он махнул рукой, так что от сигареты посыпались искры. - Иди-ка назад в
комнату, малец! Нечего тебе тут смотреть, и слушать нечего. Быстро к себе,
пока не попало!
Обрывки, разрозненные, проплывающие вне времени. Давно забытые,
бессвязные картины. Окруженные тьмой, перемежающиеся тьмой. Почему все еще
темно? Пэдди Дилени. Его отец.
Как кадры из кинофильма, которые мелькают на экране так быстро, что
не успеваешь разглядеть. Тьма. Снова кинокадры, опять четкие и ясные.
Оглушительный рев моторов, окно перед ним - таких больших окон он
никогда еще не видел, даже в магазинах. Он крепко вцепился в отцовскую
руку. Немудрено испугаться - все это было так ново.
- Вон наш самолет, - сказал Патрик Дилени. - Большой, зеленый, с
такой нашлепкой сверху.
- 747-8100. Я видел картинку в газете. Мы прямо сейчас в него сядем?
- Очень скоро - как только объявят посадку. Мы сядем первыми.
- И больше я не буду жить в Таре?
- Только если захочешь.
- Нет. Я их ненавижу. - Он засопел, утер нос рукой и взглянул на
высокого человека, стоявшего рядом. - А ты знал мою мать?
- Очень хорошо знал. Я хотел на ней жениться, но... Ничего не
получилось, были на то причины. Ты поймешь, когда подрастешь.
- Но... Ты мой отец?
- Да, Брайан, я твой отец.
Он уже много раз задавал этот вопрос, но каждый раз не очень ожидал
получить откровенный ответ. Теперь, в аэропорту, глядя на огромный зеленый
самолет, он наконец поверил. Что-то словно набухло и прорвалось у него
внутри, и по лицу его покатились слезы.
- Я не хочу туда возвращаться. Никогда, никогда!
Отец опустился на колени и прижал его к себе так крепко, что ему
стало трудно дышать, - но это ничего, теперь все в порядке. Брайан
улыбнулся и ощутил во рту соленый вкус слез. Он улыбался и плакал в одно и
то же время, потому что не мог остановиться.
4. 12 ФЕВРАЛЯ 2023 ГОДА
Входя в операционную на следующий день, Эрин Снэрсбрук все еще
чувствовала усталость. Однако когда она увидела Брайана, усталость как
рукой сняло. Столько было уже сделано, столько еще оставалось сделать!
Поврежденные ткани мозга, большей частью белое вещество, были уже удалены.
- Собираюсь приступить к имплантации, - сказала она тихо, почти
шепотом. Ее слова предназначались не для просвещения тех, кто находился в
операционной, а для автоматической записи. Чувствительные микрофоны уловят
их, как бы тихо она ни говорила, и запишут все, что происходит.
- Все отмершие ткани уже удалены. Передо мной поверхность разреза в
белом веществе. Это участок, где перерезаны аксоны множества нейронов.
Проксимальный конец каждого из перерезанных нервов еще жив, потому что по
эту сторону разреза расположено тело клетки. Но дистальный конец,
остальная часть аксона, синаптически соединяющаяся с другими клетками, уже
мертва. Она отрезана от источника питания и энергии. Это означает, что обе
части требуют различных подходов. Я сделала оттиски чистых поверхностей
разрезов в белом веществе. По этим оттискам изготовлены гибкие
микропленочные чипы - ПНЭКи. Компьютер запомнил топографию разрезов и
знает, какому их участку соответствует каждый ПНЭК. На месте их будут
удерживать клетки соединительной ткани. Сначала я буду расчищать
проксимальные концы нервных волокон и присоединять их к чипам,
устанавливая каждый на свое место. Торцы аксонов будут обработаны белком,
стимулирующим рост. На пленку, из которой состоит чип, нанесены капельки
химических соединений, которые, высвобождаясь под действием электрического
поля, будут стимулировать рост аксонов, заставляя их тянуться к ближайшей
контактной панели. Начинаю.
