бусами.
- О прекрасные пери, скажите мне, где хозяин этого дворца, великий царь
Альтамус? - спросил он.
- О чужестранец, мы уже много лет не видели его, - ответили девушки.
- Государя нет здесь? - пораженный, вскричал Синдбад.- Значит, я напрасно
проделал долгое и опасное путешествие? О я несчастный!..
Он упал на колени и на глазах его выступили слезы.
- Что мне теперь делать? - причитал убитый горем Синдбад. - Где мне
искать Альтамуса? Как я попаду в Багдад? Долго ли мне еще скитаться? О
Аллах милосердный, помоги!
Тут к Синдбаду обратилась одна из девушек:
- О чужестранец, не нужно так убиваться, - сказала она. - Царь Альтамус,
наш добрый муж и повелитель может пребывать в обличье любой из этих вещей,
что окружают тебя во дворце. Надо только найти ее.
- О пери, ты предлагаешь мне искать ее? Но не будет ли это величайшей
дерзостью с моей стороны?
- Ничуть, - сказала пери и добавила. - Царь Альтамус никогда не явится
перед тобой, пока ты сам не вернешь ему его истинный облик.
- Но как же я сделаю это? - спросил Синдбад.
- Очень просто,- вмешалась в разговор другая девушка. - Посреди дворца
находится большой зал, в центре которого стоит трон Альтамуса. На трон
падает луч света. Едва ты внесешь в этот луч предмет, в который воплощен
Альтамус, как царь тут же примет человеческий облик и исполнит любое твое
желание.
- О пери, но ведь вначале я должен найти этот предмет... - растерянно
оглядываясь, сказал Синдбад. - Как я найду его среди тысяч и тысяч
прекрасных изделий?
- Если бы мы это знали, то мы бы уже давно сами вернули нашему мужу
человеческий облик,- сказали девушки и, заслышав звук флейты из соседнего
зала, вскочили и легким вихрем удались к танцующей стайке своих подруг.
А Синдбад в задумчивости направился по анфиладе просторных комнат и
вскоре вошел в необъятных размеров зал с хрустальным купольным потолком.
Посреди зала возвышался сверкающий трон Альтамуса. Но трон был пуст. Лишь
едва заметный серебристый луч падал на него, пробиваясь из центра
купольного потолка. Синдбад, приближаясь к трону, стал хватать первое, что
попадалось ему под руки - золотые кувшины, перстни, статуэтки, бокалы;
нагруженный драгоценными предметами, он поднялся к сиденью трона и начал
один за другим вносить их в серебристый луч. Но ни один из них не
превратился в Альтамуса. Тогда Синдбад, набравшись терпения, начал ходить
по залу, собирать в подол своего халата ювелирные изделия, посуду и
драгоценные камни, которыми был полон зал, и относить их к трону. Некоторые
из вещей превращались в девушек, которые со смехом убегали к своим
подругам, но большинство оставались самими собой. Альтамуса не было ни в
годном из предметов, поднятых Синдбадом.
Шесть месяцев минуло с того дня, как Синдбад появился во дворце. Все это
время он неустанно занимался поисками предмета, обличье которого мог
принять Альтамус, лишь изредка прерываясь для короткого сна и для того,
чтобы утолить голод плодами из сада, окружавшего дворец. Тысячи предметов
внес он в луч, но ни один не явил ему Альтамуса. И еще тысячи предметов
оставались нетронутыми им в большом зале, а ведь помимо большого зала во
дворце были еще сотни других помещений, в которых находилось неисчислимое
множество изумительной красоты вещей, в каждую из которых мог быть воплощен
таинственный хозяин дворца.
Отчаяние овладело Синдбадом. Он столько вещей переносил к трону, что уже
начал путаться в них и забывать, какие он ставил под луч, а какие нет. И
настала минута, когда кубки, броши и ожерелья выпали из его ослабевших рук,
он опустился перед троном на колени и, заливаясь слезами, опустил голову на
его сиденье.
"Придется мне покинуть дворец, так и не увидев Альтамуса, - сказал он сам
себе. - За дворцовой стеной лежит тело мертвого джинна; я вложу в его горло
алмаз и попрошу Абу-Мансур отнести меня в мир людей, туда, где города и
базары, где купцы сидят в своих лавочках среди выставленного товара... Как
мила моему сердцу их суетливая будничная жизнь! Пускай я никогда не попаду
в Багдад, но я почту за счастье осесть в каком-нибудь другом городе и
открыть свою торговлю. Прощая, прекрасный дворец Альтамуса! С грустью и
тяжелым сердцем я покидаю тебя!"
