Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Roman legionnaire vs Knight Artorias
Ghost-Skeleton in DSR
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Детектив - Григорий Глазов Весь текст 438.29 Kb

Я не свидетель

Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3  4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 38
кроме какой-нибудь детской игрушки для своего семилетнего  внука  директор
не примет.
     - Как поживает ваш садовник? Я дома рассказывал о его цветах. Розарий
- превосходно! Вы  один  раз  говорили,  что  во  время  войны  он  спасал
секретную картотеку  с  родословными  лошадей.  В  репортаже  об  аукционе
красиво будет дать этот эпизод: простой  садовник  спас  такие  документы,
человек из народа. Демократично и не так сентиментально. Читатель любит...
Как с ним встретиться, с садовником... как его?.. - спросил Шоор.
     - Иегупов... К сожалению, он в больнице.
     - Очень жаль, очень жаль. Передайте ему привет... Дальше: сейчас хочу
делать много снимков, мало текста, много снимков! Манеж и натура.  На  тех
прекрасных лугах, - вернувшись к распахнутой балконной двери, Шоор  указал
куда-то за реку, которая отсюда казалась неподвижной и беззвучной, хотя по
ней змеились мускулы стрежневого течения,  сновали  катера  и  моторки.  -
Нужен подходящий парень. Чтобы он был, как говорят, образ времени. И рядом
с лошадью  выглядел  не  хуже  ее.  Ростом,  фигурой,  мышцами  он  должен
подчеркивать ее красоту. Снимем в жокейской форме, в спортивном костюме  и
с обнаженным торсом. Я привез модели новых костюмов и обуви.
     - Рекламируете? Хотите и таким образом на нас заработать? - улыбаясь,
миролюбиво спросил директор.
     - Тут будет и ваш процент, - невозмутимо ответил Шоор.
     - Где же мне взять такого парня? - директор задумчиво поскреб щеку. -
Ладно,  что-нибудь  придумаю...  Может  быть  в  институте  физкультуры...
Вечером позвоню проректору, мы  знакомы,  -  он  поднялся.  -  Значит,  до
завтра. В котором часу вас ждать?
     - В одиннадцать. Будет солнце, хорошее небо, такое стереоосвещение. -
Шоор проводил директора до двери. - У меня  к  вам  приватная  просьба,  -
остановил он его. -  После  войны  в  вашем  городе  был  лагерь  немецких
военнопленных. В 1948 году в нем погиб дядька моего шефа господина Густава
Анерта. Мне надо по этому вопросу выяснения. Куда я могу обратиться?
     Директор пожал плечами,  растерянно  задумался  -  столь  неожиданным
оказался вопрос. После паузы он сказал:
     - Для начала, видимо, надо обратиться в милицию... Так  мне  кажется.
Может они подскажут... - неуверенно заключил он... - Что же  я  тут  могу?
Поговорю с начальником городского управления, попрошу, чтоб он вас принял,
изложите ему подробности. Начните с этого.
     - Я хотел бы для шефа иметь тут результат, - подчеркнул  Шоор,  когда
они стояли уже у порога раскрытой в коридор двери.
     Директор кивнул:
     - Попробуйте... Всяко бывает...
     Поздно вечером, когда Шоор доставал из  холодильника  банку  любимого
пива "Heineken", позвонил директор конного завода:
     - Господин Шоор, я нашел вам, по-моему, подходящего парня. Работает в
фотосалоне, и как  натурщик  подрабатывает  в  институте  декоративного  и
прикладного искусства. Запишите: зовут Леонид  Локоток.  Завтра  в  десять
утра он будет у вас. Платить ему будем мы. В рублях, конечно. Валюта нужна
нам, а ему не положено... Теперь о  другой  вашей  просьбе.  Я  говорил  с
начальником городского управления милиции. Понимаете?.. Вот... Это не в их
компетенции. Он посоветовал поступить так: у нас есть частное сыскное бюро
"След". Что? Да-да, приват. Они  занимаются  поисками  исчезнувших  людей.
Возможно, возьмутся и за ваше дело. Попробуйте, вдруг получится.  Запишите
адрес, это недалеко от гостиницы...
     - Да-да! Спасибо!
     Утром следующего дня, приняв душ,  побрившись,  овеяв  себя  облачком
цветочного дезодоранта, съев бутерброд с сыром и запив его  чашечкой  кофе
прямо в номере, Шоор вел какие-то подсчеты  на  миниатюрном  калькуляторе,
когда в дверь постучали.
     - Прошу! - крикнул Шоор.
     В комнату вошел молодой человек в хорошем джинсовом костюме,  куртка,
подбитая белым мехом, была распахнута, и Шоор  сразу  увидел,  что  парень
сложен великолепно -  широкие  сильные  плечи,  узкая  талия,  под  тонким
свитером, обтягивающим торс, проступали бугры мышц.
     - Меня просили прийти к вам. Моя фамилия Локоток.
     - Очень приятно,  -  улыбнулся  Шоор.  -  Садитесь,  -  парень  Шоору
понравился: крупное лицо, не придется особенно возиться с гримом и светом,
чтобы "выбрать" каждую деталь - глаза, лоб, нос, рот, - все открыто,  чуть
вьющиеся светлые волосы. "Почти неккермановский тип,  -  подумал  Шоор,  -
ничего азиатского. Это подкупает читателей журнала, европейцы  любят  себе
подобных. - Вам господин директор объяснил, какую будем делать работу?"
     - Да, - кивнул Локоток. - Когда начнем? - по-деловому спросил он.
     - Через полчаса. Мы поедем отсюда все. Пива? - предложил Шоор.
     - Нет, благодарю, не употребляю, - Локоток рассмеялся.
     Шоору понравился и этот отказ (пьет, конечно, но набивает себе цену),
и приоткрывшиеся ровные  здоровые  зубы  (можно  будет  сделать  несколько
снимков улыбающегося, довольного жизнью человека), и то,  что  красавчиком
парня не  назовешь  (рядом  с  лошадью  должен  стоять  настоящий  мужчина
спортивного  и  несколько  сурового  облика,  женщины  любят  таких,   ибо
напомаженные красавчики напоминают  им  либо  педерастов-наркоманов,  либо
алкашей-импотентов...).
     Минут через пятнадцать вошел фотограф  Шоора,  обвешанный  небольшими
кожаными ящичками с аппаратурой, что-то сказал по-немецки, Шоор указал  на
Локотка, познакомил. Фотограф профессионально охватил Локотка  взглядом  и
одобрительно похлопал его по плечу.
     В половине одиннадцатого они втроем уехали на конный завод.



