Лицо Манве сияло вдохновением.
- ...и великая Песнь зазвучит из уст Айнур, и Валар, и Майяр, и Элдар...
- А Люди?
- Тогда Единый откроет нам их пути, и мы поймем их, и в общем хоре воспоют они. Но, брат мой, нам не свершить этого, пока Арда под пятой Моргота. Он, он один мешает свершению Замысла, отравляя мысли, убивая, совращая. Он могуч и ужасен, и я боюсь, что он уничтожит Арду. Брат, я бы давно уже изгнал его за Стену Ночи - пусть скитается, где хочет, но ведь он не уйдет просто так! Он разрушит Арду - не ему, так никому! Он разрушает души! Помнишь, что он сделал с Эльфами?
Намо вздрогнул.
- Брат, помоги. Ты видишь и знаешь. Я все открыл тебе. Помоги мне. Я согласен даже на мир с ним. Помоги.
Намо неотрывно смотрел в лицо Манве. Все происходящее окончательно смутило его разум. Прекрасное лицо Манве было полно тревоги, чистые лазурные глаза смотрели прямо, и великая забота была в них. Он был прекрасен, Король Арды. Он просил помощи. Намо вспомнил другие глаза, переполненные болью. "Даже здесь я вижу звезды..." Скованные руки творца... Великое непонимание, что разделило этих двоих. Вот она - гибель Арды. Свет и Тьма, сплетенные воедино, великое движение; вот она - песнь Арды... Он видел эту нить, слышал эту струну, и радость поднималась в нем. Он видел братьев рядом.
Радость? Он схватил свое я за горло. "Не торопись. Не забывай".
- Почему ты думаешь, что Мелькор хочет гибели Арды?
- А разве ты не видишь, что лишь его волей нарушен замысел Эру? Ты знаешь, что делать?
- Кажется, знаю. Вы должны заключить мир. Как равные.
- Мир? С ним? После того, что он сделал? После всех войн, после Орков?
- Согласись, то, что сделал с ним ты, не может склонить к приязни к тебе.
- Не я один судил его!
- Ты - король. Ты мог сказать свое слово.
- Не мог! Я пошел бы против Эру, против моих братьев и сестер.
- А он тебе не брат?
- Манве отвернулся.
- Намо, что же делать, что?
- Я сказал.
- Но как? Он не примет гонца. Он так уверен в своей силе и неуязвимости...
- О чем ты говоришь, Манве? Какая неуязвимость? Почему ты пытаешься сделать из него злодея? Разве Эльфы не сокрушили его войска? Разве сам он - Вала - не изранен Финголфином? Разве его не ранил Человек?
- Человек?
- Да, Берен.
- Ты не говорил.
- Ты не спрашивал. Манве, он не сильнее нас. Да, он могуч, достаточно могуч, чтобы помочь тебе в твоих трудах. Но он не разрушитель, Манве.
- Тогда, может, он и согласится... И что будет?
- Я это вижу. Арда будет воистину прекрасна и благословенна. Люди станут равными Бессмертным, а их дар Свободы позволит им сделать Арду столь прекрасным миром, что не предвидит даже Эру. Разве не возрадуется он? Разве не во славу будет это нам?
- Может, ты и прав,- задумчиво промолвил Манве.- Но как же замысел Эру?
- А был ли его замысел таков? Ведь мы не видели всего, брат.
- Не видели... Да. Но... что будет, если мы не сможем... договориться?
- Я не хочу об этом думать. Смерть вновь придет в Валинор. Арда замрет. Как будет жить разум, если затихнет сердце? Я видел...
- Ты уверен?
- Я умею видеть.
- Значит, два пути... Но, может мы сумеем и без... него?
- Сумеем, но чем ты заменишь долю Мелькора? Это будет другой мир, ущербный. Такова истина.
- Я понял. Я скажу на Совете. Пусть решают все.
- Манве...
- Я понимаю тебя. Я клянусь - никто из Валар не ступит на берега Средиземья. Я клянусь - пальцем не коснусь его. Я клянусь - каждый будет выслушан и мера заблуждений каждого будет определена, и мера искупления назначена будет каждому.
Немного спустя после беседы с Манве радость Намо сменилась сомнением, а затем ощущением собственной невероятной глупости и какого-то стыда. Мучительнее всего было то, что он никак не мог понять причины этого неуютного чувства. Ведь он искренне пытался быть беспристрастным и справедливым к обеим сторонам. Он искренне желал примирения и хотел в него верить - но почему-то не верил. Предчувствие, всегда безошибочное, противоречило доводам разума. Или Манве менее холоден, чем казалось Намо, и его чувства могут одолеть разум? Намо не знал.
