ЛИЗ. Давай, повторим роль. Если забудешь слово, толкни меня незаметно
ногой - я подскажу.
САЙДВЭЙ. Между прочим, мы еще не отрепетировали выход на поклон. Мистер
Гаррик обычно кланяется так: сначала взгляд на амфитеатр, потом на ложи,
потом вниз на партер. Вот так. Каждый зритель должен думать, что ваши
взгляды обращены лично к нему. Станьте в шеренгу.
АКТЕРЫ встают.
АРСКОТТ. Я стану в середине, потому что я самый высокий.
ДЭББИ. Я кланяться не буду.
САЙДВЭЙ. Если каждый будет капризничать, то получится не поклон, а
полный кавардак.
АКТЕРЫ пробуют поклон.
ДЭББИ (вдруг). Ура! Ура! Ура!
САЙДВЭЙ. Нет, нет, они будут кричать "браво"...
ДЭББИ. Я видела Девоншир. И там все кричали: "Ура, Дебби! Тебе удалось
бежать! Ты переплыла океан, тысячи миль по воде. Ты вернулась в свой родной
Девоншир. Ура, Дебби! Ура"!
МЭРИ. Ты собираешься бежать?
ДЭББИ. Сегодня ночью.
МЭРИ. Это невозможно.
ДЭББИ. Я отыграю спектакль, а потом, в суматохе, можно будет незаметно
улизнуть. Прилив. Ночь будет темная...
МЭРИ. Они во всем обвинят лейтенанта. Я тебе не позволю.
ДЭББИ. Только проболтайся лейтенанту, и я не буду играть.
АРСКОТТ. Когда я играю свою роль, я обо всем забываю. Почему бы вам не
сделать то же самое?
ДЭББИ. Потому что спектакль - это всего один вечер. Я хочу состариться
и умереть в Девоншире.
МЭРИ. Нам из-за тебя никогда не позволят поставить еще одну пьесу. Я
все скажу лейтенанту.
ДЭББИ. Я хочу в Девоншир!
ВАЙЗЕНХЭММЕР. А я уже не хочу в Англию. Она слишком маленькая, и там не
любят евреев. А здесь никто не назовет другого инородцем. Я хочу стать
первым здешним великим писателем.
МЭРИ. Чтобы стать великим, нужно умереть.
ВАЙЗЕНХЭММЕР. Совсем не обязательно, если других писателей просто нет.
САЙДВЭЙ. А я создам театральную труппу.
ВАЙЗЕНХЭММЕР. А я напишу для тебя пьесу. Это будет пьеса о борьбе за
справедливость.
САЙДВЭЙ. Ничего не выйдет, друг мой. Мне нужны комедии, только комедии.
ВАЙЗЕНХЭММЕР. А если это будет комедия об отвергнутой любви?
ЛИЗ. Я согласна быть в вашей труппе, мистер Сайдвэй.
ФРИМЭН. И я тоже.
САЙДВЭЙ. Прослушивания с завтрашнего дня.
Входит РАЛЬФ.
РАЛЬФ. Помните, Арскотт, когда вы говорите о вербовке, вы должны
обращаться к солдатам в зале. Смотрите на них. И не забывайте делать паузы,
чтобы зрители успели посмеяться.
АРСКОТТ. Пусть только попробуют смеяться надо мной. Убью!
РАЛЬФ. Смеяться будут не над вами, а над сержантом Кайтом. На комедиях
всегда смеются.
МЭРИ. И кстати, Арскотт, когда будешь нести меня на руках, делай это
осторожно.
РАЛЬФ. Где Цезарь?
ФРИМЭН. Я видел его на берегу. Он репетировал свою роль.
АРСКОТТ. Цезарь, мать твою! Цезарь!
У х о д и т .
РАЛЬФ. Мне очень жаль, Даклинг. Гарри был моим другом. Может, пусть
тебя сегодня подменит Дэбби?
ДАКЛИНГ. Нет, я сама. Я хочу сама.
МЭРИ (Ральфу). Мне снилось, что у меня ожерелье из жемчуга и трое
детей.
РАЛЬФ. Если будет мальчик, мы назовем его Гарри.
МЭРИ. А если девочка?
РАЛЬФ. Девочку мы назовем Бетси-Алисия.
Входит АРСКОТТ. ОН ведет за собой ЦЕЗАРЯ, который пьян и выглядит
совершенно непотребно.
АРСКОТТ. Валялся на берегу. Пьяный в стельку.
ЦЕЗАРЬ (умоляюще). Я не могу... Столько людей. праотцы будут гневаться.
Им на понравится, что столько людей будут потешаться, глядя на Цезаря.
