с одного конца. Получилось крепкое и прочное копье, с которым он подкрался
к спящему джинну. Приблизившись к его звериной голове, Синдбад взглянул на
багряную звезду, вознес молитву Аллаху, а затем размахнулся и с силой
погрузил копье в самое ухо спящего. Копье почти целиком вошло в голову
джинна. Тот вздрогнул, рот его открылся, готовый изергнуть предсмертный
хрип, но хрип этот так и застрял в горле? джинн умер беззвучно и почти
мгновенно.
Второй джинн ничего не услышал и продолжал храпеть как ни в чем не
бывало. Синдбад вытащил из уха убитого копье, отбросил в сторону и достал
из-за пояса Алмаз. Взобравшись на мохнатую грудь мертвого чудовища, он
подполз к запрокинутой голове. Пасть была приоткрыта, и Синдбад осторожно
вложил в нее волшебный камень.
В этот момент второго джинна укусила змея, он заворочался, засопел,
отмахнулся от досадливой гадины. Укус ядовитой змеи значил для него не
больше, чем щипок комара, однако он разбудил его. Джинн открыл глаза,
поднял голову и огляделся. Увидев Синдбада, сидевшего на груди своего
товарища, он пришел в неописуемую ярость. Разразившись громовым ревом, он
протянул свою уродливую лапу, чтобы схватить смельчака, но Синдбад вовремя
скатился с груди мертвеца и когтистые пальцы поймали воздух. Это еще больше
разъярило чудовищное создание. Не переставая рычать, он вскочил на ноги и
метнулся к Синдбаду. Не миновать тому оказаться в лапах страшилища, как
вдруг мертвец, до той минуты лежавший неподвижно, протянул руку и схватил
джинна за пятку, отчего тот потерял равновесие и, изрыгая проклятия,
кубарем полетел на землю.
Мертвец поднялся. Тусклыми глазами глядя на своего недавнего товарища, он
оскалил клыкастую пасть и прыгнул на него. Не ожидавший нападения, тот упал
и мгновенно оказался прижатым к земле. Джинн, телом которого управлял
Абу-Мансур, наносил ему один удар за другим. Могучие кулаки ожившего
мертвеца так и мелькали в воздухе.
Синдбад выглянул из-за деревьев и окликнул его:
- Абу-Мансур, это ты?
- Я, Синдбад, и я очень рад твоей находчивости. Поистине небеса
благоволят к тебе. Ты не только получил возможность общаться со мной, но и
могучие крылья летающего джинна!
- О Абу-Мансур,- вскричал обрадованный Синдбад, - теперь я окончательно
уверовал в то, что мы доберемся до дворца Альтамуса!
Услышав этот разговор и не понимая, что произошло с его товарищем, второй
джинн прекратил сопротивление и в испуге вобрал голову в плечи.
- О человек, - обратился он к Синдбаду, - ты, видно, великий колдун, коли
заставил служить себе моего старшего брата. Смилуйся, прикажи ему отпустить
меня, ведь все равно он не сможет меня убить.
- О Синдбад, он говорит правду, - сказал Абу-Мансур, подымаясь и отпуская
дрожащего от страха джинна.
- Ступай подобру-поздорову и благодари небеса, что я оказался милостив к
тебе, - сказал джинну Синдбад.
Тот попятился, униженно кланяясь, потом расправил крылья, взвился над
поляной и в ту же минуту скрылся из виду.
Мертвый джинн склонился перед Синдбадом и проговорил:
- О Синдбад, садись ко мне на плечи и крепче держись за шерсть на моем
загривке. Мы летим ко дворцу великого Альтамуса.
Синдбад взобрался на него и тотчас над его головой взвились и зашумели
могучие крылья. Мертвец поднялся в воздух, поляна с догорающим костром
осталась далеко внизу и скрылась за деревьями. Крылатый джинн поднялся еще
выше, и вскоре необъятный простор, озаренный солнцем и луной, раскинулся
перед ошеломленным Синдбадом. Земля внизу была покрыта густым лесом,
который напомнил мореходу безбрежный океан. Джинн поднялся до облаков и
полетел в их густом тумане. Иногда облака редели и внизу показывался все
тот же . бесконечный лес. Синдбад, взглядывая на него, замирал и еще крепче
прижимался к загривку джинна.
На седьмой день полета джинн стремительно, как падающий коршун, ринулся
вниз, и Синдбад не успел опомниться, как они очутились на земле.