- Так что же здесь думать! - кричал Тулкас, потрясая кулаками.- Если он с Эльфами и даже с Людьми справиться не в силах, то...
- Умерь свой гнев, могучий Тулкас. Я сказал: два пути у нас. Решайте.
- О чем спорить, супруг мой? Воля Эру священна. И тот мир, что задумал Отец, должен быть построен. Значит, Враг должен быть сокрушен.
- Разве не было тебе слова Эру? - удивился Ороме.
- Да, но...- Манве не мог смотреть в глаза Намо. Но ведь все шло очень удачно, решало большинство...
- И что будет, если Арда станет владением Людей? Что ты будешь за король? Над кем? Над Эльфами? Над Валинором? А Люди - ему?
- Судьбы Арды решать не владыкам ее. Пусть слова свои скажут дети Арды, те, кто живет в ней, и кому Арда принадлежит по праву. Их воле мы подчинимся.
Манве говорил спокойно и уверенно - олицетворение высшей справедливости. Слова - холодные хрустальные капли.
- Я хочу знать - во благо ли Арде деяния брата моего. Я хочу знать - следует ли нам говорить с ним или начать беспощадную войну. Я хочу знать - отправить ли к нему посланца, дабы он сам пришел на суд Валар под честное мое слово, что я не трону его?
Молчала Варда. Молчал Тулкас - не от раздумий, он был лишь в изумлении. Что возиться-то с Врагом? Бей, и все.
- Гонца? - наконец, выдохнул Ороме.- Ты забыл, как он чуть не убил благородного Отца Орлов?
- А мы разве не убили его посланника? - спросил Намо.
- Страшен во гневе Гнев Эру,- насмешливо сказал Ирмо.- Почему бы не разгневаться и Мелькору? Или гибель Майя не стоит вырванного хвоста Соронтура?
- И все же это опасно. Довольно было смертей,- сказал Манве.
- Может, слово Валар будет в устах Людей и Элдар?
- А он что - станет их слушать? - усмехнулся Ороме.
- Почему бы и нет? Принял же он послов сыновей Феанаро.
- И Майдрос за это поплатился.
- Не за это. И ты это знаешь. Боюсь, ныне он не примет послов ни от кого. Он никому уже не верит.
- А силой привести,- рявкнул Тулкас.
- Это в самом крайнем случае,- остановил его Манве.- Впрочем, потом все равно уйдет по своей воле, если правда на его стороне. Только,- Манве предупредительно поднял руку,- никто из Валар не ступит больше на землю Арды. Хватит. Арда - не место для решения споров Великих. Это чужой дом - дом Элдар и Людей, и пусть решают хозяева. Наш дом - здесь.
- Тогда пусть они скажут слово,- заговорила Варда.
Рек Эонве:
- Слушайте же посланца Смертных Земель Эарендила к Великим.
- Может ли Смертный Человек ступить на берега Земли Бессмертных и остаться в живых? - мрачно спросил Намо.
- Для этого и пришел он в мир,- ответил Ульмо.- Он сын Туора из Дома Хадора; но разве не Идрил, дочь Тургона из рода Финве, мать его?
- Валар не предлагают дважды. Не было ли изречено, что никто из Нолдор, покинувших Валинор вслед за Феанаро, не сможет возвратиться назад? - в голосе Владыки Судеб звучала скрытая угроза. Он уже знал, что будет говорить Эарендил; знал - и страшился.
И тогда заговорил Манве:
- Твои слова справедливы, брат мой; но ныне волею Отца изречь его судьбу дано - мне. Любовь к Элдар и Атани вела Эарендила; и проклятье не властно над ним. Потому повелеваем мы тебе, Эарендил, и супруге твоей Элвинг говорить ныне перед Великими.
Намо опустил голову: он не был властен изменить ничего.
- Ответь нам, Эарендил, благо ли для Арды деяния Мелькора? - спросила Варда.
- О Великие! О каком благе можно говорить, если скоро все Дети Илуватара либо погибнут под мечами черного воинства, либо станут рабами Врага? Я пришел молить о защите.
- Разве не о защите от сынов Феанаро пришел ты просить?
- Это так. Но разве не козни Врага привели их из Валинора в Арду? Разве не тень злой воли Врага омрачила их сердца?
- Скажи, Эарендил, разве Элдар никогда не побеждали Врага? Зачем вам помощь Валинора?
