него в активе? Он ощупал себя, пытаясь найти аптечку. Ее не было. Что ж,
зато сумка по-прежнему на поясе, хотя нож из сапога выпал. Пальцы его
рылись во всяком хламе сумки и нащупали какую-то трубку. Что это? Конечно,
фотонный фонарь. Он положил его в сумку в ночь приема капсулы и забыл о
нем.
Но, может он разбит; скорее всего, да.
Язон нажал кнопку и громко застонал, когда ничего не произошло.
Тогда он осторожно повернул регулятор мощности, и сверкающий луч
разрезал темноту. Свет! Хотя его положение в сущности не изменилось, Язон
почувствовал себя лучше. Он расширил луч и обвел им свою тюрьму. Воздух
был тих, хлопья снега пролетали сквозь освещенное пространство и исчезали.
Снег покрывал дно ущелья и лежал сугробами у его стен. С двух сторон
возвышались черные скалы, уходя вверх над его головой. Над ним был
скальный выступ. Неба не было видно, его закрывали нависающие скалы.
Видимо, он соскользнул по этому выступу и был отброшен в сугроб.
Случайность спасла его жизнь.
Послышался крик, что-то черное пролетело сверху сквозь луч света и
ударилось о дно не далее, чем в десяти метрах от Язона. Там черная скала
была покрыта лишь тонким слоем снега, и другой падающий человек ударился о
нее. Глаза его были раскрыты, изо рта текла струйка крови.
Это был жонглер, выдавший его, Орайал.
- Что это, Темучин убирает свидетелей? Не похоже на него...
Рот Орайала оставался открытым, но он замолчал навсегда. Язон сполз
со своего сугроба и пошел по дну ущелья. В самом центре поверхность была
ровной, слишком ровной и гладкой. Он не понимал почему, пока под его
ногами не раздался зловещий треск. Он попробовал спрыгнуть, но под его
ногами лед уже раскололся, дробясь во всех направлениях, и Язон упал в
темную воду.
Внезапный ожог холодной воды вытеснил воздух из его легких, но он
продолжал держать рот закрытым, прикусив нижнюю губу. Пальцы его
конвульсивно вцепились в фонарь. Без него он не найдет отверстия во льду.
В тоже время ноги его коснулись скалистого дна. Здесь было неглубоко.
Он оттолкнулся и посмотрел вверх. Свет отражался как от зеркала. Подняв
руки он уже ощупал преграду. Над ним был сплошной лед. Пальцами он
почувствовал, как руки скребутся о ледяную поверхность, и понял, что его
быстро тащит течением. Отверстие во льду находилось далеко позади.
Если бы Язон динАльт умел впадать в отчаяние, сейчас был бы наиболее
подходящий случай. Пойманный в ловушку в толще льда на дне недосягаемого
ущелья, он, несомненно, имел право впасть в отчаяние, но ему было не до
этого. Он задыхался, пробовал плыть к берегу, чтобы встать и попробовать
пробить лед. Он осветил и верх, чтобы разглядеть возможную щель.
Течение было слишком быстрым. Вода была слишком холодной: она
леденила его тела, тащила его все дальше. Но огонь в его легких не
затухал.
Он знал, что теоретически в его легких и клетках тела находится
достаточно кислорода, чтобы прожить несколько минут. Дыхательный рефлекс в
груди не признавал теорий. - Умираю! - кричал он. - Воздух, дыхание, - и
он не мог отказать рефлексу. Немея, он прижался к зеркальной поверхности,
пробил ее и глотал живительный воздух.
Потребовалось немало времени, чтобы реальная действительность вновь
заинтересовала его. Он выполз на темный каменный берег и лежал, наполовину
погруженный в воду, как огромное земноводное. Движение казалось
невозможным, но когда холод дошел до сердца, он понял, что должен
двигаться, иначе умрет здесь. Но где здесь? С болезненной медлительностью
он выполз из воды и провел лучом света по скале над головой и
противоположному берегу. Нет снега? Это обстоятельство несколько оживило
его.
- Пещера!
