ради обладания волшебным Алмазом перебили друг друга!
Изумление его возросло, когда бездыханный труп Трехглазого вдруг
зашевелился и его посиневшая голова с выпученными остекленевшими глазами
приподнялась. Труп с многочисленными ранами на груди и на горле встал на
ноги!
Воскресший мертвец привел Синдбада в такой ужас, что он закрыл руками
лицо и, шепча молитвы, рухнул на колени.
Мертвец заговорил, обращаясь к своим сотоварищам:
- Вас погубило ваше коварство и алчность, о презренные колдуны. Вы
прочитали в Великой Книге Небес имя похитителя Алмаза, но не удосужились
вопросить у той же Книги, чем закончится ваша затея. А там сказано, что вы
погибнете, едва Алмаз окажется в ваших руках...
Одноглазый и Двуглазый вскрикнули, их сотрясла предсмертная дрожь и в ту
же минуту они испустили дух. Синдбад продолжал стоять на коленях, скрытый
густыми зарослями травы, и от страха не смел пошевелиться. И тут, к его
ужасу, говорящий мертвец повернулся и сделал шаг ему навстречу.
- О Синдбад, встань и выслушай меня, - проговорил мертвец, и голос его,
бархатистый и приятный, совершенно не походил на голос Трехглазого.
Синдбад, пересиливая страх, поднялся, однако попрежнему не смел взглянуть
на ужасное существо.
- С тобой говорит не Трехглазый колдун, а принц Абу-Мансур, превращенный
ужасным ифритом в Алмаз, - продолжал мертвец. - Знай, что если бриллиант, в
который я превращен, положить в горло спящему или мертвому, то я получаю
возможность пользоваться его руками и ногами, его головой и органами речи.
Трехглазый колдун мертв. Его убил Двуглазый, напав на него внезапно и
предательски. А чтобы понадежнее спрятать Алмаз от Одноглазого, он, недолго
думая, засунул его в горло бездыханного трупа. Так что я получил
возможность, пока Алмаз находится в горле Трехглазого, управлять его телом
и говорить, используя его рот и язык. Это я, принц Абу-Мансур, превращенный
в Алмаз, говорю с тобой. Теперь ты - хозяин Алмаза и тебе не следует
бояться меня.
- Колдуны говорили, что в этом камне заключено небывалое могущество... -
с дрожью в голосе сказал Синдбад.
- Это так, - раздалось из горла мертвеца. - Владелец Алмаза становится
хозяином Однорогого ифрита, который за ночь может построить дворец и
разрушить город, натаскать гору золота и осушить море...
- О принц, сможет ли он перенести меня в Багдад? - спросил Синдбад.
- Для него это легче легкого.
- А может ли он вернуть мне человеческий рост?
- Только прикажи.
- О, в таком случае, ты действительно бесценное сокровище, о принц,
превращенный в Алмаз! Когда мы окажемся в Багдаде, я буду хранить тебя и
лелеять. Никто из смертных, кроме меня, даже султан Багдада, не посмеет
прикоснуться к твоим сверкающим граням!
Абу-Мансур на это ничего не сказал, лишь заставил мертвеца низко
поклониться Синдбаду.
- Скажи же скорей, как вызвать ифрита! - воскликнул Синдбад.
- Нет ничего проще, - прозвучало из горла мертвеца. - Положи Алмаз в
огонь. Ифрит тут же явится и исполнит твое повеление.
- Благодарю тебя, о принц. Позволь же мне взять Алмаз.
- Алмаз полностью в твоей власти.
С этими словами мертвец упал на землю и замер.
Синдбад осторожно выбрался из кустов и, замирая от страха, приблизился к
нему. Для маленького Синдбада колдун был настоящим великаном. Синдбаду
пришлось взобраться ему на шею, оттуда перелезть ему на подбородок и здесь
покрепче ухватиться за зубы Трехглазого, чтобы не провалиться ему в глотку.
Он вынул оттуда Алмаз, от граней которого исходило слабое голубое сияние,
поднес его к костру и положил на горящие угли.
Камень вдруг ярко вспыхнул, и тут же затряслась земля, зашумели деревья,
обступавшие поляну. Синдбад в трепете вжал голову в плечи, прислушиваясь к
нараставшему шуму. Прошло несколько мгновений, и перед ним вырос
великан-ифрит с носорожьей головой.