С этими словами она включила манипулятор, дала ему команду
приблизиться к открытому мозгу и опуститься. Крохотные разветвленные
пальчики медленно, плавно растопырились и потянулись к поверхности мозга.
Манипулятор был снабжен мощным компьютером, способным управлять каждым
микроскопическим пальчиком по отдельности. Оконечности пальчиков были
слишком малы по сравнению с длиной световых волн, и поэтому объективы
системы распознавания размещались на несколько разветвлений выше.
Изображение от каждого объектива передавалось в компьютер, который
сопоставлял его с другими изображениями, создавая внутри себя трехмерную
модель поврежденного мозга.
Все ниже и ниже опускались щупальца машины, одни быстрее, другие
медленнее, пока все они не приблизились вплотную к поверхности мозга и не
расползлись по ней, заслонив ее от глаз хирурга.
Доктор Снэрсбрук повернулась к экрану монитора и скомандовала:
- Ниже. Стоп. Еще ниже. Немного назад. Стоп.
Теперь она видела то же самое, что видел компьютер, - увеличенное
изображение поверхностей разреза. Если надо, она могла выделить наплывом
любой их участок или, наоборот, увидеть всю поверхность общим планом.
- Начинайте орошение, - сказала она.
Каждое десятое щупальце было полым - оно представляло собой, в
сущности, тоненькую трубочку с электронным клапаном на конце. Поверхность
разреза в мозгу начала покрываться мельчайшими капельками -
микроскопически мелкими, настолько крохотными были отверстия в щупальцах.
Скоро вся поверхность была покрыта невидимым слоем электрофлуоресцентной
жидкости.
- Уменьшите свет в операционной, - скомандовала она, и светильники
померкли.
Орошение прекратилось - машина-контактор решила, что этого
достаточно. Доктор Снэрсбрук выбрала самый нижний участок раны и послала
туда по тонким, как волос, оптическим волокнам крохотные лучики
ультрафиолетового света. На экране поверхность мозга загорелась множеством
светящихся точек.
- Электрофлуоресцентное покрытие нанесено на все нервные окончания.
При облучении ультрафиолетом оно излучает достаточно фотонов, чтобы их
можно было зарегистрировать. Реакция, вызываемая ультрафиолетовым
облучением, происходит только в тех нервных окончаниях, которые еще живы.
Теперь начинаю установку имплантатов.
Имплантаты, тщательно подогнанные по форме поверхностей разрезов в
мозгу Брайана, лежали на лотке, погруженные в нейтральный раствор. Лоток
поставили рядом с головой Брайана и сняли крышку. Щупальца манипулятора с
бесконечной осторожностью опустились на них.
- Каждый из этих ПНЭКов-имплантатов изготовлен индивидуально. Они
состоят из нескольких слоев гибкой полимерной пленки, в которой находятся
полупроводниковые элементы. Пленка должна быть гибкой и эластичной, потому
что поверхности разреза уже немного изменились с тех пор, как с них
снимали оттиски, по которым изготовлены эти чипы. Дальше будет происходить
вот что. На вид чипы кажутся одинаковыми, но на самом деле они,
разумеется, все разные. Компьютер рассчитал их размеры так, чтобы каждый в
точности соответствовал тому или иному участку поверхности разреза. Теперь
он может рассортировать их и установить каждый на нужное место. От каждого
чипа отходят несколько световодов, которыми он будет соединен с соседними
чипами, так что образуется сеть перекрестных связей между разными
участками мозга. Если посмотреть на верхнюю поверхность чипов, то видно,
что там на каждом из них торчит еще по паре проволочек. Зачем они нужны,
станет понятно на следующем этапе операции. А этот этап закончится, когда
будут установлены на место все десять тысяч имплантатов. К чему мы сейчас
и приступаем.