Он достал из-за пояса Голубой Алмаз и добавил, орошая его слезами:
- О мой добрый друг Абу-Мансур, слышишь ли ты меня? Я всего лишь простой
смертный и не в моих слабых силах найти великого волшебника в этом огромном
дворце. Должно быть, я недостоин предстать перед его светлым взором. Я не
смог помочь самому себе, но еще больше скорбит мое сердце о том, что и
тебе, о Абу-Мансур, придется навсегда остаться голубым камнем...
Он приподнял ладони с лежащим на них Алмаз вдруг его граней коснулся край
серебристого луча. же миг Алмаз ослепительно вспыхнул, по залу прокатился
гулкий раскат, подобный громовому, и Синдбад, закрыв руками лицо, в ужасе
отпрянул от трона.
А когда он опомнился и отвел руки от глаз, то увидел, что сквозь
хрустальный потолок в зал потоками льется яркий солнечный свет, а на троне
сидит красивый темнобородый мужчина в расшитом золотыми и серебряными
звездами халате, с рубиновым ожерельем на плечах и "л высоком тюрбане,
украшенном сверкающей звездой ] полумесяцем. От лица и всей фигуры сидящего
исходи чудесный свет. Синдбад в изумлении отступил на не сколько шагов и
упал ниц перед владыкой.
- О Синдбад, не пугайся, - прозвучал ласковый го лос. - Я и есть царь
Альтамус, повелитель джиннов и духов, встречи с которым ты искал все эти
месяцы. Подойди, не бойся.
- О владыка, разве в Голубой Алмаз был превраще ты, а не Абу-Мансур? -
спросил изумленный Синдбад.
- Да, Голубым Алмазом был я, - сказал царь, - но я не мог открыть своего
настоящего имени, ибо заклятие, наложенное на меня, было таково, что в этом
случае я никогда не смог бы вырваться из обличья бриллианта и принять свой
истинный облик. Я вынужден был скрывать свое имя и обстоятельства
превращения в Алмаз даже от тебя, о Синдбад, которого я по праву считаю
своим спасителем. А теперь выслушай мою историю.
Среди многих удивительных вещей в моем дворце есть волшебное зеркало. Оно
показывает самую красивую девушку из тех, что живут за пределами моего
дворца в том необъятном мире, из которого вам, арабам, известна лишь малая
часть. Прекрасные девушки появляются далеко не часто, и потому бывает так,
что многие месяцы, а то и годы волшебное зеркало не показывает ничего,
кроме туманной пелены; но если изображение девушки появляется в нем, то ее
красота поистине божественна и сравнима разве что с красотой тех пери,
которых ты видел в моем дворце.
Однажды, лет двадцать тому назад, зеркало показало мне изумительное
создание, юную дочь могущественного царя Абуль-Дубана. Ее прелести и
красота сразу покорили мое сердце, и я загорелся желанием взять ее себе в
жены и доставить в свой дворец. Перенесясь за тысячи километров отсюда, в
столицу страны, которой правил Абуль-Дубан, я отправил ему сотни красивых
невольниц и сильных молодых рабов, нагруженных богатыми дарами, сопроводив
их просьбой выдать за меня его дочь. Увидев дары, жадный Абуль-Дубан хотел
было согласиться, но его коварный визирь, который замышлял убить
Абуль-Дубана и завладеть его дочерью и царством, посоветовал ему не
торопиться. Он убедил царя, что с такого богатого жениха, как я, можно
взять гораздо больше. И алчный Абуль-Дубан потребовал, чтобы я за одну ночь
выстроил ему три дворца: алмазный, рубиновый к жемчужный. Я исполнил его
повеление, но тогда он, по совету визиря, пожелал сделаться царем всех
джиннов и духов, которые обитают в подлунном мире, и чтобы даже я,
Альтамус, повиновался ему. И я согласился на его условия.