- Наши силы разрознены. Враг поселил вражду в наших сердцах. Дайте нам единое войско - и конец Врагу! Деяния моих предков свидетельствуют об этом! Пока он в Арде, не будет покоя ни Атани, ни Элдар...
- ...Нолдор погубили моих родных,- решительно говорила Элвинг.- Не знаю, виновен ли в этом Враг, но для мира в Средиземье нужна война - с теми, кто не хочет мира. Я так думаю. А в остальном - да будет воля Валар.
Тогда сказал Намо:
- Есть в чертогах моих и другие свидетели. Почему бы не дать слова им?
- Но ведь разве мы не выслушали уже Элдар и Людей?
- Люди и Элдар могут думать по-разному.
- Мы слышали слово Верных. А другие... есть ли они? Ведь их нет среди Валар, ни среди Майяр. Предателей же единицы.
И вдруг поднялся с места Ирмо. Он нечасто говорил на советах, вот и сейчас лишь один раз высказался, понасмешничав над словами Ороме. Но теперь... Намо поразили глаза брата. Они и так были необыкновенными, изумительно красивыми в своей мягкой изменчивости, когда нельзя было уловить каковы глаза, но чувствовался только взгляд. Теперь они были четкими и страшными. Казалось, в них совсем нет белков. Огромные - тот, кто смотрел Ирмо в лицо, видел лишь их - cветло-серые, с крошечной точкой зрачка, словно переполненные невыносимой болью.
- Брат мой, Король Мира. Ты сказал - других быть не может ни в Арде, ни в Валиноре. Ты сказал - они предатели, их единицы. Ты сказал - их слово ничего не стоит. Пусть так. Только в одном ты неправ.
Все застыли. Сказать "неправ" Королю Мира - такого еще не было.
- Это не столько предательство, сколько болезнь. Я говорю - если Мелькор будет признан... виновным - отдай его нам, мне и Эсте. Я уверен - мы сумеем исцелить его душу. Не все болезни лечат огнем и железом.
- Боюсь, это как раз такая болезнь... Но ты говоришь разумно, брат. Мы решим.
"Неужели Ирмо предвидит? Или чувствует, что Манве все решил заранее..."
Ирмо медленно сел. Владыка колдовских садов явно не был своим в Валиноре, как и его сады. Чуждый маленький мир, сам по себе, как и чертоги Ниенны. Его вполне могло и не быть здесь. Как и Валинора в Арде. Не-Арда. Наверное, Мелькору было невероятно тяжело здесь, где он вынужден был ограждать свое "я" от чуждого застывшего мира. Даже Намо временами ощущал эту подавляющую тяжесть чужого. Может, потому Манве хочет, чтобы Мелькор снова оказался здесь?.. Владыка Судеб опустил голову. И что тогда решит суд Валар? Что будет истиной? Что назовут Благом?
- Что скажешь Великим ты, о Мелиан?
Печально и устало сказала Мелиан:
- Что скажу я? Я не знаю ничего о Враге. Не так и силен он, если мой зять сумел ранить его - а он лишь Человек. И не так страшны его драконы - приемный сын моего супруга убил одного из них - а он тоже был лишь Человек. И не так страшны Орки - они бегут всегда, когда противник даже только равен им числом... Что мне сказать?.. Я потеряла и супруга своего, что спит ныне в чертогах Мандоса, и дочь. Но Элве я еще увижу, а дочь я утратила навеки - как теряют Люди...
- Но разве не Враг - причина тому?
- Не знаю...
- Разве ты не жаждешь мести за своих родных?
- Мне все равно... Мне их не вернуть...
Мелиан покинула Совет Великих. И Варда сказала:
- Вот одно из деяний Врага. Это ее душу нужно успокоить и исцелить в садах Лориена.
- Много тех, кто нуждается в исцелении,- тихо ответил Ирмо.- Не забывай моей просьбы, брат мой Манве.
- Это не будет забыто, я обещаю.
И рек Манве:
- Да будет так. Майя Эонве возглавит войско. Он будет словом Валар. И если Мелькор откликнется на зов - как дорогой гость будет принят он в земле Аман. Если же прольется хоть капля крови - да будет приведен силой. Но - пусть знают все - суд будет справедлив. И воздастся каждому делам его.
Намо вздрогнул. Кровь? Неужели Манве думает, что Мелькора не будут защищать? Что его приказа - не вступать в бой - послушают? Или это - расчет? Но глаза Короля Мира были ясны и чисты, а прекрасное лицо - спокойно. "Как они похожи... Только один - живой, а другой... Что будет с ними? Что станет с Ардой? И что делать мне - кто скажет?"
И когда были сказаны все слова, заговорила Эсте:
