Вязнут лошади по стремена,
Но влекут меня сонной державою,
Что раскисла, опухла от сна.
Словно семь богатых лун
На пути моем встает -
То мне птица Гамаюн
Надежду подает!
Душу, сбитую утратами да тратами,
Душу, стертую перекатами, -
Если до крови лоскут истончал, -
Залатаю золотыми я заплатами,
Чтобы чаще господь замечал...
" КАК ПО ВОЛГЕ-МАТУШКЕ... "
Как по Волге-матушке,
по реке-кормилице
Все суда с товарами,
струги да ладьи,
И не надорвалася,
и не притомилася -
Ноша не тяжелая,
корабли свои.
Вниз по Волге плавая,
прохожу пороги я
И гляжу на правые
берега пологие.
Там камыш шевелится,
поперек ломается,
Справа берег стелится,
слева поднимается.
Волга песни слышала
хлеще, чем "Дубинушка",
В ней вода исхлестона
пулями врагов.
И плыла по матушке
наша кровь-кровинушка,
Стыла бурой пеною
возле берегов.
Долго в воды пресные
лились слезы строгие.
Берега отвесные,
берега пологие
Плакали, измызганы
острыми подковами,
Но теперь зализаны
эти раны волнами.
Что-то с вами сделалось,
берега старинные,
Там, где стены древние,
на холмах кремли, -
Словно пробудилися
молодцы былинные
И, числом несметные,
встали из земли.
Лапами грабастая,
корабли стараются,
Тянут баржи с Каспия,
тянут-надрываются,
Тянут, не оглянутся,
и на версты многие
За крутыми тянутся
берега пологие.
ПОЖАРЫ
Пожары над страной
Все выше, жарче, веселей.
Их отблески плясали в два притопа, три прихлопа,
Но вот судьба и время
Пересели на коней,
А там в галоп, под пули в лоб -
И мир ударило в озноб
От этого галопа.
Шальные пули злы,
Глупы и бестолковы,
А мы летели в скачь -
Они за нами в лет.
Расковывались кони,
И горячие подковы
Летели в пыль на счастье тем,
Кто их потом найдет.
Увертливы поводья, словно угри,
И спутаны и волосы и мысли на бегу,
А ветер дул и расправлял нам кудри
И распрямлял извилины в мозгу.
Ни бегство от огня,
Ни страх погони - ни при чем,
А время подскокало, и -
Фортуна улыбалась.
И сабли седоков
Скрестились с солнечным лучом.
Седок - поэт,
А конь - пегас,
Пожар померк, потом погас,
А скачка разгоралась.
Еще не видел свет подобного аллюра!
Копыта били дробь.
Трезвонила капель.
Помешанная на крови, слепая пуля-дура
Прозрела,
Поумнела вдруг
И чаще била в цель.
И кто кого - азартней перепляса,
И кто скорее - в этой скачке опоздавших нет,
А ветер дул, с костей сдувая мясо
И радуя прохладою скелет.
Удача впереди
И исцеление больным -
Впервые скачет время напрямую, не по кругу.
Обещанное - завтра
Будет горьким и хмельным...
Светло скакать -
Врага видать,
И друга тоже... благодать!
Судьба летит по кругу!
Доверчивую смерть вкруг пальца обернули.
Замешкалась она, забыв махнуть косой.
Уже не догоняли нас и отстовали пули.
Удастся ли умыться нам не кровью, а росой?
Пел ветер все печальнее и глуше,
Навылет время ранено,
Досталось и судьбе.
Ветра и кони -
И тела и души
Убитых выносили на себе.
ВСЕ ОТНОСИТЕЛЬНО
О вкусах не спорят, есть тысяча мнений,
Я этот закон на себе испытал.
Ведь даже Эйнштейн, физический гений,
Весьма относительно все понимал.
Оделся по моде, как требует век, -
Вы скажете сами:
"Да это же просто другой человек!"
А я - тот же самый.
Вот уж действительно
Все относительно,
Все-все, все.
Набедренный пояс из шкуры пантеры.
О да, неприлично! согласен, ей-ей,
Но так одевались все до нашей эры,
А до нашей эры им было видней.
Оделся по моде, как в каменный век!" -
Вы скажете сами:
"Да это же просто другой человек!"
А я - тот же самый.
Вот уж действительно
Все относительно,
Все-все, все.
Оденусь как рыцарь я после турнира,
Знакомые вряд ли узнают меня.
И крикну как Ричард я в драме Шекспира:
"Коня мне! Полцарства даю за коня!"
