космопорт?
Он долго думал и неохотно кивнул.
- Обычно это невозможно. Мне не разрешается выезжать за пределы
школы. Но сегодня я могу сказать, что собираюсь присоединиться к поискам.
Думаю, мне не откажут.
- Надо постараться.
Хитрость удалась. Через десять - минут мы уже тряслись в колымаге на
лыжах, приводимой в действие электрическим мотором с пропеллером.
Обогревателя, естественно, не было, как и мягких подушечек на сидениях.
Эти люди зашли слишком далеко в своем аскетизме. К своему радиоэжектору я
приделал ремень и повесил его на плечо. Все инструменты, которые могли мне
понадобиться, я сложил в сумку. Глядя на снежинки, пляшущие в свете фар, я
пытался придумать какой-нибудь план.
- Насколько близко ты можешь подъехать к забору? - спросил я.
- Вплотную. Как видишь, здесь нет дорог. Можно ездить, где угодно.
- Это хорошо. План таков. Высадишь меня возле забора и поедешь
дальше. Но запомнишь место. Вернешься туда ровно через час. Но если по
радио передадут сигнал тревоги, держись отсюда подальше.
- Хорошо. У меня будет достаточно времени, чтобы вернуться в школу и
выпить яд.
- Примешь его вместо завтрака. Только сначала убедись, что они
поймали меня. Возможно, там будет суматоха, но не так уж и легко взять
меня в плен.
- Ты когда-нибудь ходил на лыжах?
- Я чемпион по лыжному спорту.
Операция прошла как по маслу. Пару раз мы видели огни других машин.
Но они были далеко. Затем мы на бешеной скорости петляли мимо каких-то
темных зданий. Ханасу вел машину, какао. Вскоре мы оказались возле
ограждения и поехали вдоль него. Впереди ярко горели фонари возле ворот.
Затем на какое-то мгновение резкий порыв ветра поднял с земли клубы снега.
- Я спрыгну здесь! - закричал я. - А ты езжай дальше и не забывай
поглядывать на часы!
Я сбросил сумку с инструментами в снег и нырнул вслед за ней. Не
успел я приземлиться, как Ханасу уже рванул с места, обдав меня снегом.
Темно, холодно, противно - прекрасная маскировка. Вытащив из сумки
детектор, я осторожно приблизился к металлической сетке забора.
Простенькая система сигнализации. Я мог отключить ее и прорезать дыру
в сетке, закрыв один глаз, стоя на одной ноге и спрятав правую руку за
спину. Не в силах удержаться от соблазна, я закрыл один глаз, поджал одну
ногу, правой рукой схватил себя за затылок и быстро справился с работой.
Прорезав в сетке дыру, я раздвинул ее обеими руками, побросал туда свои
инструменты, а затем пролез сам. За пару секунд я заделал дыру при помощи
молекулярной сварки, нацепил лыжи и заскользил в темноту. Снег засыпал мои
следы. Первый этап прошел отлично.
Звездолет я нашел без всяких проблем. Он стоял на ярко освещенной
площадке. Я направился к нему, лавируя между зданиями. Возле последнего
строения я остановился и принялся рассматривать стартовую площадку.
Какое великолепное зрелище открывалось передо мной. Мощные прожекторы
на башнях освещали корабль. Снежинки падали на горевшие лампы и немедленно
таяли. Вокруг звездолета царило оживление - ходили люди, ездили машины. На
боку красовалось название - "Такай Ча". Тот самый корабль. Скоро он
отправится в полет.
Только как мне приблизиться к нему, чтобы прицепить свое
приспособление?
16
На этот вопрос можно было ответить только однозначно. В своей одежде
я не мог незаметно подойти к кораблю. Но я мог это сделать, одевшись как
рабочие, копошившиеся вокруг звездолета. Итак, мне нужен один из рабочих.
