со своей надписью! Отправляйся!
Я больше никогда не видел ее. Я ушел, запомнив последнюю виденную мной
улыбку Молли, - так, средней веселости, хотя не без юмора, и направился в
"Портовый трибун", - гостиницу, где должен был подождать Дюрока и где, к
великому своему удивлению, обрел дядюшку Гро, размахивающего стаканом в
кругу компании, восседающей на стульях верхом.
III
Составьте несколько красных клиньев из сырого мяса, и рыжих конских
волос, причем не надо заботиться о направлении, в котором торчат острия,
разрежьте это сцепление внизу поперечной щелью, а вверху вставьте пару
гнилых орехов, и вы получите подобие физиономии Гро.
Когда я вошел, со стула из круга этой компании вскочил, почесывая за
ухом, матрос и сказал подошедшему с ним товарищу: "А ну его! Опять врет, как
выборный кандидат!"
Я смотрел на Гро с приятым чувством безопасности. Мне было интересно,
узнает ли он меня. Я сел за стол, бывший по соседству с его столом, и
нарочно громко потребовал холодного пунша, чтобы Гро обратил на меня
внимание. Действительно, старый шкипер, как ни был увлечен собственными
повествованиями, обернулся на мой крик и печально заметил: - Штурман шутит.
То-то, поди, денег много!
- Много ли или мало, - сказал я, - не вам их считать, почтеннейший
шкипер!
Гро несочувственно облизал языком усы и обратился к компании.
- Вот, - сказал он, - вот вам живая копия Санди Пруэля! Так же отвечал,
бывало, и вечно дерзил. Смею спросить, нет ли у вас брата, которого зовут
Сандерс?
- Нет, я один, - ответил я, - но в чем дело?
- Очень вы похожи на одного молодца, разрази его гром! Такая
неблагодарная скотина! - Гро был пьян и стакан держал наклонно, поливая
вином штаны. - Я обращался с ним, как отец родной, и воистину отогрел змею!
Говорят, этот Санди теперь разбогател, как набоб; про то мне неизвестно, но
что он за одну штуку получил, воспользовавшись моим судном, сто тысяч
банковыми билетами, - в этом я и сейчас могу поклясться мачтами всего света!
На этом месте часть слушателей ушла, не желая слышать повторения бредней,
а я сделал вид, что очень заинтересован историей. Тогда Гро напал на меня, и
я узнал о похождениях Санди Пруэля. Вот эта история.
Пять лет назад понадобилось тайно похоронить родившегося от незаконной
любви двухголового человека, росшего в заточении и умершего оттого, что одна
голова засохла. Ради этого, подкупив матроса Санди Пруэля, неизвестные люди
связали Санди, чтобы на него не было подозрения, и вывезли труп на мыс
Гардена, где и скрыли его в обширных склепах "Золотой цепи". За это дело
Санди получил сто тысяч, а Гро только пятьсот пиастров, правда, золотых, -
но, как видите, очень мало по сравнению с гонораром Санди. Вскорости труп
был вынут, покрыт лаком и оживлен электричеством, так что стал как живой
отвечать на вопросы и его до сих пор выдают за механическую фигуру. Что
касается Санди, - он долго был известен на полуострове, как мот и пьяница, и
был арестован в Зурбагане, но скоро выпущен за большие деньги.
На этом месте легенды, имевшей, может быть, еще более поразительное
заключение (как странно, даже жутко было мне слышать ее!), вошел Дюрок. Он
был в пальто, в шляпе и имел поэтому другой вид, чем ночью, при начале моего
рассказа, но мне показалось, что я снова погружаюсь в свою историю, готовую
начаться сызнова. От этого напала на меня непонятная грусть. Я поспешно
встал, покинул Гро, который так и не признал меня, но, видя, что я ухожу,
вскричал: - Штурман, эй, штурман! Один стакан Гро в память этого свинтуса
Санди, разорившего своего шкипера!
Я подозвал слугу и в присутствии Дюрока, с любопытством следившего, как я
поступлю, заказал для Гро и его собутыльников восемь бутылок портвейна.
Потом, хлопнув Гро по плечу так, что он отшатнулся, сказал: - Гро, а ведь я
и есть Санди!
Он мотнул головой, всхлипнул и уставился на меня.
Наступило общее молчание.
- Восемь бутылок, - сказал наконец Гро, машинально шаря в кармане и
рассматривая мои колени. - Врешь! - вдруг закричал он. Потом Гро сник и
повел рукой, как бы отстраняя трудные мысли.
- А, - может быть!.. Может быть. - забормотал Гро. - Гм... Санди! Все
может быть! Восемь бутылок, буты..
На этом мы покинули его, вышли и прошли на бульвар, где сели в каменную
ротонду. Здесь слышался отдаленный плеск волн; на другой аллее, повыше,
играл оркестр. Мы провели славный вечер и обо всем, что здесь рассказано,
вспомнили и переговорили со всеми подробностями. Потом Дюрок распрощался со
мной и исчез по направлению к гостинице, где жил, а я, покуривая, выпивая и
слушая музыку, ушел душой в Замечательную Страну и долго смотрел в ту
сторону, где был мыс Гардена. Я размышлял о словах Дюрока про Ганувера: "Его
ум требовал живой сказки; душа просила покоя". Казалось мне, что я опять
вижу внезапное появление Молли перед нарядной толпой и слышу ее прерывистые
слова:
- Это я, милый! Я пришла, как обещала! Не грустите теперь!
