Я был приведен ко дворцу царейб передан стражнику, и тот
подвел меня к яме. В яму я спрыгнул сам, не стал дожидаться,
пока меня спихнет стражник, он же захлопнул за мной бронзовую
решетку.
Но очень скоро около ямы появился сам Гильгамеш.
-- Аннабидуг! Тебя ведь так зовут? -- откуда-то он уже
знал мое имя. -- Держи лепешку. -- И он просунул сквозь щель
решетки лепешку на длинной палке. Столь вкусной лепешки я не ел
никогда. Потом он принес сочный плод, его название я заучил
вместе с Отцом школы, хотя прежде не пробовал. Он рос в царском
саду на единственном дереве.
-- Отец придет и освободит тебя, -- сказал Гильгамеш. --
Ты не пугайся.
Скоро и в самом деле стражник поднял решетку, вытащил меня
из ямы и поставил перед самим Лугальбандой.
-- И этот малыш сумел накрыть сетью моего сына! -- Равный
богам был весел и добр. -- Мне сказали, что ты из семьи
младшего писца храма великого Ана, что у тебя большие успехи в
школе. За тебя просил и мой сын. А пророчество, оно
недействительно, в нем говорится о царе, а не о сыне.
Фразу про пророчество я понял, только повзрослев. Тогда же
до меня лишь дошло, что проступок мой прощается.
-- Так ли ты ловок в обращении с сетью, как говорят?
-- Еще как! Ловчее меня в школе нет! -- расхрабрился я.
-- Гильгамеш хочет играть с тобою по вечерам. Я согласен.
Это будет ему полезно. Так он научится искусству ухода от
боевой сети. Сейчас ее принесут и ты покажешь свое умение.
Стражник принес сеть. Я умело развернул ее и поставил две
основные палки углом.
Стражник привел крупного пса, с такими ходят охотники и
пастухи. Пес смотрел на меня и злобно ворчал.
-- Сумеешь поймать собаку, не испугаешься? -- спросил
Лугальбанда. -- Или язык твой смелее, чем руки?
-- Я поймаю, о царь, -- ответил я, хотя никогда прежде не
шел с сетью против зверя.
Стражник спустил пса, и тот молча бросился на меня. И в
тот миг, когда он оторвался от земли, чтобы вцепиться мне в
горло, а пасть его с желтыми клыками была раскрыта, и брызгами
из нее летела слюна, в тот самый миг, я бросил на него сеть, и
пес запутался в ней, опрокинулся на спину, а потом неожиданно
жалобно заскулил.
-- Тебя хвалили не зря, -- сказал Лугальбанда. -- Ступай
домой, стражник проводит тебя, и передай этот кувшин с маслом
отцу, -- тут кто-то из слуг протянул мне большой тяжелый
кувшин, -- этого вам хватит надолго. Скажи ему, что он хорошо
воспитывает своего сына. Я доволен.
Я низко поклонился и пятясь, крепко зажав кувшин, пошел
вслед за стражником.
На другой день тот же стражник пришел после занятий в
школу, и мы вместе поднялись ко дворцу.
* * *
Мы вместе поднялись ко дворцу, там меня ждал Гильгамеш.
Под наблюдением Бирхуртура я ловил будущего царя сетью,
потом он ловил меня, потом снова я. И мне все реже удавалось
настигнуть его.
В первый вечер, когда стражник привел меня домой, отец
собирал все самое ценное в доме, чтобы отнести в подарок
старшему писцу храма. Отец надеялся, что с помощью старшего
писца мне уменьшат наказание. Когда же мы со стражником явились
домой, отец решил устроить праздник и уговаривал стражника
остаться с нами поужинать. Но стражнику полагалось сразу
вернуться во дворец. Хотя от чаши сикеры он не отказался.
Родители допоздна расспрашивали меня о том, что было во
дворце и рассказ свой я повторил им несколько раз.
-- Думал ли я, что сам великий царь Лугальбанда обратит
свой взор на нашего сына! -- несколько раз восклицал отец.
Но мама потом ответила:
-- И все же спокойнее тому, кто держится от царей
подальше!
В школе тоже меня расспрашивали ученики. И подошел
Владеющий розгой:
-- Говорят, ты видел во дворце палача, ему не нужен
помощник?
