работа в институте. Я там натурщиком. Неплохо замолачиваю каждый сезон
фотографированием курортников.
- Сколько?
- Когда как, - уклонился Локоток. - Но мне хватает, я холост. Теперь
еще привалили эти съемки у Шоора. Он обещал поездку в Германию, постоянную
работу у него здесь. Ну, скажите, на кой мне мараться, все терять, убивать
какого-то старика ради плаща и старых кальсон в его чемодане?
- Но вы же заранее не знали, что у него в чемодане. Ношеные кальсоны
или слитки золота, - издевался Левин, понимая, что в словах Локотка есть
резон.
- Разве я похож на идиота? - взмолился Локоток, страстно стараясь
внушить Левину то, что, как казалось Локотку, и так ясно. - Мертв он был.
Плащ я взял, да. В этом повинен. Но взял уже у покойника.
- Ну да, мародерство, - продолжал его мытарить Левин.
- А вот почему не сообщил о покойнике - вопрос другой, - Локоток
забежал на шаг вперед и теперь шел почти боком, все время заглядывая
Левину в лицо. - Попробуй потом отбрешись, а дело, ясно, завели бы на
меня. Слушок дошел бы в институт, на конный завод и - привет, мне бы
ручкой помахали: "Гуляй, Локоток, отмывайся сам, нам такие не нужны, у нас
репутация".
Они дошли до машины.
- Домой добирайтесь сами, у меня нет времени вас отвозить, -
отмахнулся Левин от Локотка. - И ждите, как я сказал. - Он сел в машину,
за ним - участковый. - Одну минутку, Локоток! - вдруг крикнул Левин,
высунувшись. - У Тюнена были деньги. Сколько вы взяли, Локоток? Вы ведь
обшарили его карманы?
Локоток замер.
Левин в упор смотрел на него. Стасик уже завел двигатель.
Локоток назвал сумму.
- Поехали, Стасик! - Левин захлопнул дверцу. - Экое дерьмо!..
- Здравствуйте, Ксюша, - сказал Левин, входя в приемную прокурора
района. - Как секретарская жизнь?
- О, Ефим Захарович, здравствуйте! Жизнь - вот: стучу, - указала
секретарша на пишущую машинку и на кипу бумаг на столе. - Давно вы у нас
не были.
- Давно, Ксюша, давно... У себя? - кивнул Левин на дверь, обитую
темно-коричневым дерматином.
- У себя.
- Доложите?
- Ефим Захарович, что это вы? Когда это я докладывала про вас?!
- Я уж, Ксюша, не начальник. Я теперь на приемы записываюсь.
- Ладно вам, Ефим Захарович, - засмеялась она.
- Я сперва позвоню в одно место, - Левин сел, придвинул к себе
телефонный аппарат, набрал номер аптеки, где работала жена. - Алло,
пожалуйста, Раису Львовну... Рая, это я. Слушай, - он достал из кармана
флакончик с капсулами. - Тебе такой препарат знаком? - и он прочитал. -
Посмотри по вашим талмудам. Я подожду у телефона... Очень нужно... - Сидел
в ожидании какое-то время. - Да... Да... Понятно... Постараюсь вовремя. -
Он повесил трубку и открыл дверь в кабинет. - Здравствуй, Евгений
Кириллович! Можно?
- Какой гость! - прокурор вышел из-за стола. - Всегда рад, Ефим
Захарович!
- Ну, сейчас не обрадуешься, выгнать захочешь, - Левин сел в кресло.
- Как жизнь?
- Как всюду.
- Что-нибудь случилось?
- Труп, Женя. Труп.
- Где?
- В водонапорной башне в березовой роще. Помнишь, где это?
- Конечно.
- Теперь слушай, - и Левин стал подробно рассказывать о Тюнене, о
заявлении его сына, о поисках, о Локотке.
- Убийство? - спросил прокурор, выслушав Левина.
- Следов крови нет нигде.
- Могли и удушить.
- Не будем гадать. Как говорят, вскрытие покажет. Хотя с этим будет
непросто, труп полуразложившийся... У меня есть кое-какие соображения, но
навязывать их не хочу, пусть следствие идет свои путем, экспертизы... А их
придется делать много.
- Поможете, Ефим Захарович?
- Каким образом? Я ведь не у дел.
