генетическое исправление.
- Вы думаете, что...
- Безусловно. Иначе за пятьдесят лет они не пришли бы в такое
состояние.
Крепс сел за перфоратор. Леруа молчал, постукивая карандашом о
край стола.
- Температура в ванне повысилась на три десятых градуса, - сказала
сестра.
- Дайте глубокое охлаждение до... - Леруа запнулся. - Подождите
немного... Ну, что у вас с программой, Крепс?
- Контрольный вариант в машине. Сходимость девяносто три процента.
- Ладно, рискнем. Глубокое охлаждение на двадцать минут. Вы поняли
меня? На двадцать минут глубокое охлаждение. Градиент - полградуса в
минуту.
- Поняла, - ответила сестра.
- Не люблю я возиться с наследственностью, - сказал Леруа. -
Никогда не знаешь толком, чем все это кончится.
Крепс повернулся к шефу:
- А по-моему, вообще все это мерзко. Особенно инверсия памяти. Вот
бы никогда не согласился.
- А вам никто и не предложит.
- Еще бы! Создали касту бессмертных, вот и танцуете перед ними на
задних лапках.
Леруа устало закрыл глаза.
- Вы для меня загадка, Крепс. Порою я вас просто боюсь.
- Что же во мне такого страшного?
- Ограниченность.
- Благодарю вас...
- Минус шесть, - сказала сестра.
- Достаточно. Переключайте на регенерацию.
Фиолетовые блики вспыхнули на потолке операционного зала.
- Обратную связь подайте на матрицу контрольного варианта
программы.
- Хорошо, - ответил Крепс.
- Наследственное предрасположение, - пробормотал Леруа. - Не люблю
я возиться с такими вещами.
- Я тоже, - сказал Крепс. - Вообще все это мне не по нутру. Кому
это нужно?
- Скажите, Крепс, вам знаком такой термин, как борьба за
существование?
- Знаком. Учил в детстве.
- Это совсем не то, что я имел в виду, - перебил Леруа. - Я говорю
о борьбе за существование целого биологического вида, именуемого Хомо
Сапиенс.
- И для этого нужно реставрировать монстров столетней давности?
- До чего же вы все-таки тупы, Крепс! Сколько вам лет?
- Тридцать.
- А сколько лет вы работаете физиологом?
- Пять.
- А до этого?
Крепс пожал плечами.
- Вы же знаете не хуже меня.
- Учились?
- Учился.
- Итак, двадцать пять лет - насмарку. Но ведь вам, для того чтобы
что-то собой представлять, нужно к тому же стать математиком,
кибернетиком, биохимиком, биофизиком, короче говоря, пройти еще четыре
университетских курса. Прикиньте-ка, сколько вам тогда будет лет. А
сколько времени понадобится на приобретение того, что скромно
именуется опытом, а по существу представляет собой проверенную жизнью
способность к настоящему научному мышлению?
Лицо Крепса покрылось красными пятнами.
- Так вы считаете...
- Я ничего не считаю. Как помощник вы меня вполне устраиваете, но
помощник сам по себе ничего не стоит. В науке нужны руководители,
исполнители всегда найдутся. Обстановочка-то усложняется. Чем дальше,
тем больше проблем, проблем остреньких, не терпящих отлагательства,
проблем, от которых, может быть, зависит само существование рода
человеческого. А жизнь не ждет. Она все время подстегивает: работай,
работай, с каждым годом работай все больше, все интенсивнее, все
продуктивнее, иначе застой, иначе деградация, а деградация - это
смерть.
- Боитесь проиграть соревнование? - спросил Крепс.
Насмешливая улыбка чуть тронула тонкие губы Леруа:
- Неужели вы думаете, Крепс, что меня волнует, какая из социальных
систем восторжествует в этом мире? Я знаю себе цену. Ее заплатит
каждый, у кого я соглашусь работать.
- Ученый-ландскнехт?
- А почему бы и нет? И, как всякий честный наемник, я верен
знаменам, под которыми сражаюсь.
- Тогда и говорите о судьбе Дономаги, а не всего человечества. Вы
ведь знаете, что за пределами Дономаги ваш метод не находит
сторонников. И признайтесь заодно, что...
- Довольно, Крепс! Я не хочу выслушивать заношенные сентенции.
Лучше скажите, почему, когда мы восстанавливаем человеку сердечную
мышцу, регенерируем печень, омолаживаем организм, все в восторге: это
человечно, это гуманно, это величайшая победа разума над силами
природы! Но стоит нам забраться чуточку поглубже, как типчики вроде
вас поднимают визг: ах! ученому инверсировали память, ах!
кощунственные операции, ах!.. Не забывайте, что наши опыты стоят уйму
денег. Мы должны выпускать отсюда по-настоящему работоспособных
ученых, а не омоложенных старичков, выживших из ума.
- Ладно, - сказал Крепс, - может быть, вы и правы. Не так страшен
черт...
- Особенно когда можно дать ему мозг ангела, - усмехнулся Леруа.
Раздался звонок таймера.
- Двадцать минут, - бесстрастно сказала сестра.
