аппаратуре, - мы готовы. Давайте...
- Я хочу рассказать вам...
Внезапно задохнувшись, доктор закашлялся. Бэрби слышал его тяжелое
дыхание, видел тревогу, проскользнувшую по лицу Сэма. Взяв предложенный
Квейном носовой платок, Мондрик вытер пот со лба. И это в то время, когда
Бэрби дрожал под своим плащом, насквозь продуваемым холодным восточным
ветром.
- Я хочу рассказать вам, господа, нечто поистине необыкновенное, -
хрипло продолжил Мондрик. - Я раскрою вам тайного врага человечества,
черный и зловещий род, скрывающийся среди ничего не подозревающих истинных
людей... Это древний и смертельный враг человеческого рода, куда более
коварный, чем любая пятая колонна. Я расскажу вам об ожидаемом появлении
Черного Мессии. Дитя Ночи, чье появление среди людей ознаменует начало
дикого, ужасающего и невероятного восстания...
Усталый, издерганный человек на миг остановился перевести дух. Он
глубоко вздохнул, и лицо его искривилось от боли.
- Готовьтесь к неожиданности, господа. Это ужасные новости, и вполне
вероятно, что кое-кто из вас сперва мне не поверит. Я и сам поначалу
сомневался. Очень страшно понять, что все это не дурной сон, а на самом
деле. Но когда вы увидите то, что мы нашли в доисторических могильниках,
под курганами Ала-шана, вы будете вынуждены признать, что это правда, как
пришлось в свое время сделать и мне.
- Мои, а точнее, наши открытия, - Мондрик благодарно посмотрел на
трех своих помощников, охранявших драгоценный ящик с материалами
экспедиции, - раскрывают много самых мрачных тайн. Нам удалось найти ответ
на загадки, сбивавшие с толку человеческую науку. Как, впрочем, и
объяснить кое-что, прочно вошедшее в нашу повседневную жизнь. Причем
настолько прочно, что мы теперь даже и не задумываемся о его
существовании.
- Господа, откуда взялось зло?
Серое, как свинец, лицо Мондрика застыло в гримасе боли.
- Вы когда-нибудь чувствовали за неудачами некую зловещую,
направляющую силу? Вы когда-нибудь размышляли над тем, что творится в мире
- нависшая над нами тень новой войны, бесконечные беспорядки в нашей
собственной стране? Читая ежедневную криминальную хронику, неужели вы
никогда не поражались странной и ужасной природе человека? А может, кто-то
из вас и в самом себе чувствовал черный кошмар, таящийся в глубинах
подсознания?
- Думали ли вы...
Задохнувшись, Мондрик согнулся почти пополам. Прижимая к груди
дрожащие руки, он тщетно пытался продышаться. Зловещая синева окрасила его
лицо. Он откашлялся в платок и снова вытер покрытый крупными каплями пота
лоб. Его голос, когда доктор снова смог говорить, звучал неестественно
глухо.
- У меня нет времени перечислять все черные загадки нашей жизни, -
выдохнул он. - Но слушайте...
Обеспокоенный ощущением непонятной, и тем не менее смертельной
угрозы, повисшей в воздухе, Бэрби нервно огляделся по сторонам. Фотограф
вставлял в аппарат новую пленку. Радио-репортер что-то подкручивал на
своем магнитофоне. Озадаченные журналисты строчили в блокнотах.
Рядом с ним, словно ледяная статуя, застыла Април Белл. Ее побелевшие
от напряжения руки судорожно сжимали сумочку из змеиной кожи. Прищуренные,
длинные, черно-зеленые глаза странно и напряженно впились в искаженное
болью лицо Мондрика.
На мгновение Бэрби задумался об этой девушке. Почему она его пугала?
И почему одновременно она кажется ему такой таинственно привлекательной?
Что еще, кроме огненно-рыжих волос, побороло то странное ощущение смутной
тревоги, которое он испытал, увидев ее в первый раз? Любопытно, сколько в
ней того, что Мондрик назвал бы добром, и сколько зла? И как, интересно,
они в ней уживаются?
Не замечая взгляда Бэрби, Април Белл все так же смотрела на Мондрика.
