наконец, он начал говорить, король забыл обо всем и видел лишь достоинство
простого человека, обремененного страданием, но все-таки не сломившегося и
не склонившегося.
"Я - Медок Торн из домена Березняк", медленно произнес крестьянин. "Я
обрабатывал двенадцать акров, как мой отец до меня, а его отец еще раньше.
Эта земля милостива к моей семье, хотя нам приходится работать на ней дольше
и тяжелее, чтобы добыть себе пропитание и заплатить налоги и десятину. Почти
семь поколений моей семьи сеяли пшеницу и собирали ее, урожай за урожаем. Я
хотел когда-нибудь передать эту землю старшему сыну, как она была передана
мне, но у меня больше нет сыновей. Их забрала у меня чума."
Король Джон вдруг вздрогнул, словно повеяло ледяным ветром могилы.
"Значит, сообщения верны. Чума пришла в Березняк."
"И пошла дальше, Сир, она распространяется быстрее лесного пожара,
раздуваемого ветром. Во всем Березняке нет ни города, ни поселка, ни
деревушки, которые она не затронула. У нас уже четыре сотни мертвецов, я
точно знаю, и вдесятеро больше этого числа лежат содрогаясь в своих
постелях, изломанные страданием, пока лихорадка медленно пожирает их. От
чумы ничего не помогает: ни молитвы, ни лекарства, ни магия. Мужчины,
женщины и дети поражаются без предупреждения и превращаются в ничто, пока их
семьи смотрят на страдальцев, не в силах ничем помочь. Коровы падают в
стойлах, чтобы больше не подняться. Зерно остается гнить на полях, побитое
ранней зимой, ибо нет никого, чтобы его собрать.
У меня было четыре сына, ваше величество, четыре прекрасных сына,
которые работали на земле рядом со мной. Все хорошие ребята. Пока что мне
пришлось похоронить двоих вместе с матерью. Двое других не смогли подняться
с постели. К тому времени, когда я вернусь домой, мне, похоже, придется рыть
еще одну могилу. Вот почему мы пришли к вам, Сир, потому что мы не можем
сидеть по домам и ничего не делать, когда чума уносит наши семьи, отнимая
плоть от костей и перекручивая члены так, что дети криком кричат от боли.
Мы уже не молоды, я и вы, ваше величество. Мы видели тяжелые времена
прежде и знаем, что даже самые тяжелые времена в конце концов проходят. Но
на сей раз, если вы не сможете нам помочь, то, боюсь, не останется никого,
чтобы увидеть, что тяжелое время миновало."
Наступило долгое молчание, когда король Джон искал, что же ему
ответить. Крестьянин рассказал свою историю с простой, почти жестокой
честностью, не оставив ничего не высказанным, чтобы король по-настоящему
понял, что же произошло в домене Березняк. Король понял хорошо. Чума явилась
меньше месяца назад, начавшись на границе Леса Мрака и распространяясь со
свирепой скоростью. Вначале думали, что болезнь разносят крысы, потом
обвинение пало на беженцев, но по мере того, как со всех концов Страны
приходили сообщения о все больших и больших смертях, скоро стало ясно, что
виновен лишь один источник заразы: чуму приносят демоны из Леса Мрака.
А теперь чума пришла в Березняк, это меньше недели пути от Замка.
"Я пошлю вам священников и врачей", сказал наконец король. "И хотя они
не могут обещать излечения, но по крайней мере смогут облегчить страдания
умирающих. Я не могу гарантировать, сколько их достигнет вас: у меня не
хватает людей, чтобы охранять дороги. Демоны..."
"Демоны! Всюду демоны!" Медок Торн безнадежно смотрел на короля, слезы
ярости и отчаянья блеснули у него на глазах. "Без излечения, какой нам прок
от священников и врачей? Пошлите нам солдат, Сир, солдат, которые смогут
драться и смогут научить драться нас. Если мы не можем защитить наши дома от
чумы, мы по крайней мере сможем защитить их от демонов, разносящих заразу.
От луков немного проку. Я знаю, бароны всегда запрещали нам упражняться с
мечом и топором, но сейчас это наш единственный шанс остановить чуму и
повернуть ее обратно!"