Крепс подошел к машине:
- На матрице контрольной программы нули.
- Отлично! Отключайте генераторы. Подъем температуры - градус в
минуту. Пора снимать наркоз.
2
Приятно холодит тело регенерационный раствор, тихо поют
трансформаторы, горячо пульсирует кровь, пахнет озоном, мягко льется
матовый свет ламп.
Окружающий мир властно вторгается в просыпающееся тело -
великолепный, привычный и вечно новый мир.
Кларенс поднял голову. Две черные фигуры в длинных, до пят,
антисептических халатах стояли, склонившись над ванной.
- Ну, как дела, Кларенс? - спросил Леруа.
Кларенс потянулся.
- Восхитительно! Как будто снова родился на свет.
- Так оно и есть, - пробормотал Крепс.
Леруа улыбнулся:
- Не терпится попрыгать?
- Черт знает какой прилив сил! Готов горы ворочать.
- Успеете, - лицо Леруа стало серьезным. - А сейчас - под душ и на
инверсию.
x x x
...Кто сказал, что здоровый человек не чувствует своего тела?
Ерунда! Нет большего наслаждения, чем ощущать биение собственного
сердца, трепет диафрагмы, ласковое прикосновение воздуха к трахеям при
каждом вдохе. Вот так каждой клеточкой молодой упругой кожи отражать
удары бьющей из душа воды и слегка пофыркивать, как мотор, работающий
на холостом ходу, мотор, в котором огромный неиспользованный резерв
мощности. Черт побери, до чего это здорово! Все-таки за пятьдесят лет
техника сделала невероятный рывок. Разве можно сравнить прошлую
регенерацию с этой? Тогда в общем его просто подлатали, а сейчас...
Ух, как хорошо! То, что сделали с Эльзой, - просто чудо. Только зря
она отказалась от инверсии. Женщины всегда живут прошлым, хранят
воспоминания, как сувениры. Для чего тащить с собой этот ненужный
балласт? Вся жизнь в будущем. Каста бессмертных, неплохо придумано!
Интересно, что будет после инверсии? Откровенно говоря, последнее
время мозг уже работал неважно, ни одной статьи за этот год. Сто лет -
не шутка. Ничего, теперь они убедятся, на что еще способен старина
Кларенс. Отличная мысль - явиться к Эльзе в день семидесятипятилетия
свадьбы обновленным не только физически, но и духовно...
- Хватит, Кларенс. Леруа вас ждет в кабинете инверсии, одевайтесь!
- Крепс протянул Кларенсу толстый мохнатый халат.
3
Вперед-назад, вперед-назад пульсирует ток в колебательном контуре,
задан ритм, задан ритм, задан ритм...
Поток электронов срывается с поверхности раскаленной нити и мчится
в вакууме, разогнанный электрическим полем. Стоп! На сетку подан
отрицательный потенциал. Невообразимо малый промежуток времени, и
вновь рвется к аноду нетерпеливый рой. Задан ритм, рождающий в
кристалле кварца недоступные уху звуковые колебания, в десятки раз
тоньше комариного писка.
Немые волны ультразвука бегут по серебряной проволочке, и
металлический клещ впивается в кожу, проходит сквозь черепную коробку.
Дальше, дальше, в святая святых, в величайшее чудо природы, именуемое
мозгом.
Вот она - таинственная серая масса, зеркало мира, вместилище горя
и радости, надежд и разочарований, взлетов и падений, гениальных
прозрений и ошибок.
Лежащий в кресле человек глядит в окно. Зеркальные стекла отражают
экран с гигантским изображением его мозга. Он видит светящиеся трассы
микроскопических электродов и руки Леруа на пульте. Спокойные,
уверенные руки ученого. Дальше, дальше, приказывают эти руки, еще пять
миллиметров. Осторожно! Здесь сосуд, лучше его обойти!
У Кларенса затекла нога. Он делает движение, чтобы изменить позу.
- Спокойно, Кларенс! - голос Леруа приглушен. - Еще несколько
минут постарайтесь не двигаться. Надеюсь, вы не испытываете никаких
неприятных ощущений?
- Нет. - Какие же ощущения, когда он знает, что она совершенно
лишена чувствительности, эта серая масса, анализатор всех видов боли.
- Сейчас мы начнем - говорит Леруа. - Последний электрод.
Теперь начинается главное. Двести электродов подключены к
решающему устройству. Отныне человек и машина составляют единое целое.
- Напряжение! - приказывает Леруа. - Ложитесь, Кларенс, как вам
удобнее.
Инверсия памяти. Для этого машина должна обшарить все закоулки
человеческого мозга, развернуть бесконечной чередой рой воспоминаний,
осмыслить подсознательное и решить, что убрать навсегда, а что
оставить. Очистка кладовых от старого хлама.
Вспыхивает зеленая лампа на пульте. Ток подан на мозговую кору.
...МАЛЕНЬКИЙ МАЛЬЧИК РАСТЕРЯННО СТОИТ ПЕРЕД РАЗБИТОЙ БАНКОЙ
ВАРЕНЬЯ. КОРИЧНЕВАЯ ГУСТАЯ ЖИДКОСТЬ РАСТЕКАЕТСЯ ПО КОВРУ...