Ее побелевшие губы что-то шептали. Белые руки яростно мяли сумочку, словно
когтистые лапы хищного зверя - отчаянно вырывающуюся добычу.
Задыхающийся антрополог, наконец, снова обрел способность говорить.
- Запомните, господа, - с трудом пробормотал он, - это не нечто
придуманное на ходу. Тридцать лет тому назад я впервые заподозрил эту
страшную правду. Тогда один ужасный случай заставил меня понять, что вся
работа великого Фрейда с его новой психологией подсознательного - всего
лишь глубокое описание сознания и поведения людей. Но вовсе не объяснение
того зла, которое творится вокруг нас.
- В те годы я работал практикующим психиатром в Гленхавене. Я ушел из
медицины - та истина, существование которой я начал подозревать,
превратила в насмешку все, чему меня учили, сделала настоящим
издевательством все мои попытки помочь душевнобольным. Из-за того
трагического случая мы крупно поругались со старым доктором Гленом - отцом
доктора Глена, ныне возглавляющего лечебницу Гленхавен.
- Пытаясь найти доказательства, что моя догадка ошибочна, я обратился
к другим наукам. Я учился за границей, и под конец стал преподавателем в
Кларендонском университете. Я пытался изучить все, связанное с загадкой
человеческой природы. И понемногу мои исследования подтверждали самые
худшие мои опасения.
Мондрик снова замолк, борясь с кашлем.
- Долгие годы, - прошептал он, - я старался работать один. Скоро вы
поймете, что это означало. Поймете и то, как невозможно трудно было найти
нужных людей. Я даже позволил моей дорогой жене помогать мне в работе. Она
ведь знала мою тайну. А потом она лишилась глаз - и эта трагедия
подтвердила, что наши страхи были не напрасны.
- Но в конце концов, я нашел тех, кому мог доверять, - Мондрик
попытался улыбнуться. Его глубоко запавшие глаза снова остановились на
суровых, напряженных лицах Сэма Квейна, Ника Спивака и Рекса Читтума. - Я
поделился с ними...
Задохнувшись, старый ученый согнулся почти пополам. Он бы наверняка
упал, если бы Сэм не подхватил его под руку.
- Извините, господа, - пробормотал он, когда приступ удушья прошел.
Голос его казался слабее, пот градом катился по лицу. - Я постараюсь
побыстрее... рассказать все это... чтобы вы потом все поняли...
Сэм что-то прошептал ему на ухо, и Мондрик с усилием кивнул.
- У нас была теория, - быстро, словно боясь не договорить, сказал
антрополог. - Теперь нам требовались доказательства, чтобы предупредить и
вооружить человечество. И доказательства эти могли существовать только в
прахе далекого прошлого. Десять лет тому назад, оставив кафедру в
университете, я вплотную занялся поисками древней колыбели человеческих и
полу-человеческих рас.
- Вы сами можете представить себе опасности, выпавшие на нашу долю. У
меня нет времени их перечислять. Монголы Торгода грабили наши лагеря. Мы
чуть не умерли от жажды и холода. Затем война заставила нас прекратить
работу. И это как раз тогда, когда мы нашли первый доисторический
могильник.
Еще одна вынужденная пауза.
- Складывалось впечатление, что эти черные охотники догадались о
наших подозрениях и отчаянно пытались нам помешать. Государственный
Департамент не давал нам разрешения на выезд. Китайское правительство
отказывало в визе на въезд. Красные задержали нас как шпионов... пока мы
не доказали им, что ищем нечто большее, нежели военную или экономическую
информацию. В общем, против нас поднялись и люди, и природа.
- Но со мной были отчаянные ребята!
Новый приступ удушья заставил Мондрика прервать свою речь.
- И мы нашли то, что так долго искали! - торжествующе прошептал он. -
Нашли и привезли с собой. - Доктор снова показал на большой зеленый ящик,
лежавший на бетоне полосы под охраной трех его помощников. - Мы привезли
доказательства домой, и вот они перед вами.