Но вот усмехнется и скажет сквозь смех
Ценитиль упрямый:
"Да это же просто другой человек!"
А я - тот же самый.
Вот уж действительно
Все относительно,
Все-все, все.
Вот трость, канотье, я из НЭПа, похоже?
Не надо оваций, к чему лишний шум?
Ах, в этом костюме узнали, ну что же,
Тогда я надену последний костюм.
Долой канотье, вместо тросточки - стек,
И шепчутся дамы:
"Да это же просто другой человек!"
А я - тот же самый.
Вот уж действительно
Все относительно,
Все-все, все.
МОСКВА - ОДЕССА
В который раз лечу Москва - Одесса,
Опять не выпускают самолет.
А вот прошла вся в синем стюардесса, как принцесса,
Надежная, как весь гражданский флот.
Над Мурманском ни туч, ни облаков,
И хоть сейчас лети до Ашхабада.
Открыты Киев, Харьков, Кишенев,
И Львов открыт, но мне туда не надо.
Сказали мне: "Сегодня не надейся,
Не стоит уповать на небеса".
И вот опять дают звдержку рейса на Одессу,
Теперь обледенела полоса.
А в Лененграде с крыши потекло,
И что мне не лететь до Ленинграда?
В Тбилиси - там все ясно, там тепло,
Там чай растет, но мне туда не надо.
Я слышу, Ростовчане вылетают,
А мне в Одессу надо позарез,
Но надо мне туда, куда меня не принимают.
И потому откладывают рейс.
Мне надо, где сугробы намело,
Где завтра ожидают снегопада,
А где-нибудь все ясно и светло,
Там хорошо, но мне туда не надо.
От сюда не пускают, а туда не принимают,
Несправедливо, грустно мне, но вот
Нас на посадку скучно стюардесса приглашает,
Похожая на весь гражданский флот.
Открыли самый дальный закуток,
В который не заманят и награды,
Открыт закрытый порт Владивосток,
Париж открыт, но мне туда не надо.
Взлетим мы, распогодится. Теперь запреты снимут.
Напрягся лайнер, слышен визг гурбин.
Но я уже не верю ни во что, меня не примут,
У них найдется множество причин.
Мне надо, где метели и туман,
Где завтра ожидают снегопада,
Открыты Лондон, Дели, Магадан,
Открыто все, но мне туда не надо.
Я прав, хочь плачь, хоть смейся,
Но опять задержка рейса,
И нас обратно к прошлому ведет
Вся стройная, как "Ту", та стюардесса мисс Одесса,
Доступная, как весь гражданский флот.
Опять дают задержку до восьми,
И граждани покорно засыпают.
Мне это надоело, черт возьми,
И я лечу туда, где принимают,
" Я ВСЕ ВОПРОСЫ ОСВЕЩУ СПОЛНА... "
Я все вопросы освещу сполна,
Дам любопытству удовлетворенье.
Да! у меня француженка жена,
Но русского она происхожденья.
Нет! у меня сейчас любовниц нет.
А будут ли? Пока что не намерен.
Не пью примерно около двух лет.
Запью ли вновь? Не знаю, не уверен.
Да нет! живу не возле "Сокола",
В Париж пока что не проник...
Да что вы все вокруг да около?
Да спрашивайте напрямик!
Я все вопросы освещу сполна,
Как на духу попу в исповедальне.
В блокноты ваши капает слюна -
Вопросы будут, видимо, о спальне?
Да, так и есть! Вот густо покраснел
Интервьюер: - Вы изменяли женам? -
Как будто за партьеру посмотрел
Иль под кровать залег с магнитофоном.
Да нет! живу не возле "Сокола",
В Париж пока что не проник...
Да что вы все вокруг да около?
Да спрашивайте напрямик!
Теперь я к основному перейду:
Один, стоявший скромно в уголочке,
Спросил: - А что имели вы в виду
В такой-то песне и такой-то строчке? -
Ответ: - Во мне Эзоп не воскресал.
В кармане фиги нет, не суетитись!
А что имел в виду - то написал:
Вот, вывернул карманы - убедитесь!
Да нет! живу не возле "Сокола",
В Париж пока что не проник...
Да что вы все вокруг да около?
Да спрашивайте напрямик!
ТАУ-КИТА
В далеком созвездии Тау-Кита
Все стало для нас непонятно.
Сигнал посылаем: "Вы что это там?"
А нас посылают обратно.