Однако заполучить рабочего оказалось не так уж и просто. Я ходил
возле границы освещенной зоны, как волк вокруг костра, и ничего не мог
поделать. Никто не приходил, никто не уходил. Рабочие на Кеккончихи
работали тщательно, не торопясь и не проявляя никаких эмоций. Зато моих
эмоций хватило бы на них всех. Время летело. Прошел уже целый час. Я уже
не успевал вернуться в назначенное место для встречи с Ханасу. Хуже того -
я не сделал то, зачем сюда пришел. До старта звездолета оставалось меньше
часа, а я все никак не мог до него добраться.
Мое терпение было на исходе - я придумывал и отвергал десятки
самоубийственных планов, когда один из рабочих решил уйти. Он - вылез из
башни крана и направился к одному из зданий. Я плюхнулся на живот и пополз
по снегу, чтобы меня не увидели из окон. Подняв голову, я увидел, что
рабочий скрылся за дверью с надписью "БЕНЖО". Я ринулся вслед за ним и
увидел, что такое на самом деле бенжо.
Я человек терпеливый и дал ему возможность закончить свои дела,
прежде чем свалить на пол. Он как раз застегивал пуговицы. Он так и не
узнал, что его ударило. Но я знал - ребро ладони моей правой руки. Стянув
с него одежду, я связал его по рукам и ногам, засунул в рот кляп, затолкал
в кабинку и прикрутил проволокой к трубе. Я, конечно, мог оставить его
замерзать на снегу, но это шло вразрез с моей собственной моральной
философией, которую я проповедовал Ханасу. К тому же, я сам в нее верил.
Самое главное, чтобы его не обнаружили до старта звездолета. До которого
осталось совсем немного.
Его комбинезон сидел на мне в обтяжку, но я думал, что никто не
станет обращать на это внимания. Надев защитную каску, я поднял воротник,
чтобы скрыть лицо. Наступил самый ответственный момент.
С замирающим сердцем я шел по освещенной площадке, держа под мышкой
свою трубу. На другом плече у меня болталась сумка с инструментами. Мне
хотелось бежать, но вместо этого я был вынужден идти медленным шагом. Мне
это давалось нелегко, но я знал, что моя безопасность зависит от того,
насколько естественным будет мое поведение. Никто не смотрел на меня, все
были заняты своей работой. Я облегченно вздохнул, когда наконец дошел до
подвижного крана, побросал свои вещи в кабину и залез туда. Разобраться с
ручками управлений оказалось несложно. Медленно и осторожно я подъехал к
основанию звездолета, скрывшись из поля зрения остальных рабочих. Но за
мной могли наблюдать из темноты, поэтому мне пришлось работать в таком же
монотонном ритме, как и другие. Я медленно поднялся до рулевого крыла
корабля, где обычно крепится сигнальный отстреливатель.
Там его, разумеется, не было. Впрочем, это не имело никакого
значения, потому что единственный человек, который мог заметить разницу,
находился в туалете, привязанный к трубе. Я принялся за работу
Молекулярный сварочный аппарат весело зашипел, и через несколько минут мой
радиоэжектор оказался намертво приваренным к корпусу звездолета. С земли
его никто не увидит. Тем более, что снег все еще продолжал падать.
- Не подведи меня, крошка, - сказал я, ласково похлопав по нему
рукой.
Спустившись, я быстро покинул место преступления. На этот раз я не
пошел пешком, а подъехал к зданиям прямо на кране и оставил его возле
ближайшего строения. До старта оставалось десять минут. К звездолету
подъехала машина с экипажем. Рабочие покидали стартовую площадку.
- Почему этот кран стоит здесь? - послышался голос за моей спиной.
- Бур-бур? - промычал я, не поворачивая головы.
Я слышал, как кто-то подошел ко мне.
- Не понял. Повтори.
- А это ты понял? - сказал я, развернувшись, и схватил его обеими
руками за горло.
Его глаза вылезли из орбит, а затем закрылись, когда я стукнул его
головой о косяк двери. Когда решается судьба Галактики, тут не до
вежливости. Я связывал ему руки, когда корабль стартовал. Такого приятного
звука я еще не слышал в своей жизни.
- Ты победил, Джим. Ты опять победил, - поздравил я сам себя, так как
вокруг не было никого, кто мог бы это сделать за меня. - Еще не родившиеся
поколения станут благословлять твое имя. А все жители Кеккончихи -
проклинать его каждый день. Скоро жестокому господству серых людей
наступит конец.