Стоп! Сейчас комплекс ощущений будет разложен на составляющие и
сверен с программой. Что там такое? Страх, растерянность, первое
представление о бренности окружающего мира. Убрать. Чуть слышно
щелкает реле. В мозг подан импульс тока, и нервное возбуждение
перестает циркулировать на этом участке. Увеличена емкость памяти для
более важных вещей.
ВАТАГА ШКОЛЬНИКОВ ВЫБЕГАЕТ НА УЛИЦУ. ОНИ О ЧЕМ-ТО ШЕПЧУТСЯ. В
ЦЕНТРЕ - ВЕРЗИЛА С РЫЖЕЙ НЕЧЕСАНОЙ КОПНОЙ ВОЛОС И ТОРЧАЩИМИ УШАМИ. КАК
ТРУДНО ДЕЛАТЬ ВИД, ЧТО СОВСЕМ НЕ БОИШЬСЯ ЭТОГО СБРОДА! НОГИ КАЖУТСЯ
СДЕЛАННЫМИ ИЗ ВАТЫ. ТОШНОТА, ПОДСТУПАЮЩАЯ К ГОРЛУ. ХОЧЕТСЯ БЕЖАТЬ. ОНИ
ВСЕ БЛИЖЕ. ЗЛОВЕЩЕЕ МОЛЧАНИЕ И ОСКАЛЕННАЯ РОЖА С ОТТОПЫРЕННЫМИ УШАМИ.
ОСТАЛОСЬ ДВА ШАГА. ВЕРЗИЛА НАНОСИТ УДАР...
Убрать! Щелк, щелк, щелк.
БЕРЕГ РЕКИ, ТАНЦУЮЩИЕ ПОПЛАВКИ НА ВОДЕ. ЧЕРНАЯ ТЕНЬ. НОГА В
СТОПТАННОМ БАШМАКЕ. СБРОШЕННЫЕ УДОЧКИ, ПЛЫВУЩИЕ ПО ТЕЧЕНИЮ. КРАСНЫЙ
ТУМАН ПЕРЕД ГЛАЗАМИ. УДАР КУЛАКОМ В НЕНАВИСТНУЮ ХАРЮ, ВТОРОЙ, ТРЕТИЙ.
ПОВЕРЖЕННЫЙ, ХНЫКАЮЩИЙ ВРАГ, РАЗМАЗЫВАЮЩИЙ КРОВЬ ПО ЛИЦУ...
Миллисекунды на анализ. Оставить: уверенность в своих силах,
радость победы нужны ученому не меньше, чем боксеру на ринге.
...ОТБЛЕСК ОГНЯ НА ВЕРХУШКАХ ЕЛЕЙ. РАЗГОРЯЧЕННЫЕ ВИНОМ И
МОЛОДОСТЬЮ ЛИЦА. СНОП ИСКР ВЫЛЕТАЕТ ИЗ КОСТРА, КОГДА В НЕГО
ПОДБРАСЫВАЮТ СУЧЬЯ. ТРЕСК ОГНЯ И ПЕСНЯ: "ЗВЕЗДА ЛЮБВИ НА НЕБОСКЛОНЕ".
ЛИЦО ЭЛЬЗЫ. "ПОЙДЕМТЕ, КЛАРЕНС. МНЕ ХОЧЕТСЯ ТИШИНЫ". ШЕЛЕСТ СУХИХ
ЛИСТЬЕВ ПОД НОГАМИ. БЕЛОЕ ПЛАТЬЕ НА ФОНЕ СТВОЛА. "МОЖЕТ БЫТЬ, ВЫ
ВСЕ-ТАКИ РЕШИТЕСЬ ПОЦЕЛОВАТЬ МЕНЯ, КЛАРЕНС?" ГОРЬКИЙ ЗАПАХ МХА НА
РАССВЕТЕ. ЗАВТРАК В МАЛЕНЬКОМ ЗАГОРОДНОМ РЕСТОРАНЧИКЕ. ГОРЯЧЕЕ МОЛОКО
С ХРУСТЯЩИМИ ХЛЕБЦАМИ. "ТЕПЕРЬ ЭТО УЖЕ НАВСЕГДА, ПРАВДА, МИЛЫЙ?"
Вспыхивают и гаснут лампочки на пульте. Любовь к женщине - это
хорошо. Возбуждает воображение. Остальное убрать. Слишком много
нервных связей занимает вся эта ерунда. Щелк, щелк. Все ужато до
размера фотографии в семейном альбоме: БЕЛОЕ ПЛАТЬЕ НА ФОНЕ СТВОЛА.
"МОЖЕТ БЫТЬ, ВЫ ВСЕ-ТАКИ РЕШИТЕСЬ ПОЦЕЛОВАТЬ МЕНЯ, КЛАРЕНС?"
Невидимый луч мечется по ячейкам электронного коммутатора,
обнюхивает все тайники человеческой души. Что там еще? Подать
напряжение на тридцать вторую пару электродов. Оставить, убрать,
