этих мальчишек? Деревянную лесенку? Или ты со старым дураком
пожертвовали ими вообще напрасно?
Шеф вяло удивился, почему люди считают, что они могут чем-то помочь,
задавая подобные вопросы. Как будто бы он сам не задумывался над ними.
Ведь если богов вообще не существовало, как неустанно твердила Свандис,
что ж, тогда действительно все было напрасно. Закончив свои
распоряжения, к ним приблизился Ансельм. Он преклонил колена перед
молодым королем:
- Ты спас нашу реликвию, и мы должны возблагодарить тебя.
- Я спас ее, потому что вы похитили Свандис. Думаю, вы все еще
остались мне должны кое-что.
Ансельм помялся:
- Золото?
Шеф покачал головой:
- Знания.
- Мы рассказали тебе все, что знаем про огонь.
- Кроме золота и Грааля, мы вынесли из крепости книги. Истинные
Евангелия, как назвал их Ришье. Почему вы не поведаете о них миру, как
христиане поступают со своими Евангелиями?
- Мы верим, что знания - только для мудрых.
- Что ж, может быть, я достаточно мудр. Дайте мне одну из ваших книг.
Иудеи, христиане и мусульмане, они все смеются над нами, людьми Пути, и
говорят, что мы не люди Книги. Так что дайте мне одну из ваших книг,
книгу с подлинным вероучением Иисуса. Возможно, после этого к нам станут
относиться серьезней.
"Книги только для посвященных, - подумал Ансельм. - Учение нужно не
просто прочитать, его нужно объяснить так, чтобы даже невежды не смогли
понять его превратно. У нас только три экземпляра, и наш закон запрещает
сделать больше. У варварского короля здесь тридцать человек, вооруженных
непонятным оружием. Он, если захочет, сможет забрать все книги и Грааль
вместе с ними. Из-за нас умерли его мальчишки. Лучше его не злить".
- Я дам тебе одну книгу, - неохотно сказал Ансельм. - Но сможешь ли
ты прочитать ее?
- Если я не смогу, прочтет Соломон. Или Скальдфинн. - И Шеф вспомнил
английскую пословицу: - Истина сама себя покажет.
"Что есть истина?" - подумал Ансельм, вспомнив слова Пилата в
христианском Евангелии. Но не осмелился ничего сказать.
***
- Итак, мы упустили прокля... священную реликвию, когда она была у
нас под самым носом, - прорычал император. Он провел неспокойную ночь,
спать мешали не столько крики, доносившиеся из палатки, где делал свое
дело Эркенберт, сколько его собственные мысли. А после ночи все утро
поступали сообщения о всяческих неприятностях и дезертирстве, его войска
из-за страха и переполоха рассеялись по округе.
- Да, - ответил черный дьякон. Он не боялся гнева императора. Он
знал, что даже в самом дурном настроении Бруно сохраняет способность
судить по справедливости. За это люди императора и любили его.
- Ладно. Скажи мне самое худшее.
- Эта штука, Святой Грааль, как называл ее мальчишка, была здесь,
глубоко под землей. Мы уже почти нашли ее. Твой соперник. Единый Король,
тоже побывал здесь. Мальчишка описал его безошибочно. Огни в небе - они,
как я и сказал, были всего лишь отвлекающим маневром.
Император кивнул:
- Я не забыл своего обещания, и место во главе бывшей епархии
Вульфира все еще вакантно. Дальше.
- Маневр удался. Пока дозорные занимались паникующими франками, враги
проникли в крепость по какому-то тайному ходу. Добрались до святынь
своего еретического вероучения, в том числе до Грааля, - а это, как ты и
думал, лесенка. Мальчишка не знает, почему она священна.
- Как они выбрались оттуда?
- Мальчишки, конечно, уже не было с ними. Он ударился в панику, и его
схватили бдительные часовые.
Император снова кивнул, решив про себя не наказывать, как собирался,
Вольфрама и его людей. Успех отвлекающего маневра не был их виной, они
ведь даже не реагировали на него, по крайней мере, не больше, чем сам
император. И позже они оказались достаточно бдительны.
