заместитель окружного прокурора выразит желание допросить этого свидетеля
по результатам эксперимента, _я _н_е _с_т_а_н_у _в_о_з_р_а_ж_а_т_ь_.
Конечно, при условии, что мне будет предоставлено право провести
перекрестный допрос различных свидетелей проведения эксперимента
относительно обстоятельств, сопутствующих ему.
О судье Маркхаме говорили, что еще не родился адвокат, который смог
быв удивить его, когда он восседал на скамье и руководил слушанием дела.
Теперь он уставился на Мейсона, словно пытался прочесть, что задумал
адвокат защиты. Смотрел он широкими от удивления глазами.
Мейсон спокойно и безмятежно встретился с ним взглядом.
- Я могу продолжать перекрестный допрос этого свидетеля? - спросил
Мейсон.
- Продолжайте, - разрешил судья Маркхам.
- Вы знаете, какую деловую активность вел Эдвард Нортон? - обратился
к Дону Грейвсу адвокат.
- Я полностью в курсе всех его дел, - ответил свидетель.
- В таком случае, вы должны знать, когда заканчивается срок действия
страхового полиса, лежавшего на столе Эдварда Нортона, не так ли?
- Да.
- Когда заканчивается срок его действия?
- Двадцать шестого октября текущего года.
- Значит, срок действия страхового полиса закончился через три дня
после смерти Эдварда Нортона?
- Все правильно.
- Не является ли фактом то, мистер Грейвс, что вы испытываете
враждебность, какое-то предубеждение против Фрэнсис Челейн, обвиняемой по
этому делу, в связи с тем, что она вышла замуж за Роберта Глиасона?
Вопрос вызвал удивление, и по залу суда пробежал шумок, означавший
внезапное включение внимания зрителей, которые сели на самые краешки
стульев, чтобы лучше видеть и слышать происходящее.
- Это неправда! - закричал Дон Грейвс с чувством. - Я сделал все
возможное, чтобы не впутывать Фрэнсис Челейн в эту историю. Я сейчас даю
показания только потому, что мне вручили повестку и я обязан был явиться в
Суд.
- У вас нет предубеждения против Фрэнсис Челейн ни по каким другим
основаниям?
- Нет.
- А против Роберта Глиасона?
- Нет. Я не испытываю дружеских симпатий к Роберту Глиасону, потому
что плохо его знаю, но к мисс Челейн у меня совсем другие чувства. Я не
сказал бы ни слова в этом зале суда, которое могло бы связать ее с
убийством Эдварда Нортона, если бы я не был абсолютно и вне всяких
разумных, обоснованных сомнений уверен в том, что говорю правду.
- У меня больше нет вопросов, - заявил Мейсон с видом побежденного.
Клод Драмм поднялся на ноги. В его голосе слышались победные нотки:
- У меня есть несколько вопросов к этому свидетелю. При перекрестном
допросе у вас, мистер Грейвс, пытались выяснить, участвовали ли вы
когда-нибудь в эксперименте при условиях, идентичных тем, что окружали
совершение преступления, с целью определения, сможете ли вы опознать лиц,
находившихся в кабинете Эдварда Нортона, когда его убили, не так ли?
- Да, мне задавали такой вопрос, - ответил Дон Грейвс.
- После того, как вам задавали такой вопрос, участвовали ли вы в
эксперименте при точно таких же условиях?
- Да, сэр.
- Опишите, пожалуйста, условия, при которых проводился эксперимент, и
его результаты, - попросил Клод Драмм.
- Эксперимент проводился ночью, - медленно начал Дон Грейвс. Зрители
в зале затаили дыхание, чтобы слышать каждое его слово. - В кабинете
Эдварда Нортона находилось трое мужчин и две женщины. Одна женщина была
одета в черное, другая - в розовое. На одном из мужчин был синий сержевый
костюм, на другом - твидовый, на третьем - костюм из шотландки. Я знал
всех мужчин, но женщин раньше никогда не видел. Также присутствовали
представители прессы, вы, мистер Драмм, и мистер Мейсон.
- И что произошло?