Пришлось ответить, что палача я не видел.
-- С царями нужно быть осторожным и не всегда показывать
свои знания. Чаще царям неприятно, когда кто-то рядом знает
больше, чем они, -- сказал мне Отец школы, когда после уроков
мы остались вдвоем, а на улице уже маячил стражник, пришедший
за мной. -- И все же, если представится случай, попроси, чтобы
перестелили крышу у школы, а то скоро начнутся дожди -- ты сам
знаешь, как она течет. И еще попроси хорошей глины для табличек
-- та, что есть, мягка недостаточно.
И я попросил, но это были другие дни.
А пока каждый вечер я шел вместе со стражником ко дворцу,
там ждал меня Гильгамеш и под наблюдением Бирхуртура я пытался
накрыть его сетью. Уже после нескольких занятий мне это почти
не удавалось. Он все время оказывался сзади меня.
В конце игры по молчаливому знаку Бирхуртура стражник
выносил для меня угощение для семьи, чаще сосуд с зерном, и мы
отправлялись домой.
-- Вот и сын уже стал кормильцем! -- радовался отец.
Но однажды стражник за мной не пришел. Не пришел он и на
другой день. А потом я узнал, что ыеликий Лугальбанда
отправился в соседний город на праздники и прихватил с собою
Гильгамеша. Лишь через несколько месяцев я снова увидел егою Но
встреча наша чуть не стала нашей гибелью.
* * *
Встреча наша чуть не стала нашей гибелью.
Всей школой мы отправились за город к реке, туда, где были
заросли тростника. С нами не было лишь малышей. Отец школы
выдал нам мечи, и мы рубили тростник, чтобы потом покрыть им
заново крышу.
Заросли были густы и высоки, они простирались далеко, в
них забредали дикие ослы -- онагры, а иногда и зверь
пострашнее. Отец школы сказал нам об этом и приказал быть
По мокрой скале, рискуя сорваться, Лугальбанда подобрался
И все же мы разбежались в разные стороны, каждый рубил на
своем участке.
Я оглянулся и увидел Гильгамеша. В отдалении стоял и
Бирхуртур, разговаривал с нашим Отцом школы. Отец школы держал
перед собой барабан, по-видимому, ему не понравилось, что мы
разбежались кто куда, и он хотел нас собрать. Бирхуртуру он был
дальним родственником и потому вступил с ним в беседу.
Я же, увидев Гильгамеша и продолжая рубить тростник,
обдумывал, надо ли мне к нему приблизиться. С одной стороны
было бы невежливым и непристойным сделать вид, что я не заметил
сына великого Лугальбанды. С другой -- он ведь не звал меня, и
смею ли я без его зова навязывать ему свое общество?
Я так размышлял, а потом увидел, что из зарослей в сторону
Гильгамеша направляется тигрица.
Настоящая огромная тигрица вышла из зарослей и спокойно,
плавно, как ни в чем не бывало шла на Гильгамеша. Он же ее не
видел, а смотрел в мою сторону. Потом она припала на передние
лапы, как припадают тигры, чтобы броситься на живую добычу.
Хвост ее мелко дрожал, и чуть приподнятая верхняя губа -- тоже.
Тут уж стало не до размышлений.
-- Я с тобой, Гильгамеш! -- крикнул я и бросился к нему со
своим бронзовым мечом.
Гильгамеш оглянулся, увидел тигрицу и тоже выхватил меч.
Тигрица так и лежала, припав к земле, а мы уже стояли
спина к спине, готовые отразить ее нападение.
Но если бы она и в самом деле бросилась на нас, что смогли
бы мы сделать нашими мечами.
-- Это опять ты! -- удивился Гильгамеш. -- Откуда ты
взялся, Аннабидуг? Ты должен быть в школе. Я смотрю, кто-то,
похожий на тебя, рубит тростник. -- Так говорил Гильгамеш и был
он спокоен, словно тигрицы на него нападают каждый день. -- Не
кричи громко, а то услышит Бирхуртур, я же хочу сам поразить
ее.
Вот что значило быть настоящим царем!
-- Думаешь, она прыгнет? -- спросил он также спокойно.