- Но у вас весь материал на руках. Избавите от лишней работы.
- Хорошо. Кто из следователей будет вести дело?
- Сейчас решим. Я его тогда к вам направлю.
- Ладно. Можешь посылать туда людей, - Левин встал. - Вот это, - он
достал из кармана флакончик, - пусть приобщат к делу. Это лекарство. Я
нашел его на месте, где, по словам Локотка, он обнаружил труп.
Прокурор повертел в руках флакончик.
- Импортное?
- Да... Ну, будь здоров...
"Нива" ереванца, стоявшая недалеко от станции техобслуживания и
намозолившая там всем глаза, исчезла в четверть двенадцатого ночи.
Обнаружил это дежурный администратор кемпинга, присматривавший за "Нивой"
по просьбе Остапчука. Кемпинг находился рядом со станцией у шоссе в десяти
километрах от города. В ночной тишине вдруг взревел мотор, потом его долго
гоняли на холостых оборотах. Выйдя из помещения и прошагав метров
пятнадцать к шоссе, администратор увидел, что "Нивы" нет на месте, а по
пустынному шоссе в сторону города удалялись ее красные огни.
Через пятнадцать минут телефонный звонок сорвал Остапчука с постели.
Звонил дежурный по городу:
- Максим Федорович, армянская машина исчезла.
- Что за машина? - со сна Остапчук не сразу понял, о чем речь. Он
сидел в трусах и майке, поставив телефон на колени.
- "Нива" с ереванскими номерами.
- Как исчезла?! - дошло до Остапчука. - Она же без трамблера?
- Уехала в сторону города минут пятнадцать назад. С кемпинга
позвонили.
- Ясно! - Остапчук дал отбой и стал звонить по нескольким номерам,
затем быстро начал одеваться...
Через полчаса он был у себя в кабинете, где сидело несколько
оперативников...
"Ниву" засекли с тыльной стороны станции Старорецк-товарная. Увидел
ее сотрудник ВОХРа с вышки. Он и сообщил, что из машины вышли двое,
проникли в пролом в заборе и начали что-то выносить и складывать возле
машины.
- Улочка эта очень узкая, там две машины не разминутся, - сказал
Остапчук. - Идет под уклон. Справа забор товарной станции, железнодорожные
пути, слева дома и склады. Выехать из нее можно либо сдав назад, либо вниз
под уклон на Богдана Хмельницкого. Я на "рафике" поеду с людьми через
верх, закрою выезд назад. Ты, Бузынник, мотай со своей группой в санчасть,
это пять минут отсюда, берите машину скорой помощи, я договорился,
натяните белые халаты, запрете выезд внизу, у Богдана Хмельницкого.
Станете поперек, выйдите с носилками у какого-нибудь дома, вроде к
больному приехали. Заметив нас, Басик ринется вниз, чтобы выскочить на
Богдана Хмельницкого. Санитарная машина и белые халаты его успокоят.
Плешаков, надо сообщить всем постам ГАИ. Все ясно? Да, Бузынник, когда
станете на место, сообщи мне по рации, чтоб я не начал раньше. Поехали!
Вытащив из тайника последнюю завернутую в мешковину партию оружия,
ереванец и Басик, открыв заднюю дверь "Нивы", начали аккуратно укладывать
его в машину. Здесь, с тыльной стороны товарной станции, было совершенно
темно, горело лишь два фонаря - один наверху, в начале улицы, другой
внизу, почти у самого выезда на Богдана Хмельницкого. В тишине слышалось,
как за длинным забором одинокий маневровый электровоз, удаляясь,
постукивал на стыках...
"Как же так, как я промазал? - думал Остапчук, сидя рядом с шофером.
Машина уже шла на подъем и вот-вот должна была выскочить к нужному месту,
где начинался забор товарной станции. - Ведь у них не было трамблера!..
Где достали? Неужто в Боровичах Басик спроворил? Трамблер Басик искал там,
а не старые автоматы!.. - А поставить его - дело плевое"...
Они захлопнули дверцу "Нивы", сели, и в тот момент, когда ереванец
взялся за ключ и отжал сцепление, в заднее стекло ударил дальний свет фар
и отраженный зеркальцем, полоснул по зрачкам.
- По газам! - крикнул Басик, услышав шум двигателя настигавшей их
сверху машины.