Он выпрямился, хватая воздух широко раскрытым ртом. Снова с едва
скрытым страхом оглядел собравшихся журналистов. На мгновение Бэрби
встретился с ним взглядом... И тогда Бэрби понял, зачем доктору
потребовалось такое длинное вступление. Он понял, что Мондрику очень
хочется побыстрее все рассказать, побыстрее выложить все имеющиеся в его
распоряжении факты. Но при всем том, Мондрик панически боится, что ему не
поверят.
- Господа, не судите меня слишком строго, - с трудом прохрипел
доктор. - Простите, если все эти меры предосторожности кажутся вам
излишними. Потом вы поймете, почему я на них настаивал. А теперь перейду к
самой сути. Я должен сообщить вам все, что знаю, прежде, чем они заставят
меня замолчать...
Руки Мондрика дрожали, лицо покрылось пятнами.
- Всем нам грозит смертельная опасность, господа. Каждому из вас...
Каждому, кто слышит мои слова... И все-таки, я умоляю вас выслушать
меня... я все еще надеюсь, что, сказав правду... чтобы о ней узнали все...
они не смогут убить всех... они не смогут ее замолчать... тогда мы сумеем
победить нашего извечного врага...
Мондрик содрогнулся.
- Это случилось сотни тысяч лет тому назад...
Доктор Мондрик задыхался. Он судорожно схватился руками за горло.
Лицо его страшно исказилось. Начало синеть. Зашатавшись, он повалился на
руки подхватившего его Сэма.
Мондрик пытался что-то сказать, но мог только хрипеть.
- Этого не может быть! - донесся до Бэрби шепот Квейна. - Нет, тут
нет кошек!
Удивленно заморгав, Бэрби покосился на Април Белл. Она стояла
совершенно неподвижно, и не отрываясь глядела на задыхающегося ученого.
Прищуренные глаза в полумраке казались абсолютно черными. Белое, как ее
меха, лицо Април было бесстрастно. Руки девушки яростно теребили сумочку
из змеиной кожи.
О какой это кошке шла речь?
Сейчас сумочка была закрыта, и Бэрби нигде не видел черного котенка.
Да и потом, с какой стати задыхающийся человек будет говорить что-то о
кошках? Дрожа от холодного, пробиравшего до костей ветра, Бэрби снова
повернулся к своим старым друзьям.
Сэм и Ник уложили Мондрика на землю. Сорвав с себя куртку, Квейн
подсунул ее доктору под голову. Но Бэрби заметил, что Рэкс Читтум,
настороженно глядя по сторонам, остался стоять рядом с зеленым ящиком.
Словно его содержимое было важнее предсмертной агонии старого ученого.
А доктор Мондрик действительно умирал. Его руки бессильно упали.
Последняя судорога пробежала по его телу, и он затих. Он умер от удушья
так же верно, как если бы смертоносная петля палача стянулась на его шее.
Ослепительно вспыхнула фотовспышка. Полицейские начали отталкивать
сгрудившихся вокруг фоторепортеров. Кто-то потребовал вызвать врача, но
доктор Мондрик уже не шевелился.
- Марк!
Пронзительный крик Ровены. Повернувшись, Бэрби увидел, как слепая
жена Мондрика, увлекаемая могучей овчаркой, с уверенностью зрячей бежит
через поле к самолету. Один из полицейских попытался было ее остановить,
но отшатнулся в сторону от оскалившего клыки могучего пса. Рухнув на
колени рядом со своим мужем, Ровена судорожно ищущими руками ощупала его
искаженное гримасой лицо и бессильно лежащие руки. Холодно сверкали ее
серебряные кольца и браслеты. Катились из пустых глазниц, из-под темных
очков, горячие слезы.
- Марк, милый мой, - услышал Бэрби ее горестный шепот. - Как ты мог
быть так слеп? Почему ты не дал нам с Турком защищать тебя? Неужели ты не
видел, что они совсем близко?
3. ВОЛК ИЗ БЕЛОГО АГАТА
Лежавший на мокром бетоне доктор Мондрик уже ничего не мог ответить
своей жене. Бэрби сглотнул. В горле у него застрял ком. Он молча
повернулся к Сэму.
Пустыми и ничего не видящими глазами Квейн глядел на распростершееся