Тигрица замерла. Ее, видимо, обескуражило то, что нас
оказалось двое.
А тут и Бирхуртур с Отцом школы увидели нас. Бирхуртур
бросился на тигрицу со своим мечом, но еще мудрее поступил Отец
школы. Он просто забил в барабан.
Барабанный бой был столь оглушителен, что тигрице это не
понравилось и она медленно повернулась в сторону зарослей, а
потом бросилась туда, уже не скрывая ужаса.
-- Надо сказать охотникам, пусть изловят ее, -- проговорил
Бирхуртур.
Они с Гильгамешем покинули нас, а Отец школы устало
произнес:
-- Я только собрался заговорить о крыше и глине...
На бой барабана сбежались ученики. И наш учитель,
проверив, что все мы на месте, повел нас в город, даже не
собрав тростник. Он боялся, как бы тигрица не надумала
вернуться.
В то время каменной стены вокруг Урука еще не было, ее
построили по велению Гильгамеша, а вокруг города был выкопан
неглубокий ров, и дикие звери иногда по ночам забредали на
улицыю Были случаи, когда они задирали ослов и даже уносили
детей.
В тот же вечер вновь за мной зашел стражник.
* * *
В тот же вечер вновь за мной зашел стражник.
-- Аннабидуг, твое поведение достойно награды, -- сказал
великий царь, когда меня поставили перед ним. -- О чем ты
хочешь просить богов? Быть может я выполню их волю.
Не так просто сразу сказать о сокровенном желании. Чаще
оно живет в тайнике сердца и не всплывает по первому зову. Мне
вспомнились слова Отца школы, и я сказал о них.
-- Так будет, -- проговорил, улыбаясь моей просьбе,
великий царь. -- Завтра новая крыша покроет твою школу и у вас
будет хорошая глина. Вот еще что... Я советовался с богами, они
благосклонны к тебе. Пройдет несколько лет и ты закончишь
учение. Для тебя будет сохранено место младшего жреца в храме
великого Ана.
Место жреца! В нашей семье никто еще не поднимался столь
высоко. Это была поистине царская награда!
-- Там стоит молодой осел с поклажей. Отведешь его в свой
дом. В одном из тюков -- припасы, в другом -- одеяние для всей
семьи. Осла поставь в своем дворе.
Эта награда тоже была поистине царской!
Таким я видел великого Лугальбанду в последний раз.
И если теперь, когда Гильгамеш столь надолго покинул свой
город, кое-кто распространяет слухи, что царь наш вовсе и не
сын Лугальбанды, а якобы сын демона, то я готов стать главной
преградой на пути этих подлых слухов.
После той награды наша семья жила сытно. Мы даже
пригласили в гости Отца школы и подарили ему новое одеяние. И
семье Алайи я каждый день относил лепешки.
В последнем классе я чаще был Старшим братом, чем простым
учеником, потому что тот Старший брат, с которым когда-то мы
начинали учение, совсем одряхлел, и глаза его не различали
знаков.
Тогда же случилось событие, принесшее мне короткую радость
и долгие неприятности.
Раз в году в городе состязались лучшие писцыю Обычно в
состязании участвовали те, кто мечтал получить хорошее место.
Ученики последнего класса тоже допускались к соревнованию. Это
был большой праздник в честь дарования богами нам, жителям
Урука письма. Искусство письма люди получили в подарок во время
правления великого Энмеркара, деда Гильгамеша.
Всем участникам состязаний на площади давалась одинаковая
табличка, и мы должны были ее переписать, но не подписывать
свое имя, а лишь поставить тайный знак. Эти таблички мы
складывали в плетеные коробки. И самые знаменитые писцы изучали
их, отбирая лучшую. Иногда они долго спорили. Говорят, что за
несколько лет до того было даже два победителя, ибо они
оказались двойняшками и писали одинаково красиво.
Табличка, которую мне выдали вместе со всеми, была хорошо
знакома -- я разбирал ее когда-то с Отцом школы. При
переписывании я приложил все свое умение и сдал ее без волнения
-- ведь место в храме великого Ана было уже при мне. Меня даже
уже начали готовить к посвящению в младшие жрецы.
Вечером мы все собрались на площади, и знаменитый писец,