- Он не смог сказать, как выбрались остальные. Но было одно
обстоятельство, которое он пытался скрыть от нас. Это выяснилось под
конец. - Тут Эркенберт замялся. Может, император и справедлив, но здесь
речь шла все-таки об унижении. - Под конец мальчишка решил рассказать
все, поскольку понял, что его признания уже не имеют значения. Его
друзья уже выбрались из крепости. Он видел, как они прошли мимо нас.
Император сощурился и выпрямился на походном табурете:
- Он не мог пройти мимо меня. Ни один одноглазый не пройдет мимо
меня, чтобы я не посмотрел на него очень пристально.
Эркенберт потупился:
- Его привязали к лесенке, и она выглядела как носилки. Ты сам
приказал Тассо вытолкать их за ворота.
Последовало долгое молчание. Наконец Эркенберт поднял взгляд. Не
замыслил ли император одно из своих жестоких самонаказаний? Он смотрел
на кончик своего меча.
- Я его держал у самого горла этого человека, - бормотал Бруно. - Он,
как девственница, был уже в моей власти. Мне оставалось только воткнуть
меч. И я этого не сделал. Я говорю тебе, Эркенберт, мое доброе сердце
меня погубит, так всегда вздыхала моя матушка. - Он усмехнулся. -
Значит, они прошли мимо нас. И, разумеется, убежали в горы. Нам придется
их преследовать. И, разумеется, вся проклятая конница разбежалась, или
дезертировала, или отправилась поить своих проклятых лошадей, или что
там еще. Но я своего добьюсь. Ладно, Эркенберт, найди мне проводника из
местных.
Маленький дьякон не двинулся с места.
- Прости, государь, но подумай еще раз. Грааль, конечно, находится
теперь далеко в горах, и поиски его могут оказаться очень трудными. Но
разве это сейчас самое важное? Ваш соотечественник, капеллан Арно,
который ныне на службе у папы, учил меня всегда находить на войне
Schwer-punkf, главный пункт атаки или обороны. Не думаю, что сейчас этот
пункт находится в горах. Я думаю, он находится там же, где Единый
Король. Или там, куда Единый Король направился.
"Он и сегодня не может удержаться от этого титула, - подумал Бруно. -
Несомненно, хочет подстегнуть меня. И это ему удается".
- Ладно. И где же находится он, король Шеф Победоносный? Как его
величают, когда думают, что я не слышу.
Эркенберт пожал плечами:
- Где всегда находятся пираты? На своих кораблях. В гавани
Септимании. В городе евреев. Глаза Бруно заблестели чуть более
угрожающе.
- Еретики и евреи. Язычники и вероотступники. Господь послал Своего
Сына умереть ради них на кресте, а они даже спасибо не сказали. Уж лучше
проклятые мавры, они хоть во что-то верят. Да, мы знаем, что их корабли
стоят в Септимании, потому что Георгиос их там видел. Можем ли мы быть
уверены, что они там и останутся?
- Георгиос их подстерегает.
- Но если поднимется ветер, Георгиос не сможет их остановить, они с
дальнего расстояния просто разнесут его галеры на кусочки, он сама этом
признавался.
Эркенберт потупился:
- Я... я, государь, уже предпринял некоторые шаги, чтобы изменить
такое положение вещей. Чтобы не терять времени, я отдал приказ от вашего
имени. В общем, я ведь не спал во время битвы при Бретраборге против
проклятых датчан и все видел.
Император протянул руку и нежно похлопал коротышку-дьякона по плечу:
- Не делай для меня слишком многого, товарищ мой, или мне придется
сделать тебя папой Римским. А ведь проклятый итальяшка еще не умер.
Правда, это дело поправимое.
Внезапно он уже оказался на ногах, потребовал своего жеребца, шлем и
Агилульфа. А через секунду он уже был снаружи, схватился за луку
высокого франкского седла на своем жеребце. Он взлетел в седло, не
касаясь стремени, поудобней примостил свой длинный меч, схватил
брошенный ему шлем и повесил на луку.
- Куда вы направляетесь? - крикнул Эркенберт.
- На похороны.
- Людей, которые погибли прошлой ночью?