                                    5

     Корреспонденция "до востребования", за которой не  явились  адресаты,
пролежав положенный месяц в почтовом отделении, хранилась затем еще  месяц
на главпочтамте. Теперь, когда и тут срок вышел, комиссия из трех  человек
во главе с заместителем начальника почтамта засела  за  ее  разбор.  Серые
мешки с невостребованными письмами были свалены в кучу  в  углу  небольшой
комнаты. Предстояла нудная  и  кропотливая  работа:  вскрывать,  читать  и
решать, что сжигать, а что отложить,  еще  раз  прочитать  и  окончательно
определить: сжигать или отправить  в  милицию.  Обычно  туда  передавались
письма, в которых имелись документы, важные бумаги или какие-нибудь особые
сообщения. Но такое случалось редко. В основном все шло в топку.
     Люди, читавшие чужие  письма,  настолько  привыкли  к  этой  рутинной
работе, что не очень уж вникали в глубины  и  в  смысл  чьих-то  посланий.
Горе, заботы,  описания,  тяготы  и  печали  жизни,  радости  по  каким-то
ничтожным  или  достойным  поводам  оказывались  настолько  сужены   почти
одинаковым  для  всех  бытом,  что  тематически  письма  эти  можно   было
рассортировать на три-четыре категории; в  каждую  из  них  той  или  иной
стороной входила не только жизнь  тех,  кто  писал  и  кому  писались  эти
письма, но и тех, кто сейчас их читал. И редко попадалось что-либо этакое,
цеплявшее внимание или необычное, как увлекательная, полная утопий  книга,
которая порою отодвигает от нас хоть на  несколько  часов  однообразную  и
нудную жизнь. По этому последнему признаку  письмо  Георга  Тюнена  своему
приятелю было отложено замначальника почтамта для вторичного прочтения.
     Изложенная  Тюненом  мюнхенская  история  и  приложенная   фотография
семидесятилетней давности в общем-то не укладывалась в параграф инструкции
- не было тут ни документов, важных бумаг,  все  это  можно  и  сжечь,  но
имелась и какая-то необычность,  событийность.  И  заместитель  начальника
почтамта, как глава комиссии, решил передать письмо в милицию. Он, правда,
догадывался, что во  всякой  милиции  на  эти  письма  мало  кто  обращает
внимание,  отношение  к  ним  плевое,  там  не  успевают   справляться   с
повседневными делами, давать ход десяткам заявлений  и  жалоб  граждан,  и
даже  не  всегда  регистрируют  письма,  которые  поступают  с   почты   с
действительно ценными вложениями - документами или  важными  бумагами.  Но
ведомственное монотонное существование  служащих  иной  раз  взращивает  в
своей среде какую-нибудь особь  наизнанку,  не  тип,  а  экземпляр.  Таким
экземпляром в Старорецком городском  управлении  внутренних  дел  числился
старший оперуполномоченный  капитан  Максим  Федорович  Остапчук.  Был  он
человек спокойный  и  неразговорчивый,  на  решения  не  скор.  Начальство
нередко выговаривало ему: "Тебе, Остапчук, не в угрозыске  работать,  а  в
какой-нибудь инвентаризационной конторе". На это он отмалчивался, но ничто
не  менялось  в  его  поведении.  Немногие  понимали,   что   именно   его
основательность, копание в бумажках, немногословие, непоколебимость,  если
уж он изрекал свое решение  или  излагал  какую-нибудь  долго  вызревавшую
мысль, давали тот результат, с которым потом все шло гладко.  Решение  или