Прямо перед ними возвышалась стена из чистого золота, а за ней сверкали
бриллиантовые купола прекраснейшего из дворцов, которых когда-либо видел
Синдбад.
Синдбад и мертвый джинн направились вдоль золотой стены в поисках
ворот, но их нигде не было.
- Кажется, я понимаю, в чем дело,- сказал Синдбад. - Ворота Альтамусу ни
к чему, потому что по земле к дворцу подойти невозможно. Сюда можно попасть
лишь по воздуху, как это мы сейчас сделали, о Абу-Матсур. Поэтому, я думаю,
с моей стороны не будет проявлением неучтивости, если я попросту перепрыгну
через эту стену.
Стена была высотой в два человеческих роста и казалась Синдбаду,
владевшему чудесным кольцом Одногла зого колдуна, пустяковым препятствием.
- О благородный Абу-Мансур,- сказал он,- расправь крылья мертвого джинна
и перелети во дворец вслед за мной.
С этими словами он повернул кольцо и легонько подпрыгнул, надеясь сразу
перескочить через стену. Но когда он подскочил, сена неожиданно вытянулась
в высоту. Синдбад ударился об нее и упал на землю, туда, где только что
стоял. А чудесная стена тут же уменьшилась до своей обычной величины.
Раздосадованный Синдбад подскочил еще раз и прыгнул вдвое выше прежнего,
но стена вытянулась на ту же самую высоту, на которую подпрыгнул Синдбад,
он снова ударился об нее и с громким криком свалился в траву.
- Попробую подпрыгнуть еще выше,- сказал он и принялся прыгать на одном
месте, с каждым прыжком увеличивая высоту, и когда его прыжки достигли
поистине великаньих высот, он прыгнул еще раз и взвился под самые облака,
надеясь на этот раз уж наверняка оказаться в царском саду за стеной. Но и
стена вдруг стремительно взвилась ввысь, и Синдбад, чувствительно
ударившись об нее, вновь рухнул вниз.
- О Абу-Мансур,- заливаясь слезами, воскликнул он. - Мне никогда не
попасть во дворец Альтамуса. Попробуй сделать это ты, и если тебе удастся,
пойди к владыке и замолви ему слово и за меня, смиренно дожидающегося его
милостей за дворцовой стеной.
- О Синдбад, - Абу-Мансур заставил мертвого джинна отвесить Синдбаду
низкий поклон, - говорю тебе, что мертвецу никогда не попасть во дворец
Альтамуса. Джинна, убитого тобой, не пропустит волшебная стена, а значит, и
меня вместе с ним.
- Но как же туда попасть? О Абу-Мансур, скажи, тебе ведь известно все!
- Доступ к Альтамусу открыт для добрых чародеев и прекрасных пери, -
ответил Абу-Мансур.
- Значит, путешествие наше оказалось напрасным и я никогда не смогу
вернуться в Багдад!.. - пуще прежнего залился слезами Синдбад. - Горе мне,
горе!..
- О Синдбад, погоди отчаиваться, - сказал Абу-Мансур. - Ты владеешь
Голубым алмазом, чудодейственным камнем, делающим простого смертного
волшебником, а Чародея - колдуном еще более могущественным. До конца ли ты
познал его магические свойства? А вдруг он поможет тебе войти во дворец?
- Ты, пожалуй, прав, о Абу-Мансур, - сказал Синдбад, поднимаясь-с земли.
Джинн распластался перед ним, и Синдбад, подойдя к его звериной голове,
вынул из пасти чудесный камень. Держа его в руке, он подошел к стене, и
вдруг Алмаз вспыхнул ярким пламенем и стена перед Синдбадом ушла под землю.
Голубой свет сверкающего камня, как маленькое солнце, озарил удивительный
сад, округлые купола, арки и колонны, сделанные из золота и драгоценных
камней. Сияние Алмаза дробилось в гранях бесчисленных бриллиантов и
заставляло их играть и переливаться всеми цветами радуги. Никогда еще
Синдбад не видел такого великолепия.
Едва он вошел в сад, золотая стена вновь поднялась за его спиной и Алмаз
потух, сделавшись прежним голубым камнем. Синдбад спрятал его аз пояс и
поспешил во дворец.
Ни охраны, ни слуг не встретил Синдбад у высоких створчатых дверей. Он
немало удивился этому, но потом подумал, что такому могущественному
волшебнику, как царь Адьтамус, не нужны ни слуги, ни охрана.