- Менты?
- Кто бы ни был, гони вниз, к Богдана Хмельницкого!..
"Нива" неслась по выбоинам разбитой старой брусчатки, когда свет ее
фар уткнулся в стоявшую поперек дороги метрах в ста машину скорой помощи,
из которой вышли люди в белых халатах с носилками.
- Что делать?! - крикнул ереванец.
- Сейчас отвалят, подъезжай ближе! - Басик достал из-за пояса
пистолет, прикрытый полой пиджака. - Тормозни! - Он выскочил из машины и,
оглянувшись на мгновение, увидел, как из догонявшего их "рафика" почти на
ходу вывалились двое, в руках у них были пистолеты. Он все понял.
Единственная надежда была заставить лекарей со "скорой" убраться с дороги.
И в этот момент кто-то из "рафика" крикнул:
- Вы окружены! Сопротивление бесполезно!..
Не поняв, что машина "скорой" и фигуры людей в белых халатах -
ловушка, еще надеясь, что он прорвется, заставит их освободить дорогу,
Басик дважды выстрелил в одного из двоих преследователей, бежавших сверху,
и увидел, как тот упал. И тут с ужасом крайним зрением Басик заметил, что
от машины скорой помощи к нему снизу бегут четверо, белые халаты
распахнуты, а в руках короткие автоматы...
В Остапчука вошла одна пуля, в шею, разорвав сонную артерию. Он лежал
и не слышал слов склонившегося над ним товарища, не ощущал рук, вносивших
его в машину, не слышал голосов и возни возле "Нивы", звука щелкнувших
наручников.
Он умер в пятистах метрах от ближайшей больницы...
36
- Как же это? - Михальченко ходил по кабинету из угла в угол, нервно
потирая больную руку.
- Что ты заладил "как", "как"? Как в тебя стреляли, так и в него.
Тебе искалечили руку, а ему... - Левин понимал состояние Михальченко,
которому он выложил эту страшную новость, едва тот прилетел из Коктебеля и
явился в бюро.
- Когда похороны? - спросил Михальченко, наконец остановившись.
- Сегодня в два.
- Вы пойдете?
- Да. - Левин не состоял ни в каких отношениях с Остапчуком, просто
иногда сталкивался по работе еще будучи прокурором, и в те годы едва ли
пошел бы на похороны, но сейчас вопрос был задан в ситуации, когда ответ
мог быть только один.
- Что ж, Басик, выхлопотал ты себе "вышку", - Михальченко сел к
столу.
- Это еще как сказать.
- А вы что бы дали? - зло спросил Михальченко.
- Прокурор не дает, а просит.
Михальченко вздохнул, помолчал, затем спросил:
- Так что с Тюненом, с Локотком?
- Начато следствие.
- Неужели Локоток старика убил?
- Я же тебе говорю: начато следствие.
- Ну, а ваше мнение? Нам же что-то надо будет сказать сыну Тюнена.
- Мы свое дело закончили. Нас просили отыскать Тюнена, мы нашли.
- Труп.
- А разве было оговорено, что мы обязуемся найти живого и здорового?
- Но все-таки, ваше мнение? - настаивал Михальченко.
- Не думаю, что Локоток убил Тюнена, - уступил Левин. - Локоток
уверяет, что он наткнулся на мертвого Тюнена у тропы, под кустом. Похоже,
что там. Именно там я нашел флакончик с капсулами. Он, безусловно,
принадлежал Тюнену: это импортное лекарство, аналог инсулина
пролонгирующего действия. Что говорит в пользу Локотка? В данном случае
его характер. Убивать средь бела дня, рискуя каждую минуту, что кто-то
появится на тропе? Она ведь служит дорогой между сквером и шоссе. Способ
убийства. Стрелять? Во-первых, много шума. Во-вторых, не стал бы он
рисковать, заранее не зная, чем сможет поживиться. Такие, как Локоток,
разбираются, кто какие чемоданы имеет и что в них лежит. Он осторожен,
скуп, любит незаметную спокойную жизнь, вкусно поесть, хорошо, модно
одеться. Имеются ли у него для этого возможности? Вполне. Работа в
институте натурщиком. Там приличные заработки. Хорошо молотит и на курорте
фотографированием отдыхающих. А тут подвалили еще съемки для журнала