Король Джон разглядывал свои руки, чтобы не смотреть в лица крестьян.
Как ему сказать, что все их долгое путешествие, все их жертвы - совершенно
бесполезны? Он тихо и коротко вздохнул и поднял свою большую львиную голову.
Он искал хоть какие-то успокаивающие слова, чтобы смягчить свой ответ, но
встретив полные надежд глаза крестьян, понял, что не может им лгать.
"Друзья, я не могу вам помочь. У меня нет солдат, чтобы послать их вам
для охраны полей или для обучения искусству войны. Бароны больше не обращают
на меня внимания, своих оставшихся солдат они не желают отпускать. Мне
пришлось опустошить Замок от стражников только для того, чтобы держать
открытыми главные дороги. Оружия у меня хватает, возьмите, сколько сможете
унести, но я не могу выделить для вас ни одного человека."
Крестьяне посмотрели на короля, потом друг на друга.
"И это все?", спросил крестьянин помоложе, выходя вперед и становясь
рядом с Медоком Торном. "Мы прошли весь этот путь, воюя с грабителями,
бандитами и созданиями мрака, бросив незащищенными наши семьи и наши фермы,
только для того, чтобы услышать, что вы ничего не можете для нас сделать?"
"Извините меня", сказал король Джон.
Молодой крестьянин шагнул вперед, сжимая кулаки, но Торн схватил его за
руку и оттащил назад. "Хватит! Оставьте короля, он сказал свое слово. Он мог
бы солгать, сказать нам, что все в полном порядке, но он этого не сделал. Он
сказал правду. Нам она может не понравиться, но теперь мы по крайней мере
знаем, где стоим."
"Да", сказал молодой крестьянин. "Мы это знаем." И отвернулся, чтобы
никто не увидел, как он плачет.
Торн отпустил его и смущенно посмотрел на короля. "Он не хотел
оскорбить вас, Сир. Он не в себе после того, как потерял из-за демонов жену
и обоих детей."
"Я делаю все, что могу", сказал король.
"Мы понимаем", сказал Медок Торн. "Извините, что потревожили вас, ваше
величество, ясно, что у вас есть и другие заботы, кроме наших. Если вы
прикажите своим людям подобрать нам немного оружия, то поутру мы направимся
назад в Березняк."
"Да", сказал король. "Я выделю несколько стражников, чтобы
эскортировать вас несколько первых миль."
"Нет, спасибо", вежливо отказался крестьянин. "Думаю, мы справимся
сами."
Он коротко поклонился, повернулся и покинул Двор. И один за другим
крестьяне кланялись своему королю и уходили. Король Джон сидел на троне и в
свой черед кивал каждому крестьянину. Неприкрытая жалость в их глазах,
глядящих на него, жалила его больше чем все то, что они могли бы сказать.
Они проложили свой путь сквозь тьму, чтобы добраться до него, они защитили
его от ландграфов, но когда обратились к нему за помощью, он ничего не смог
им предложить в ответ. Он подвел их, и все же они простили его, потому что
он был их королем. Несмотря на все горести, в их сердцах еще осталось место
для жалости к тому, во что он превратился: к усталому старику, который не
справляется. Один за другим крестьяне покидали Двор и король следил, как они
уходят, зная, что с первым утренним светом они пустятся в обратную дорогу,
направляясь домой, чтобы умереть вместе с семьями. Последний крестьянин
тихонько затворил за собой двери, однако звук отдался в пустом Дворе, словно
он хлопнул ею.
"Ваше величество", произнес один из стражников и король жестом приказал
ему молчать.
"Идите за крестьянами", отрывисто приказал он. "Оба. Найдите им
помещение на ночь и пусть Сенешаль выдаст им то оружие, которое они выберут.
Потом разыщите командира королевской стражи и скажите, что я хочу его
видеть. Передайте моему сыну, что я встречусь с ним и Джулией, когда буду
готов, но не раньше. Теперь отправляйтесь за крестьянами. Живо!"
Стражники быстро поклонились и молча покинули Двор.
Король Джон откинулся на спинку трона и оглядел свой пустой Двор.
Снаружи наступила ночь и тьма давила в витражные окна. Многосвечные
светильники распространяли по Двору золотистое свечение, ревущее пламя
сверкало в гигантских каминах, но среди стропил уже копились тени, а в
ночном воздухе ощущался такой пронзительный холод, которого не мог рассеять
простой огонь. Король мрачно осмотрелся, пытаясь увидеть свой Двор глазами
крестьян. Тихий ужас наполнил его , когда впервые за долгое время он увидел
Двор таким, каков он есть, а не таким, к которому привык. Паркетный пол не
натирали целыми месяцами, портреты и гобелены почернели и потускнели от дыма
каминов, и даже мраморное возвышение, на котором стоял его трон,
потрескалось и кое-где откололось. И над всеми этими внешними
свидетельствами упадка витало ощущение старости, чье время прошло. Лесной
Двор уже был древним, когда король Джон впервые взошел на трон, но никогда
прежде он не казался в его глазах таким выцветшим и изношенным. Как и многое
другое, Двор распадался на части постепенно, с течением лет, а король просто
не обращал на это внимания.
Как же дошло до такого?, подумал король, хватаясь за потрепанные
отвороты своей горностаевой мантии. Он всегда старался ради своего
королевства, делая все, что от него требовалось. У него был добрый брак и
они были счастливы вместе, пока болезнь не отобрала ее от него двадцать один
долгий год назад. Король Джон устало вздохнул, вспоминая. Его первый
настоящий урок королевского достоинства. Вначале все казалось таким простым:
простуда после летнего купания. Но потом простуда превратилась в лихорадку,
а лихорадка стала чем-то еще худшим. Под конец она лежала в своей постели с
исхудавшим лицом, мотая головой по пропитанной потом подушке. Снова и снова
она кашляла ярко-красной кровью, долгие болезненные спазмы корчили хрупкое
тело. Все долгие дни и долгие ночи король Джон сидел у ее постели, держа ее
за руку, но она уже не сознавала его присутствия. По его зову прибыли врачи,
священники и маги, но никто их них не мог спасти ее, и в конце концов,
несмотря на всю свою мощь, король мог только сидеть у ее постели и смотреть,
как его возлюбленная медленно умирает.
Король Джон сидел на своем троне и смотрел на пустой Двор. Он всегда
старался. Воевал в битвах за королевство, защищал Страну от врагов, и все
ради чего? Чтобы в одиночестве сидеть в пыльном Зале, где звучит только эхо,
и сознавать, что всех его усилий оказалось недостаточно.
***
В прихожей Харальд и Джулия смотрели друг на друга и спорили шепотом,
ожидая зова короля.
"Слушай, Джулия, ты просто выйдешь за меня замуж. Все уже устроено."
"Нужно все расстроить, черт побери!"
"Контракт уже подписан."
"Не мной!"
"Твоя подпись не обязательна", спокойно сказал Харальд. "Как и твое
согласие."
Он отпрянул в последний миг и кулак Джулии скользнул только по волосам.
Пока принцесса обретала равновесие, Харальд, проявляя разумную
предосторожность, сделал шаг назад. Пребывание рядом с Джулией больше
повлияло на его бойцовые рефлексы, чем все годы тренировок с Защитником
вместе взятые.
"Джулия, мы уже говорили обо всем прежде. Брак будет заключен
безотносительно к тому, что мы чувствуем. Почему бы тебе просто не смириться
с фактом и не наслаждаться жизнью?"
Джулия в упор смотрела на него. "Слушай, Харальд, я хочу сказать это
раз и навсегда, поэтому слушай внимательно. Я тебя не люблю. Ты мне не
нравишься. У меня к тебе так же мало чувства, как к тому, что каждое утро
выгребают лопатами из конюшен. Я за тебя не выйду, даже если альтернативой
будет лепрозорий. Ты понял?"
"Когда мы поженимся, ты меня полюбишь", самодовольно сказал Харальд.
Джулия лягнула его в голень. Некоторое время Харальд прыгал на одной ноге,
ругаясь шепотом, чтобы не рассердить отца. Он научился уклоняться от ударов