- Так это ты выкрал у меня Алмаз? - сказал он, и голос его прозвучал как
раскат грома. Ифрит тяжело, явно нехотя опустился перед Синдбадом на
колени. - Приказывай, о повелитель, - пророкотал он. - Я могу построить для
тебя дворец, осыпать драгоценностями, какие не снились ни одному царю,
уничтожить неприятельское войско, доставить прекрасных невольниц. Проси, я
все исполню.
- Верни мне мой рост! - сложив руки рупором, крикнул Синдбад.
Ифрит ему казался огромной горой, доходящей до неба; он старался кричать
как можно громче, потому что гора могла и не расслышать его, такого
ничтожного по сравнению с ней.
- Нет ничего проще, о повелитель, - сказал ифрит и, воздев руки,
выкрикнул заклинание.
И в тот же миг Синдбад почувствовал, как он словно бы летит вверх.
Уменьшился костер с сверкающим в пламени Алмазом, и трупы колдунов, лежащие
невдалеке, уже не казались ему такими громадными и страшными, как раньше.
Но, хотя Синдбад и обрел свой прежний рост, Однорогий ифрит как будто
нисколько не уменьшился в размерах. Даже стоя перед Синдбадом на коленях,
он намного превосходил самые высокие деревья и по-прежнему казался горой.
Тут Синдбад почувствовал сильный голод. Пребывая в виде крохотного
человечка, он не нуждался в пище, теперь же истощившийся желудок властно
требовал свое.
- О ифрит, принеси мне еды! - сказал он. Великан вновь воздел руки и
проговорил заклинание.
Перед Синдбадом развернулся ковер, уставленный блюдами с жареными
цыплятами, бараниной, рисом, блинчиками, плодами и орехами, стояли кувшины
с апельсиновыми и гранатовыми напитками, золотился мед в прозрачной чаше.
Насытившись, Синдбад поднялся на ноги и сказал:
- О ифрит, немедленно перенеси меня в Багдад, в мой дом.
- Повинуюсь, о повелитель, - не вставая с колен, ответил ифрит и
пододвинул к Синдбаду свою ладонь, на которой могло уместиться человек сто.
- Влезай, не бойся, - пророкОтал великан. - Я перенесу тебя в Багдад за
считанные минуты. Только не позабудь Алмаз, лежащий в костре. Не следует
оставлять его здесь, где его может найти какой-нибудь случайный прохожий и
овладеть его волшебной силой. Сам же я теперь и пальцем не могу
прикоснуться к нему.
Синдбад, который уже взобрался было на ладонь, спустился и опасливо
приблизился к костру, где лежал ослепительно сверкавший Алмаз.
- Не бойся обжечься, о Синдбад, - сказал ифрит, - бери его смело.
Синдбад протянул руку и взял из костра сияющий камень. Алмаз был
по-прежнему холоден, только ярко светился. Держа его в ладони, он вернулся
к исполинской ладони ифрита, и тут. вдруг вспомнил о джинне, который
остался в Багдаде, приняв его облик.
Он остановился в раздумье, затем обратился к ифриту со следующими
словами:
- О ифрит, прежде чем мы перенесемся в Багдад, я хочу просить тебя еще об
одной услуге.
- Приказывай, - проревел великан.
- В Багдаде остался джинн Зумдада ибн Джалиджис, которого я освободил из
заточения в золотом сосуде. В награду за мое благодеяние этот коварный и
жестокий демон сделал меня ростом с палец и вверг меня в заточение в тот
самый кувшин, из которого я его так опрометчиво извлек. Скажи мне, о ифрит,
сможешь ли ты уничтожить моего врага?
Ифрит опустил голову до самой земли и пророкотал:
- О мой повелитель, если бы твоим врагом был смертный, пусть бы он даже
владел неисчислимыми армиями и ему подчинялось бы полмира - я бы уничтожил
его во мгновение ока. Но с джинном, тем более таким могущественным, как
Зумдада ибн Джалиджис, я бороться не в силах. Прикажи выстроить дворец или
разрушить город, и я исполню тотчас, но не требуй от меня невозможного.
- Значит, если мы перенесемся в Багдад, я снова окажусь во власти моего
заклятого врага?
- Увы, мой повелитель, - сказал великан. - И мало того, что ты окажешься
в его власти. Он беспрепятственно отберет у тебя волшебный Алмаз и станет
управлять мною, как своим рабом.
- О Ифрит, что же мне делать? - вскричал огорченный Синдбад. - Как мне
бороться с коварным джинном? Скажи, дай мне совет!
- Укротить джинна может только повелитель всех духов и демонов царь
Альтамус, потомок славного Сулеймана. Кроме него никто не в силах совладать
с ибн Джалиджисом.