РАЛЬФ. Вы сами напросились играть в пьесе. И вы будете в ней играть!
ЦЕЗАРЬ. Праотцы покарают меня за это.
АРСКОТТ. Испортишь мне первую сцену - убью!
ЦЕЗАРЬ. Лейтенант, умоляю, спасите меня.
РАЛЬФ. Цезарь, я ваш лейтенант, и я приказываю вам выйти на сцену. Если
вы ослушаетесь, вас будут судить и повесят за измену.
ФРИМЭН. А я сделаю тебе такую петлю, что ты в ней будешь два часа
дрыгаться по уши в собственном дерьме.
РАЛЬФ. Представляете, что о вас подумают праотцы?
САЙДВЭЙ. Вот!
ЛИЗ. Что это?
САЙДВЭЙ. Соль. На счастье.
РАЛЬФ. Откуда у вас столько соли?
САЙДВЭЙ. Я копил. Специально. Тут каждому хватит по щепотке.
ВСЕ берут по щепотке.
ВАЙЗЕНХЭММЕР. Лейтенант!
РАЛЬФ. Да?
ВАЙЗЕНХЭММЕР. Тут... вот это...
МЭРИ. Его пролог.
РАЛЬФ. Пролог? Я совсем про него забыл.
П а у з а .
Читайте, послушаем.
ВАЙЗЕНХЭММЕР:
Был долог наш путь по дорогам морским
Салют и фанфары наш слух не ласкали.
Пусть будет отмечено мненьем людским,
Что мы лишь Отечества славу искали.
Родных берегов нам не видеть при жизни,
Но все наши жертвы - для блага Отчизны.
И мы уверены, что наша эмиграция
Послужит благом для британской нации.
РАЛЬФ. Когда майор Росс услышит, его хватит удар.
МЭРИ. По-моему здорово.
ДЭББИ. И мне нравится. Все - чистая правда.
САЙДВЭЙ. Не сказал бы, что очень сценично.
РАЛЬФ. Отлично, Вайзенхэммер. Очень хорошо написано. Но слишком много
политики. Могут подумать, что мы провоцируем зрителей.
ВАЙЗЕНХЭММЕР. Вы не хотите, чтобы я прочел этот пролог?
РАЛЬФ. Не сегодня, Вайзенхэммер. Слишком многие здесь против нас.
ВАЙЗЕНХЭММЕР. Я бы мог сгладить пару острых углов. Например убрать, что
"все наши жертвы для блага отчизны"...
ДЭББИ. Это лучшая строчка.
САЙДВЭЙ. Не сомневайся, эти слова прогремят со сцены Театра Сайдвэй.
РАЛЬФ. Не расстраивайтесь, Вайзенхэммер. Роль Брэйзена и так принесет
вам славу.
ВАЙЗЕНХЭММЕР. Но это не будет слава писателя.
П а у з а.
РАЛЬФ. А теперь, мои актеры... Я хочу сказать, что для меня было
счастьем работать с вами. Сегодня вечером вы одни выходите к зрителям. Так
пусть сидящие в этом зале в полной мере насладятся вашим искусством и
навсегда запомнят этот вечер.
ЛИЗ. Мы постараемся, мистер Кларк.
РАЛЬФ. Арскотт!
АРСКОТТ (Цезарю). Идешь на три шага впереди меня. Если хоть раз
споткнешься, сам знаешь, что с тобой будет. Пошли?
РАЛЬФ. Ваш выход.
АРСКОТТ делает шаг вперед, но тут же спохватывается.
АРСКОТТ. Алебарда! Алебарда!
Ему дают алебарду, и ОН выходит. Впереди ЦЕЗАРЬ, бьющий в барабан. За
сценой АКТЕРЫ с трепетом слушают первый монолог Кайта.
АРСКОТТ. "Если кто из вас, джентельмены, пусть он даже не ополченец,
желает пойти на службу Ее Величества и посбить спеси с французского короля,
если у кого из вас, подмастерья, строгий хозяин, а у тебя, сынок,
непочтительные родители; если какому слуге жрать нечего, а муж женою по
горло сыт,- приходите все к честному сержанту Кайту в таверну "Ворон" в
нашем славном городе Шрусберри. Вас там угостят на славу и мигом избавят от
всех забот...".
Под торжественные звуки Пятой Симфонии Бетховена, под аплодисменты,
хохот и свист офицеров и матросов Первого Королевского флота начинается
первое в Австралии представление пьесы Джорджа Фаркера "Офицер-вербовщик".
"Клуб(96" - Москва, тел. (095) 261(84(18
переводчик - Сергей Маркович ВОЛЫНЕЦ, Москва