О Синдбад, я должен сказать тебе, что красоту я ценю больше всего на
свете, даже больше собственной свободы, и за обладание прекрасной дочерью
Абуль-Дубана я охотно отдал ему свою власть над джиннами и духами и
поклялся повиноваться ему, скрепив клятву священным именем Сулеймана ибн
Дауда. Завладев моей волшебной силой, Абуль-Дубан созвал джиннов и велел им
выстроить для себя тысячу бриллиантовых дворцов и набить их кладовые
золотом. Тем временем визирь, завидуя возросшему могуществу Абуль-Дубана и
не оставляя надежд свергнуть его, нашептал царю, что, пока я жив, все его
богатства и власть в один прекрасный день могут быть у него отобраны. Он
убедил царя, что я злоумышляю против него, что моя колдовская сила осталась
при мне, и что я лишь делаю вид, будто подчиняюсь ему. Абуль-Дубан
согласился с наветами визиря и решил тайно убить меня. Но визирь был умнее
своего царя, он понимал, что убить меня невозможно; и по его совету царь
произнес заклинание, превратив меня в Голубой Алмаз. И едва он сделал
это, как тотчас лишился волшебной силы, которую я передал ему.
О Синдбад, тут я снова должен сделать отступление от своего рассказа и
поведать тебе, что моя волшебная мощь основывалась на великодушии и
доброте; за многие века, что я существую в подлунном мире, я никому не
причинил зла, ибо в этом случае моя волшебная сила сразу иссякла бы.
Передавая ее Абуль-Дубану, я честно предупредил его об этом, но он в своей
гордыне и алчности не внял моему предостережению. И стоило ему сотвортнть
зло, как он тотчас потерял свое волшебство. На него налетели джинны и
демоны, повелителем которых он был за минуту до этого. Создания преисподни
мстительны. Раздраженные тем, что царь Абуль-Дубан, управляя ими, заставлял
их строить бесчисленные дворцы и добывать сокровища, они решили жестоко
покарать его. Они превратили его в уродливого великана - Однорогого ифрита,
а визиря и придворных - в крыс. Прекрасную дочь царя они тронуть не посмели,
но погрузили ее в вечный сон и отнесли в Страну Мертвецов, откуда ее не в
силах вызволить ни один колдун на свете, даже самый могущественный.
Чтобы еще больше досадить Однорогому, они наложили на него заклятье: быть
в вечном рабстве у того, кому попадет Голубой Алмаз. Вот почему Однорогий
так боялся его потерять. Он вправил Алмаз в серьгу и всегда держал его при
себе. Но это, как ты знаешь, ему не помогло. Об Алмазе узнали три
всеведущих колдуна. Они вычитали в Великой Книге Небес имя того, кому
судьбою определено выкрасть чудодейственный бриллиант из серьги Однорогого.
Подчинив себе с помощью Алмаза могущественного ифрита, они намеревались
сделаться владыками мира, и они бы стали ими, если бы их не погубили злоба,
подозрительность и жадность. Тебе известно, о Синдбад, как они истребили
друг друга, желая единолично владеть Алмазом.
После их гибели власть над Однорогим получил ты. С помощью ифрита ты мог
бы сделаться царем, выстроить себе дворец и наполнить его несметными
богатствами, но ты пожелал вернуться в родной Багдад и зажить мирной жизнью
свободного торговца. Ты отправился в далекий путь к моему дворцу и,
преодолев множество препятствий, пережив ужасы и лишения, оказался в этих
чертогах. И тут по милости Аллаха свершилось таинство. Ничто, кроме луча,
сияющего над моим троном, не могло вернуть мне мой облик. Ты, о Синдбад,
направляемый высшей волей, дал упасть колдовскому свету на грани Алмаза. И
луч вернул мне не только мой истинный вид, но и мою волшебную силу. Духи
подлунного мира вновь подвластны мне.
Альтамус умолк, с улыбкой глядя на Синдбада. Тот безмолвствовало минуту,
раздумывая над услышанным, а потом сказал:
- О сиятельный владыка, неужели та спящая девушка, которой мы помогли
выбраться из страшных пещер Мертвецов, - дочь Абуль-Дубана?
- Это так, о Синдбад, - сказал Альтамус.- Если бы она оставалась там
сейчас, то даже я, повелитель джиннов, со всем своим колдовским могуществом
не смог бы освободить ее. На Страну Мертвецов не распространяется моя
власть. Только простому смертному неисповедимым промыслом Небес надо было
вывести ее оттуда, и ты еделал это, о доблестный Синдбад.
- О сиятельный Альтамус, без тебя, даже и пребывавшего в облике Алмаза, я
вряд ли сумел бы совершить такой подвиг. Все произошло благодаря
