они устроили там засаду - ни один нормальный
человек на моем месте домой бы не сунулся. А я направлялся именно туда -
мне необходимо было переодеться, захватить денег, ну а потом - потом надо
будет попытаться выбраться из страны. Удастся это или нет - еще
неизвестно, но оставаться здесь - самоубийство.
Вот и мой дом. Я притормозил, огляделся по сторонам. Вроде ничего
подозрительного. Но машину на виду лучше не оставлять. Я свернул в проулок
и заглушил мотор. Вокруг было тихо. Я выждал немного и выбрался из машины.
Не снимая правой руки с засунутого за пояс пистолета, зашагал к дому. Эти
пятьдесят метров я шел, как по раскаленным угольям. Но все обошлось, мне