Хотя доктор Снэрсбрук и присматривала за общим ходом операции, на
самом деле установкой имплантатов управлял компьютер. Щупальца
манипулятора двигались так быстро, что расплывались в туманные пятна, и
уследить за ними было невозможно. Один за другим крохотные кусочки пленки,
сверкнув на мгновение, ложились на место. Наконец был установлен и
закреплен последний. Щупальца снова поднялись, и доктор Снэрсбрук
почувствовала, что охватывавшее ее напряжение немного ослабло. Она
выпрямилась и ощутила острую, режущую боль в пояснице, но заставила себя
забыть о ней.
- Теперь начался следующий этап - установление контактов. Поверхность
пленок обработана примерно так же, как при изготовлении дисплеев с
активной матрицей. Задача каждого полупроводникового элемента состоит в
том, чтобы, ориентируясь по люминесценции, найти живой нерв и вступить с
ним в физический контакт. Пленка покрыта гормонами роста, которые заставят
подходящие к ней нервы образовать с входами полупроводников синаптические
соединения. Назначение таких соединений станет очевидным на следующем
этапе. А каждое отмершее дистальное волокно будет заменено эмбриональной
клеткой, подвергнутой геноинженерным манипуляциям, - внутри оболочки
нервной клетки, которую она заменила, из нее вырастет новый аксон, и
вместо старых, отмерших дистальных синапсов возникнут новые. Одновременно
с этим будут расти новые дендриты, которые соединят нервную клетку с
выходной панелью пленочного чипа.
Операция заняла почти десять часов. Все это время доктор Снэрсбрук не
отходила от операционного стола. Когда был установлен последний контакт,
усталость обрушилась на нее как лавина. Выходя из комнаты, она пошатнулась
и оперлась на дверной косяк, чтобы не упасть. Конечно, и после операции
нужно непрерывно следить за состоянием Брайана и ухаживать за ним, но с
этим могут справиться и сестры.
Восстановление мозга Брайана отнимало очень много времени и сил. Но у
нее были и другие больные, нужно было делать другие плановые операции. Она
перекроила свое расписание, запросила и получила помощь самых лучших
хирургов и оставила себе только самые неотложные случаи. И все же ей
приходилось работать по двадцать четыре часа в сутки - и так уже на
протяжении многих дней. Дрожащим голосом она продиктовала в микрофон отчет
о только что проделанных процедурах - компьютер запишет и распечатает его.
Теперь несколько таблеток декседрина - не слишком это полезно, но поможет
дотянуть до конца дня.
Она зевнула и потянулась.
- Конец отчета. Включить переговорное устройство. Мадлен!
Компьютер принял команду и дал сигнал секретарше.
- Да, доктор.
- Пригласите сюда миссис Дилени.
Она потерла руки и выпрямилась.
- Включить запись, открыть файл на Долли Дилени, - произнесла она и
взглянула, загорелся ли маленький красный огонек на подставке настольной
лампы. Дверь отворилась, в кабинет неуверенно вошла маленькая худая
женщина с беспокойным взглядом.
- Очень хорошо, что вы смогли прийти, - сказала доктор Снэрсбрук с
улыбкой, вставая из-за стола и указывая на стул для посетителей. - Прошу
вас, устраивайтесь поудобнее, миссис Дилени.
Женщина судорожно сжимала в руках сумочку, держа ее на коленях так,
словно пыталась, как барьером, отгородиться ею от всего окружающего.
- Пожалуйста, доктор, называйте меня Долли. Вы можете сказать мне,
как он?
В голосе ее слышалось напряжение, хотя она изо всех сил старалась его
скрыть.
- Абсолютно никаких изменений, Долли, с тех пор, как мы вчера с вами
говорили. Он жив, и мы должны быть за это благодарны. Но у него очень
серьезные повреждения, и пройдут недели, а возможно, и месяцы, прежде чем
мы сможем узнать результаты лечения. Вот почему мне нужна ваша помощь.
- Но я не медсестра, доктор, не понимаю, чем я могу помочь.
Она поправила на коленях сумочку, по-прежнему напоминавшую барьер.
Женщина была недурна собой и выглядела бы еще лучше, если бы не ее
поджатые губы. Похоже, жизнь была к ней не слишком милосердна и не
доставляла ей особой радости.