- Мы сели в машину и поехали по петляющей дороге вверх по
возвышенности к главному бульвару. Когда машина оказалась в той точке, где
в ночь убийства у меня вырвался возглас, судья Пурлей велел мне оглянуться
назад. Я оглянулся и продолжал смотреть, пока машина не обогнула поворот и
дом не скрылся из моего поля зрения.
- Что вы увидели?
- Я увидел женщину в розовом платье, стоявшую в том же положении, что
и мисс Челейн в ночь убийства Нортона, а также мужчину в синем сержевом
костюме, замахивающегося тростью над стулом, в котором сидел мистер
Нортон, когда его убили.
- Вы можете проводить перекрестный допрос, - с победным видом
повернулся к Мейсону Клод Драмм.
- Вы не рассказали всего, что имело место во время проведения
эксперимента, мистер Грейвс, не так ли? - спросил адвокат.
- Все основные моменты, сэр.
- Разве там не было газетного репортера, который вас как-то
побеспокоил и задержал?
- Да, был. Если не ошибаюсь, его фамилия Неверс. Он настаивал, чтобы
мы изменили условия эксперимента. У меня не было полномочий изменять их.
Условия оговаривали мистер Драмм и вы, мистер Мейсон. Я сказал об этом
репортеру, но он от меня не отставал, даже засунул палец мне в петлю
пиджака, пытаясь удержать.
- А мы где находились в этот момент?
- Вы уже спустились к машине.
- Как вам, в конце концов, удалось от него отделаться?
- Я крикнул мистеру Драмму, а он ответил совершенно определенно, что
никаких изменений в условиях производиться не будет. Когда репортер
услышал слова мистера Драмма, он, наверное, понял, что нарушает порядок, и
отпустил меня.
Зрители, старавшиеся не пропустить ни слова, теперь в недоумении
переглядывались.
- Это все, - объявил Мейсон.
- Вызывайте следующего свидетеля, мистер Драмм, - обратился к
заместителю окружного прокурора судья Маркхам.
- Секундочку, Ваша Честь, - перебил Мейсон. - Мне бы хотелось снова
пригласить Артура Кринстона для продолжения перекрестного допроса.
- Хорошо, - согласился судья. - Слушание проходит несколько необычно,
но при сложившихся обстоятельствах, когда вопрос полностью оставлен на
усмотрение Суда, я разрешаю вам перекрестный допрос свидетелей, которых вы
захотите заново пригласить для дачи показаний. Суд осознает тот факт, что
в дело были включены новые обстоятельства после вашего _о_ч_е_н_ь
к_р_а_т_к_о_г_о_ перекрестного допроса предыдущих свидетелей.
Судья Маркхам не мог удержаться, чтобы не сделать легкого ударения на
словах, описывающих краткость перекрестного допроса. Он пытался пожурить
адвоката, который так небрежно отнесся к перекрестному допросу важных
свидетелей в деле об убийстве.
Артур Кринстон прошел вперед с мрачным лицом.
- Вы уже принимали присягу, - напомнил Мейсон. - Пожалуйста, займите
место для дачи свидетельских показаний, мистер Кринстон.
Артур Кринстон сел в кресло, положил ногу на ногу и повернулся к
присяжным.
- Мистер Кринстон, - обратился к нему Мейсон, - в ночь убийства вы
разговаривали с мистером Нортоном?
- Да, сэр. Я уже давал показания об этом.
- Если не ошибаюсь, вы прибыли к мистеру Нортону в семь минут
двенадцатого и уехали примерно в одиннадцать тридцать, не так ли?
- Да, - ответил Кринстон и добровольно добавил: - Я могу точно
указать время своего приезда, потому что мистер Нортон был ярый сторонник
начала встреч с точностью до минуты. Я опоздал на семь минут и он довольно
саркастично указал мне на это.
- Понятно. А с семи минут двенадцатого до половины двенадцатого вы
разговаривали с мистером Нортоном, не так ли?
- Все правильно. Да, сэр.
- А фактически, мистер Кринстон, не был ли этот разговор ссорой? -
поинтересовался Мейсон.
- Нет, сэр, не думаю, что мне есть, что добавить к сделанному мной
ранее заявлению касательно содержания нашего разговора.