мысль эту тут же греб к себе кто-нибудь шустрый, хваткий, с хорошим нюхом,
все приходило в движение,  затевалась  суета,  возбуждение  перетекало  от
одного к другому,  но,  радуясь  потом  удаче,  никто  не  вспоминал,  что
началась она с каких-то неторопливых, будто вымученных фраз  Остапчука,  а
лавры успеха пожинал именно тот шустрый, первым учуявший  и  выгребший  из
спотыкавшихся слов Остапчука золотое зернышко успеха. Может быть,  поэтому
сорокалетний  Максим  Остапчук  так  медленно  поднимался  по  должностной
лестнице.
     Водилось за ним вроде и чудачество: он  вел  свою  особую  картотеку,
собирал  всякие  случайные  бумажки,  что  было  вовсе  не   предусмотрено
какими-либо милицейскими параграфами. В кабинете  у  него  стояла  высокая
тумба  с  множеством  ящичков,  он  раздобыл  ее,  списанную,  в  какой-то
библиотеке. В этих недрах  он  и  хранил  свое  добро.  Замочная  скважина
имелась  только  в  одном,  верхнем,  ящичке,  но  когда   он   запирался,
блокировались  и  все  остальные.  Никто  не  имел  туда  доступа,   кроме
владельца, и никто не претендовал, поскольку тумба  эта  была  как  бы  за
пределами штатного  расписания.  Однажды  приехала  комиссия  во  главе  с
жирным, тяжко сопевшим генералом из политотдела. Обходя кабинеты, комиссия
заглянула и к Остапчуку. "Это что?" -  спросил  генерал,  заметив  высокую
старинную  тумбу  красного  дерева,  нагло   выбивавшуюся   из   казенного
интерьера. - "Да это  так,  хозяйство  капитана  Остапчука",  -  несколько
смущенно  ответил  начальник  управления  и  объяснил  генералу,   в   чем
собственно дело. Тот еще раз посмотрел на тумбу,  на  капитана  Остапчука,
пожал плечами и, буркнув: "Жуликов ловить надо", - вышел.
     Тем не  менее  о  содержимом  ящичков  Остапчука  кое-кто  знал  и  в
райотделах, и в  районных  и  областной  прокуратурах.  И  далеко  не  все
относились к ним, как к чудачеству, и при случае пользовались.
     Когда письмо Тюнена, присланное комиссией главпочтамта,  поступило  в
милицейскую канцелярию с припиской  "на  ваше  усмотрение",  там,  как  бы
отмахнувшись, решили: "На кой черт оно нам? Отдайте его Остапчуку".



                                    6

     Вот уже полтора месяца, как Левин, поддавшись  уговорам  Михальченко,
работал в частном агентстве "След".
     Михальченко брался за все: агентству нужны деньги и добрая слава...
     Сегодня перед концом рабочего дня позвонил директор  конного  завода,
человек в городе известный,  заслуженный  зоотехник  республики,  попросил
помочь своему гостю - какому-то немцу. Договорились на завтра,  на  девять
утра. Михальченко попросил Левина заняться этим немцем:
     - Ефим Захарович, тут высокий ранг, так сказать международный, хорошо
бы, чтоб вы. Вы по-немецки знаете?
     - "Вир бауен моторен, вир бауен  тракторен".  И  так  далее,  учил  в
школе. Но ему, наверное, нужны не мои познания в языке.
     - Я не знаю, что ему нужно, а нам нужна его валюта.
     - Хорошо, я буду к девяти, - согласился Левин...
     В доме все утихло. Спал Сашенька, спала,  наверное,  и  невестка.  Из
Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3  4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 38
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (1)

Реклама