Он должен был догадаться об этом раньше. Узкое ущелье, Дверь в Ад,
высечено водой, небольшой ручей в течении нескольких столетий рассекал
скалу. Это означает, что с ним, Язоном, еще не покончено, и если это так,
он, Язон, найдет выход, так как вода должна куда-то вытекать. На мгновение
он подумал, что вода может уходить глубоко в скалистые формации и там
исчезать, но он быстро отогнал эту мысль.
- Вперед! - крикнул он, и эхо глухо отозвалось: - Од... од... од...
од...
Язон вздрогнул и пошел по чистому песку вдоль края воды и в следующий
момент заметил выходящие из воды следы.
Кто-то еще есть здесь?! Следы были четкими и ясными. Очевидно они
оставлены недавно. Наверное, из этой пещеры есть хорошо известный выход.
Теперь, все что ему остается, это следовать по следам. А пока он идет, он
не замерзнет в своей обледеневшей одежде. Воздух пещеры был холоден, но не
настолько, как на плато.
Когда след покинул песок у воды и углубился в примыкающую расщелину,
идти стало труднее, но не невозможно. Небольшие сталагмиты, росшие из
известнякового пола, были сломаны, а в мягких стенах попадались случайные
царапины. Туннель раздвоился, и одно его ответвление привело к воде, где
внезапно обрывалось. Здесь совсем не было берега, вода затопила пещеру до
потолка. Язон вернулся по своим следам и углубился во второе ответвление.
Путь был долгим.
Язон решил слегка отдохнуть и уснул. Он проснулся от дрожи и заставил
себя встать. Он думал, что часы, спрятанные у него за поясом, все еще
идут, и не смотрел на них. Движение времени казалось бесконечным в этих
бесконечных пещерах.
Идя вдоль одной из них, Язон обнаружил человека, по следам которого
он шел. Тот спал впереди на полу пещеры. Это был варвар в меховой одежде,
такой же, как и у Язона.
- Привет! - сказал Язон на меж-языке. Молчание было ответом. Он
подошел ближе. Сон варвара был вечным: человек уже очень давно умер. Годы,
может столетия. В этом сухом, холодном, лишенном бактерий воздухе
определить это было невозможно. Мясо и кожа его стали коричневыми и
мумифицировались, сухие губы обнажили желтые зубы, одна вытянутая рука
указывала вперед, пальцы все еще сжимали нож. Язон подобрал его и увидел,
что он покрыт лишь тонким слоем ржавчины.
То, что Язон сделал потом, было нелегко, но необходимо. Осторожными
движениями он снял с трупа одежду. Труп затрещал, когда он был вынужден
приподнять конечности. Но другого протеста не выразил. Сняв меха, Язон
разделся и натянул сухую одежду. Он не испытывал отвращения. Он хотел
выжить. Выжав собственную одежду, он свернул ее в узел и положил под
голову, повернул регулятор мощности фонаря, оставив лишь тусклый свет - он
не хотел оставаться в полной темноте - и впал в беспокойный сон.
17
- Говорят, что когда долгое время ничего не меняется, невозможно
определить, сколько времени прошло, потому что все остается неизменным.
Поэтому я не могу определить, сколько времени прошло, как давно я тут
блуждаю. - Он сделал несколько шагов и добавил: - Очень давно, наверное.
Туннель впереди разветвлялся уже в который раз, и он сделал ножом на
уровне плеча зарубку, прежде чем свернуть в правое отверстие. Он
наклонился и наполнил живот прежде, чем повернуть назад. На соединении
туннелей он нацарапал условный знак "вода" и пошел по другому ответвлению.
- Тысяча восемьсот три, тысяча восемьсот четыре. - Теперь он считал
каждый третий шаг левой ноги, иначе получались очень большие числа. Это
тоже было бессмысленно, но давало возможность что-то говорить - звук
собственного голоса лучше мертвой тишины.
Наконец живот перестал его беспокоить. Мучившие его спазмы и урчание
прошли. Воды для питья здесь достаточно, и он решил занять время подсчетом
зарубок на поясе, так как ранее обнаружил, что его часы разбились при
падении.