- Мистер Кринстон, у фирмы имеется задолженность перед "Вилерс Траст
энд Сейвингс Банк" в размере около девятисот тысяч долларов, не так ли?
- Да, сэр.
- А на счете в том банке находится только семьдесят пять тысяч
долларов?
- Да, сэр. Примерно эта сумма.
- Однако, в "Сиборд Секонд Нашэнал Траст" на счет положено около
восьмисот семидесяти шести тысяч долларов, а в "Фармерс энд Мерчантс
Нашэнал" - примерно двести девяносто три тысячи долларов, не так ли?
- Да, сэр.
- А не является ли фактом, мистер Кринстон, что задолженность в
размере девятисот тысяч долларов перед "Вилерс Траст энд Сейвингс Банк" по
долговой расписке, на которой стоит только ваша подпись, - это деньги,
которые вы заняли без ведома мистера Нортона и использовали не в интересах
фирмы, а для ваших личных спекуляций на рынке ценных бумаг?
- Нет, сэр! - рявкнул Артур Кринстон. - Это не так.
- Зачем было фирме занимать девятьсот тысяч долларов в одном банке,
если у нее более миллиона ликвидных активов в других банках?
- Такова была деловая политика фирмы. Мы собирались сделать несколько
крупных покупок и нуждались в денежных активах на эту сумму на депозитах в
других банках. Мы не хотели брать займы в тех банках, потому что нам
требовалось, чтобы у нас, в случае необходимости, была наличность для
осуществления сделок. Если бы мы сняли со счетов в тех банках всю
наличность, потребовалось бы давать какие-то объяснения. А поскольку в
"Вилерс Траст энд Сейвингс Банк" очень хотели заполучить наш счет и
намекнули, что могут предоставить нам краткосрочный кредит на
неограниченную сумму, мы взяли деньги там.
- А не является ли фактом, мистер Кринстон, что срок погашения
долговых обязательств в "Вилерс Траст энд Сейвингс Банк" наступил за два
дня до смерти мистера Нортона?
- Думаю, да. Да, сэр.
- И банк послал уведомление по почте, не так ли?
- Думаю, да. Да, сэр.
- А не является ли фактом то, что в день своей смерти мистер Нортон
получил по почте подобное уведомление?
- Я не могу ответить на этот вопрос.
- А не является ли фактом то, что мистер Нортон пригласил вас к себе
в тот вечер, чтобы сказать вам, что он предоставил вам определенное время
для погашения задолженности фирме, а поскольку у вас нет возможности
возместить убытки, мистер Нортон собирался сообщить об этом в полицию?
Зрители обратили внимание, что Кринстон заметно нервничает. Его лицо
побледнело, руки были крепко сжаты в кулаки, однако голос оставался
ровным.
- Конечно, нет, - чуть не закричал он.
- А не является ли фактом то, - настаивал Мейсон невозмутимым и
хладнокровным тоном, - что когда вы заявили Нортону, что не смогли
возместить убытки, он поднял телефонную трубку, позвонил в полицейский
участок и сказал: "Говорит Эдвард Нортон. Я хочу сообщить об имевшем место
преступлении" или что-то в этом роде?
- Нет, сэр, - резко ответил Артур Кринстон. Впервые в его голосе
послышалось напряжение.
- А не является ли фактом то, - продолжал Мейсон, медленно поднимаясь
во весь рост, - что после того, как мистер Нортон сделал подобное
заявление полиции, вы разбили ему череп тростью?
- Я возражаю! - закричал Клод Драмм. - Этот допрос зашел слишком
далеко. Он абсолютно необоснован и...
- Возражение отклоняется, - постановил судья Маркхам. - Отвечайте на
вопрос, мистер Кринстон.
- Я не делал ничего подобного, - заорал тот.
Мейсон стоял, неотрывно глядя на Кринстона. В конце концов, зрители
осознали всю значимость вопроса и все, что тот подразумевал. Все подались
вперед. В зале воцарилась мертвая тишина.
- А не является ли фактом то, - спокойно продолжал Мейсон, - что вы
повесили трубку, судорожно огляделись, внезапно осознав, что Эдвард Нортон
успел представиться, когда звонил в полицейский участок и заявил, что