Внутренние покои дворца поражали роскошью убранства. На стенах и потолках
висели сотни хрустальных шаров с горящими в них свечами; свет дробился в
гранях светильников и переливчатыми узорами ложился на множество
удивительных предметов, которыми были наполнены залы. Здесь высились
яблони, гранатовые, персиковые и лимонные деревья, агавы и пальмы, но
стволы; и ветви всех этих деревьев были сделаны из чистого золота,
золотые листья были усыпаны изумрудами, а плоды искусно выточены из
небывало крупных самоцветов. Приблизившись к гранатовому дереву,
изумленный. Синдбад оглядел плоды, украшавшие его золотые ветвях. Он
дотронулся до одного граната и громадный рубин закачался, засверкал в
блеске хрустальных лампионов.
Синдбад переходил из зала в зал, изумляясь все больше. На золотых
деревьях с драгоценными плодами сидели пестрогрудые птицы И приветствовали
Синдбада отличными трелями; павлины, распушив узорчатые хвосты, важно
расхаживали по пушистым коврам. Неожиданно Синдбад заметил невдалеке за
колоннами стайки прекрасных девушек, краше которых он в жизни не видел. В
легких полупрозрачных одеждах, подчерчивающих контуры их стройных тел, они
танцевали под изумительную музыку, раздававшуюся в зале. Как завороженный,
Синдбад смотрел на них, забыв обо всем на свете.
Вскоре, однако, он вспомнил о цели своего прихода и заторопился в
следующие залы.
- Я пришел сюда не для того, чтобы заглядываться на прелестных пери, -
бормотал он про себя. - Мне надо найти Альтамуса.
Но в следующих залах было то же самое: среди колонн высились золотые
деревья со сверкающими плодами, полы устилали драгоценные ковры и под
чарующую музыку флейт порхали прекрасные девушки. Идя, Синдбад видел
великое множество драгоценных предметов: искусной работы золотые кубки,
подносы, чаши, кувшины; на стенах висело оружие, усыпанное бриллиантами; в
парчовых футлярах хранились пергаментные листы с цветными миниатюрами;
прямо на полу были рассыпаны перстни, браслеты, драгоценные безделушки,
поражавшие фантазией и тончайшей работой изготовивших их ювелиров. Поистине
это был дворец, наполненный изумительными сокровищами!
"Но где же Альтамус?" - недоумевал Синдбад. Переходя из зала в зал, он
ожидал, что сейчас перед ним появится седовласый царь в белоснежных
одеяниях, в высоком тюрбане и с золотым посохом, перед которым он тотчас
упадет ниц. Но кроме девушек и птиц, других живых существ в залах не было,
и удивление Синдбада с каждым часом возрастало.
Оно увеличилось еще больше, когда он увидел, что одна из девушек вдруг
превратилась в яшмовый бокал. Синдбад вскрикнул от изумления. Он взял бокал
в руки и повертел его, не веря своим глазам. Бокал был тончайшей работы, с
золотой инкрустацией и эмалью, и Синдбад готов был поклясться, что минуту
назад, когда он смотрел на то место, где теперь стоял бокал, там ничего не
было... Сомнений быть не могло: именно в этот бокал превратилась
пробегавшая девушка!
Он направился дальше, и теперь уже внимательнее приглядывался к
очаровательным созданиям, плясавшим между золотыми деревьями. Его смутные
предположения вскоре подтвердились: любая из девушек, устав плясать и
носиться по залам, могла превратиться в какую-нибудь драгоценную вещь,
каких было множество во Дворце: в кубок, миниатюру, ковер, павлина,
янтарный апельсин или рубиновый гранат, в перстень, статуэтку, золотую
маску с прорезями для глаз и рта; и наоборот, безжизненная и неподвижная
вещь вдруг на глазах Синдбада превращалась в стройное, пленительное
создание, которое с серебристым смехом уносилось в хоровод подруг. Любая
вещь здесь могла изменить свои формы и превратиться в другую, не менее
прекрасную и восхитительную.
Пораженный, Синдбад поднимался по устланным коврами ступеням, проходил
залами, где в бассейнах, , под ветвями золотых пальм, плескались
переливающиеся рыбы.
- Альтамуса нигде нет,- бормотал Синдбад, утомленный долгим путешествием
по бесконечной веренице залов. - Может быть, он знает омоем появлении и по
какой-то, ведомой лишь ему одному причине скрывается от меня?
Он подошел к девушкам, сидевшим под золотой яблоней и игравшим жемчужными