Оставив очередное бесчувственное тело возле дверей, я вдруг заметил
большой и сложный замок. Зачем он нужен? Табличка на двери помогла мне
ответить на этот вопрос и подсказала, что делать дальше.
"Склад боеприпасов. Вход запрещен". Идеальное место для укрытия.
Только сначала надо запутать следы. Это очень просто. Нацепив лыжи, я
выехал на освещенное место и стал ждать, когда же меня заметят.
Никогда еще не встречал таких глупых и ненаблюдательных людей. Минут
пять я катался взад-вперед, но никто не обращал на меня внимания. Все это
мне уже порядком наскучило, к тому же я немного устал. В конце концов я
почти вплотную подъехал к двум рабочим, сбив на своем пути две железные
бочки. Только тогда они меня заметили. Когда они подняли головы, я закрыл
лицо рукой и, пригнувшись, помчался в темноту, спотыкаясь на каждом шагу.
Не хватало только стрелки, указывавшей, в какую сторону я побежал. Они,
конечно, стояли как вкопанные, но я надеялся, что по крайней мере они
запомнят меня и в каком направлении я скрылся. А бежал я прямо к забору.
На этот раз я вырезал в сетке огромную дырищу, куда свободно мог пройти
танк. Набрав скорость, я скользил по открытым местам, оставляя четкие
следы на снегу. Одновременно размышляя, как бы сбить с толку
преследователей. Скоро такая возможность представилась. Недалеко от меня
проехала машина с лыжами вместо колес. Поравнявшись с ее следами, я
принялся пересекать их во всех направлениях. Затем, ухватившись за лыжные
палки, я совершил поворот, который бы наполнил гордостью сердца моих
инструкторов. Приземлился я на лыжные колеи, оставленные другой машиной.
Теперь я не отталкивался палками, чтобы не оставлять от них следов.
Теперь, если преследователи бросятся за мной в погоню, они пойдут по
ложному следу. А я возвращался в город, где мог чувствовать себя в
безопасности.
Надо сказать, что на Кеккончихи просыпались довольно поздно. Я
заметил лишь несколько человек, идущих на лыжах по своим делам. Не думаю,
чтобы кто-нибудь их них видел меня. И никаких признаков погони. Когда я
достиг зданий, стоявших возле дальнего края космопорта, то там тоже все
было спокойно. Что теперь? Я не хотел направляться в убежище, пока все не
бросятся за мной в погоню по ложному следу. Трудно сказать, когда это
произойдет. Заметив освещенное окно, я подкрался к нему и заглянул
вовнутрь. Это была кухня. Горшки на печи и повар, готовивший завтрак.
Заманчивая перспектива. Перспектива стала еще более заманчивой, когда
повар обернулся, и я увидел, что это женщина. Я еще ни разу не
разговаривал с жительницами Кеккончихи и не мог удержаться от соблазна.
Анжелина всегда упрекает меня, что я приударяю за другими женщинами, так
что у меня был повод, чтобы оправдать ее подозрения. Получается, что я зря
старался запутывать следы, но упускать такую возможность было выше моих
сил. Я подошел к двери, снял лыжи, прислонил их к стене и зашел в дом.
- Доброе утро, - поздоровался я. - Холодный сегодня денек, не правда
ли.
Она повернулась и молча уставилась на меня. Молодая, симпатичная, с
огромными глазами. Этакая кукла.
- Ты тот, которого все разыскивают, - произнесла она с едва заметным
волнением. - Я должна поднять тревогу.
- Ты не должна этого делать, - ответил я, готовый схватить ее в любую
секунду.
- Слушаюсь, мой господин, - сказала она, поворачиваясь к своим
горшкам и сковородкам.
Господин! Немного поразмыслив, я понял, что мужчины на Кеккончихи
считают женщин за людей второго сорта. Мужчины относятся друг к другу
холодно, безо всяких чувств, с сознательной и бессознательной жестокостью.
Представляю, как они тогда относятся к женщинам! Как к личному имуществу,