- Ты, дурацкий перекресток, я уже видел тебя! - Он плюнул в
направлении трех меток на стене в месте соединения туннелей. Затем ножом
нацарапал под ними четвертую. Он не должен возвращаться сюда больше.
Теперь он знает последовательность поворотов.
Во всяком случае он надеялся.
- У Круглио одна планета... У Флеттера - две, но обе маленькие...
Хармилл... - Он задумался. - Сколько же планет у Хармилла. Забыл. - Он уже
пропел все старые народные песни, но заметил, что начал забывать некоторые
слова.
- Почему? - Он горько засмеялся. - Ясно почему. Он был очень голоден
и устал. Человек может долго прожить с водой без пищи. Но долго ли он
сможет идти?
- Пора отдыхать? - Спросил он сам себя.
- Да, пора отдыхать, - ответил он себе.
Еще немного. Туннель опускался, впереди появился запах воды. У него
стал очень чувствительный нос. Спать на песке гораздо лучше, чем на голой
скале. На костях у него осталось слишком мало мяса, и ему было больно
лежать.
Хорошо. песок тут есть, роскошная, широкая полоса. Вода шире и,
вероятно, глубже. Настоящий бассейн. Вкус тот же.
Он вырыл в песке яму, выключил фонарь, положил его в сумку и лег
спать. Раньше он оставлял фонарь гореть во время сна, теперь это было ему
уже безразлично.
Как всегда он спал беспокойно, просыпался, вновь засыпал. Но на этот
раз что-то беспокоило его. С открытыми глазами он лежал в бархатной
тишине. Потом повернул голову и взглянул на воду.
Далеко. Глубоко внизу. Слабо, уж очень слабо. Проблеск света. Долгое
время он лежал, размышляя об этом. Он устал, ослаб, страдая от голода,
вероятно, был болен. Значит он мог галлюцинировать. Умирающие люди часто
видят галлюцинации, как например, жаждущие - миражи в пустыне. Он закрыл
глаза и задремал, однако, вновь взглянул на воду, снова увидел свет. Что
это значит?
- Что-то с этим надо делать, - сказал он и включил фонарь. В его
ярком свете отблеск в воде исчез. Язон воткнул фонарь в песок и взял в
руки нож. Конец его был острым. Он провел ножом по руке, сделав неглубокий
порез, из которого начала капать кровь.
- Больно! - Сказал он и добавил: - Но так лучше. - Внезапная боль
вывела его из летаргии, добавила адреналина в кровь и позволила яснее
мыслить.
- Если там внизу свет, значит там и выход. Он должен быть. Это
единственный шанс выбраться из ловушки. Теперь, пока я еще могу двигаться.
Он замолчал и начал, вдох за вдохом наполнять легкие кислородом,
вновь и вновь, пока голова не начала кружиться от его избытка. С последним
вдохом он повернул регулятор фонаря на полную мощность и зажал его конец
во рту, чтобы тот светил вперед. Раз, два, руки вместе - прыжок.
Вода была обжигающе холодной, но он ожидал этого. Он глубоко нырнул и
поплыл под водой, быстро, как только мог, к месту, где был виден свет.
Вода была удивительно прозрачной. Скала, сплошная скала на противоположной
стороне бассейна. Значит еще ниже. Вода пропитала его одежду, тяжелые
шкуры тянули вниз, помогая опуститься к самому дну, где из стены выступал
бугор. Под ним течение усилилось и потянуло его за собой. Головой вперед
он нырнул под скалистый выступ, проплыл по короткому каналу и вновь
оказался в просторном бассейне. Над ним появился свет, далеко вверху, на
недосягаемом расстоянии. Он поплыл вверх, отчаянно отталкиваясь руками и
ногами, но свет казалось не приближался. Фонарь выпал изо рта и упал вниз.
Выше, выше, хотя он пробился к свету, ему показалось, что свет тускнеет. В
панике он молотил руками, но они теперь двигались в какой-то среде,
гораздо более плотной, чем вода. Наконец одной рукой он задел что-то
круглое и твердое. Он ухватился за этот предмет и вынырнул.
В первые минуты, вися на стволе дерева, он мог только дышать. Когда
голова прояснилась, он увидел, что находится на берегу пруда, полностью