- Как ты думаешь, о ифрит, согласится ли царь Альтамус помочь мне?
- Если ты доберешься до его дворца и предстанешь перед его сияющим
взором, то можешь считать, что твой противник повержен.
- Неужели царь Альтамус настолько добр, что снизойдет к просьбе простого
смертного?- удивился Синдбад.
- Можешь не сомневаться,- сказал ифрит.- Он справедлив и великодушен, и
он поможет тебе.
- О ифрит, доставь же меня скорее в его дворец!
- О мой господин, ты даешь мне повеления, которые ставят меня в тупик, -
сказал ифрит, снова низко опустив голову. - Лучше бы ты повелел мне
выстроить дворец или разрушить город! Я не могу выполнить и этот твой
приказ. Дворец царя Альтамуса и его страна закрыты не только для смертных,
но и для духов...
- И неужели никому нет входа туда? - в отчаянии воскликнул Синдбад. -
Неужели я так никогда и не вернусь в Багдад, и злодейский джинн останется
хозяйничать в моем доме? О горе мне!
Синдбад закрыл лицо руками и разразился рыданиями. Ифрит поднял голову и
его клыкастую пасть скривила усмешка.
- Тебе ли отчаиваться, о мой повелитель, - сказал он,- когда в твоих
руках чудодейственный Голубой Алмаз?
- Что ты хочешь этим сказать? - воскликнул Синдбад, вновь загораясь
надеждой. - Уж не то ли, что Алмаз поможет мне предстать перед всемогущим
Альтамусом?
- Именно это, о Синдбад. Обладателю Алмаза всегда открыт доступ в страну
Альтамуса и в его дворец.
- Неси в таком случае меня к границе его страны, о ифрит! У меня нет
другого выхода, как просить помощи у этого великого чародея!
Ифрит снова подвинул к нему ладонь. Синдбад, держа в руке сверкающий
Алмаз, взобрался на нее и удобно устроился между пальцами. Тут ифрит с
гулом поднялся в воздух и, оказавшись среди облаков, помчался вперед с
такой скоростью, что у оторопевшего Синдбада взвыло в ушах. Сжимая Алмаз в
кулаке, он прильнул к гигантским пальцам и время от времени взглядывал в
щель между ними. Далеко внизу виднелась земля, там проносились моря и леса,
пустыни и горы. Всю ночь и весь день летел ифрит, и вот наконец он
опустился в пустынной местности, где протекал неглубокий ручей с водой
свинцового цвета.
Ифрит поднес ладонь с сидящим в ней Синдбадом к земле и разжал пальцы.
Синдбад, ступив на землю и оглядевшись, с удивлением обнаружил, что на этой
стороне ручья, где стоял ифрит, был день, над верхушками леса золотилось
солнце, в то время как за ручьем царили сумерки, небо там синело по-ночному
и на нем мерцали звезды.
Недоумевающий Синдбад обратился с расспросами к ифриту.
- За ручьем начинается страна Альтамуса, - сказал ифрит. - Солнце и
звезды там подчинены воле этого могущественного владыки и ходят не так, как
в нашем мире. В стране Альтамуса много чудес, и дорога к его дворцу
неблизкая и опасная...
- Опасная? Скажи же скорей, какие опасности мне угрожают и возможно ли
избежать их?
- О господин мой, Алмаз поможет тебе перейти через этот ручей и, я думаю,
он поможет тебе добраться до дворца владыки, - загадочно ответил ифрит.
Синдбад некоторое время медлил, задумчиво расхаживая вдоль ручья и
поглядывая на Алмаз, сверкавший на его ладони голубым блеском.
- О Синдбад, решайся, - сказал ифрит, и пасть его снова оскалилась в
ухмылке, - иначе тебе никогда не увидеть Багдада.
- Аллах да поможет мне! - громко воскдикиул путешественник и, подняв
Алмаз над головой, вошел в тягучие свинцовые воды.
Ноги его почти не чувствовали струй, словно "это был не ручей, а клубы
низко стелющегося тумана. Посреди ручья Синдбада вдруг прошибла сильная
дрожь и в глазах его потемнело. И в тот же миг алмаз в его руке вспыхнул
так ярко, словно это была молния. Сам не помня как, Синдбад вышел из ручья
на противоположный берег. Алмаз тотчас потух, снова превратившись в обычный
с виду драгоценный камень, каким Синдбад выдернул его из серьги ифрита,
Ифрит же на другом берегу уже не ухмылялся, а хохотал во все горло.