На Тау-Ките
Живут в красоте,
Живут, между прочим, по-разному
Товарищи наша по разуму.
Вот, двигаясь по световому лучу
Без помощи, но при посредстве,
Я к Тау-Ките этой самой лечу,
Чтоб с ней разобраться на месте.
На Тау-Кита
Чего-то не так,
Там тау-китайская братия
Свехнулась, по нашим понятиям.
Покуда я в анабиозе лежу,
Те Тау-Китяне буянят.
Все реже я с ними на связь выхожу,
Уж очень они хулиганят.
У Тау-Китов
В алфавите слов
Немного, и строй буржуазный,
И юмор у них безобразный.
Корабль посадил я, как собственный зад,
Слегка покревив отражатель,
Я крикнул по таукитянски: "Виват!",
Что значит по-нашему "Здрасьте".
У Тау-Китян
Вся внешность - обман,
Тут с ними нельзя состязаться:
То явятся, то растворятся.
Мне Тау-Китянин - как вам Папуас,
Мне вкрадце про них намекнули.
Я крикнул: "Галактике стыдно за вас!"
В ответ они чем-то мигнули.
На Тау-Ките
Условья не те:
Тут нет атмосферы, тут душно,
Но тау-китяне радушны.
В запале я крикнул им: "Мать вашу, мол!"
Но кибернетический гид мой
Настолько дословно меня перевел,
Что мне за себя стало стыдно.
Но Тау-Киты
Такие скоты,
Наверно, успели набраться:
То явятся, то растворятся.
"Эй, братья по полу, - кричу, - мужики!"
Но что-то мой голос сорвался.
Я тау-китянку схватил за грудки:
"А ну, - говорю, - признавайся!"
Она мне: "уйди,
Мол мы впереди,
Не хочем с мужчинами знаться,
А будем теперь почковаться".
Не помню, как поднял я свой звездолет.
Лечу в насторенье питейном.
Земля ведь ушла лет на триста вперед
По гнусной теорье Эйнштейна.
Что, если и там,
Как на Тау-Кита,
Ужасно повыселось знанье,
Что, если и там почкованье?...
" КТО ВЕРИТ В МАГОМЕТА, КТО В АЛЛАХА, КТО В ИСУСА..."
Кто верит в Магомета, кто в Аллаха, кто в Исуса,
Кто ни во что не верит, даже в черта, назло всем.
Хорошую регилию придумали Индусы -
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.
Стремилась ввысь душа твоя -
Родишься вновь с мечтою.
Но если жил ты, как свинья, -
Останишься свиньею.
Пусть косо смотрят на тебя - привыкни к укоризне.
Досадно - что ж, родишься вновь, на колкости горазд.
И если видел смерть врага еще при этой жизни,
В другой тебе даровен будет верный зоркий глаз.
Живи себе нормальнинько,
Есть повод веселиться,
Ведь, может быть, в начальника
Душа твоя вселится.
Пускай живешь ты дворником, родишься вновь прорабом,
А после из прораба до менистра дорастешь.
Но если туп, как дерево, - родишься баобабом
И будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь.
Досадно попугаем жить,
Гадюкой с длинным веком.
Не лучше ли при жизни быть
Приличным человеком.
Так кто есть кто, так кто был кем, мы никогда не знаем.
С ума сошли генетики от ген и хромосом.
Быть может, тот облезлый кот был раньше негодяем,
А этот милый человек был раньше добрым псом.
Я от восторга прыгаю,
Я обхожу искусы.
Удобную религию
Придумали Индусы.
" ОДИН МУЗЫКАНТ ОБЪЯСНИЛ МНЕ ПРОСТРАННО... "
Один музыкант объяснил мне пространно,
Что будто гитара свой век отжила.
Заменят гитару - электрогораны,
Электророяль и электропила.
Но гитара опять
Не хочет молчать,
Поет ночами лунными,
Как в юность мою,
Своими семью
Серебряными струнами.
Я слышал, вчера кто-то пел на бульваре.
И голос уверен, и голос красив.
Но мне показалось, устала гитара
Звенеть под его залихватский мотив.
И все же опять
Не хочет молчать,
Поет ночами лунными,
Как в юность мою,
Своими семью
Серебряными струнами.
Электророяль мне, конечно, не пара,
Другие появятся с песней другой.
Но кажется мне, не уйдем мы с гитарой
На заслуженный, но нежеланный покой.
Гитара опять
Не хочет молчать,
Поет ночами лунными,
Как в юность мою,
Своими семью
Серебряными струнами.