- Нет. Ребенка, который упал с небес. На шее у него был молоточек,
поэтому его нельзя хоронить в освященной земле, но я приготовил для него
отдельную могилу. И ночью вырезали надгробный камень. На нем надпись:
"Der erste Luftreiter" - "Первый небесный всадник". Это немалые почести,
правда?
Он умчался, сопровождаемый дождем искр, которые высекали из камней
металлические подковы. Стоявший у входа в палатку bruder Ордена,
невозмутимый бургундец по имени Йонн, с любовью улыбнулся вслед
удаляющемуся императору, обнажив при этом сильно повыбитые зубы.
- Он настоящий ritter, - сказал сержант. - Уважает смелость даже у
врагов. "Мальчишка Маури до сих пор жив, - подумал Эркенберт. -
Возможно, он успел достаточно оправиться, чтобы рассказать еще немножко.
Возможно, теперь он заговорит сразу, при одном виде своего собеседника".
***
И снова Шеф с трудом выбрался из седла, на этот раз не столько
страдая от усталости, мозолей и мышечных спазмов, сколько чувствуя
уверенность, что ноги больше не способны держать его. Набережная в порту
Септимании была вымощена очень ровно. Через несколько мгновений Шеф
выпрямился, глянул поверх голов столпившихся людей.
- Море, - прохрипел он.
Бранд подал ему флягу разбавленного вина, на которое они перешли
после того, как кончился эль, и стоял, уперев руки в боки, пока его
повелитель жадно пил.
- Так что море?
- Я люблю море. Потому что оно ровное. Ладно. - Вокруг них собралось
уже около сотни человек, портовых зевак, еврейских торговцев, но по
большей части шкиперов и моряков Пути. Сразу же рассказать им, и слух
разнесется. Нет смысла делать из этого тайну. - Все в порядке. Мы
освободили Свандис. Боюсь, что мы потеряли двух наших парней, Хелми и
Уббу. Поговорим об этом позже. Но самое главное, мы дернули императора
за нос. И дернули очень больно. Он нас ищет, и, готов поспорить, он
знает, что мы здесь. Так что готовимся к плаванию и давайте поскорее
отчалим. Так будет лучше для всех, правда, Соломон? Император придет, а
нас нет, все очень сожалеют, но делать нечего. Да что вы все тут
застыли? Я же сказал, готовимся к отплытию, в чем дело-то...
Бранд обнял его огромной рукой, по-приятельски приподнял и понес
вдоль набережной, толпа расступалась на их пути, но не выказывала ни
малейшего желания последовать за ними.
- Давай немного прогуляемся вдоль мола, - предложил Бранд.
Через несколько шагов он снова опустил Шефа на землю, но не ослабил
своей хватки. Они пробрались через многолюдные пристани к началу
длинного каменного мола, выходящего из самого сердца города-крепости, и
пошли по устроенной на нем дорожке дичиной в сотню ярдов, перешагивая
через железные кольца, к которым швартовались только маломерные суда,
поскольку большие, как и флот Пути, стояли в акватории порта на якоре.
На середине мола Бранд остановился и показал рукой в море.
- Что ты там видишь? - Он вытянул у Шефа из-за пояса подзорную трубу
и подал ему.
Шеф взял ее, приставил к глазу, подвигал входящие одна в другую
части, чтобы настроить фокус, и уставился в полуденное марево. Ничего он
там не видел, слишком густая дымка, а если взять чуть-чуть в сторону...
Ага!
- Галеры, - сказал он. - Красные галеры. Три штуки, нет, четыре.
- Правильно. Они появились на рассвете, сожгли пару рыбачьих лодок и
отошли от берега. Просто показали нам, что они нас караулят.
- Ладно, - сказал Шеф, - сейчас полдень, ветра нет, и это дает им
преимущество. Но через несколько часов, когда солнце начнет садиться, с
моря подует бриз, надежный, как пищеварение у мула. Тогда настанет наш
час. Мы выйдем в море, и если галеры попытаются нам помешать, мы их
потопим. А потом немного поупражняемся с острогами, правильно? Отомстим
за Сумаррфугла, - свирепо добавил он.
- Смотри дальше, - сказал Бранд.
Озадаченный, Шеф снова взялся за подзорную трубу. Дымка раздражаема
