машины, излучающие мысли. И с расой Эзвалов будет покончено.
Джемисон понял, что рассказывать им о своих приключениях на
Эристане-П было бы преступлением. Пусть думают, что это лишь теория.
- Леди и джентльмены, - он поклонился трем женщинам, входившим в
состав Совета, - мне остается лишь выразить благодарность
Галактической конвенции, пославшей меня, чтобы разрешить эту
проблему. Я буду вынужден просить ее о проведении плебисцита по этому
вопросу.
- Я считаю это оскорблением, - холодно сказал председатель.
- Я не имел намерения оскорбить вас, но думаю, что члены Совета
слишком пристрастны, чтобы решать вопрос о жизни или смерти расы.
Благодарю за внимание.
Джемисон сел. Последовавший банкет прошел в полном молчании.
После него к Джемисону подошел вице-председатель Совета,
сопровождаемый молодой женщиной. Ей на вид было лет тридцать.
Прекрасные голубые глаза и стройная фигура делали ее привлекательной,
но неженская решительность в ее облике немного портила это
впечатление.
- Миссис Уитмен хотела бы познакомиться с вами, доктор Джемисон,
- вежливо произнес вице-председатель и быстро ушел, представив их
друг другу, словно в этом и заключалась его миссия...
Джемисон внимательно разглядывал женщину.
- Вы ведь доктор наук, мистер Джемисон?
- Да, я физик, но специализируюсь в небесной механике и
космических исследованиях.
- Так я и думала. А я вот осталась вдовой после гибели мужа. Меня
всегда восхищали его познания, - сказала Уитмен и потом добавила, как
бы в раздумье: - Его убил Эзвал.
"Видимо, у ее мужа были очень глубокие познания, если она
вращается в высших кругах Совета", - подумал Джемисон, а вслух сказал:
- Сочувствую вам.
- Я очень рада, что вы остались еще на несколько дней, и я могу
предложить вам другое решение проблемы, от которой зависит судьба
планеты. Вы знаете, что у нас есть спутник?
- Вы хотите создать на нем базу, - медленно произнес Джемисон,
видевший его из корабля.
- Не только.
"Что ж, этим стоит заняться, - подумал он. - В потоке бумаг, в
водовороте мелких проблем это решение могло затеряться, а бюрократы
неохотно пересматривали решения. Правда, он сильно сомневался, что
это действительно решение, но в создавшейся ситуации любой компромисс
был предпочтительнее открытой вражды".
- Пойдемте, - сказала миссис Уитмен.
Джемисон в уме прикинул, что зафрахтованный корабль с Эзвалами
прибудет на Землю лишь через несколько недель, и он может уделить
немножко времени Уитмен.
- Прекрасно, я согласен. А вы, как я понимаю, будете моим гидом?
Она рассмеялась, обнажив великолепные зубы.
- Но ведь больше с вами никто не станет разговаривать, не так ли?
Но сколько горечи вызвал ее вопрос у Джемисона!
6.
Блеск космического скафандра гида то и дело грозил затеряться в
звездном небе, и Джемисону приходилось непрерывно следить за ним,
чтобы не остаться одному. Он уже раскаивался, что согласился на этот
полет. На пути к спутнику он просмотрел относившуюся к нему заметку в
Космической энциклопедии. С первого взгляда было ясно, что на
спутнике было невозможно разместить миллионы людей.
Казалось, женщина нарочно старалась отвлечь его внимание, не дать
размышлять, ее трудно было рассмотреть на фоне солнца.
Милей внизу, на поверхности спутника виднелись островки леса,
выщербленные скалы, редкие участки травы, коричневой и пожухлой.
Джемисон не мог рассмотреть спидометр, вмонтированный в наружный
шлем, так как свет дробился на стеклах и искажал картину на
циферблате. Но что-то возбудило его подозрения. Он напряженно
вглядывался в диск, и то, что он увидел, заставило его сжать губы в
упрямую линию. Он включил рацию:
- Миссис Уитмен!
- Да, доктор Джемисон, - слово "доктор" она произнесла как-то
насмешливо и даже враждебно. - Слушаю вас, доктор!
- Вы сказали мне, что мы должны пролететь пятьсот двадцать одну
милю или...
- Или около того! - смягчился голос, но враждебность усилилась.
- Итак, пятьсот двадцать одна миля. Цифра достаточно
определенная, чтобы быть точной. Тем не менее, мы уже пролетели
шестьсот двадцать девять миль и все еще летим! С тех пор, как мы
покинули Пять городов, прошло два часа...
- Ну, и что же? Это не так страшно, доктор Тревор Джемисон.
Джемисон молчал, размышляя, чем это ему грозит. Сначала он
хотел ответить ей столь же высокомерно, но мозг, ставший внезапно
кристально ясным, подавил это намерение в зародыше. Здесь крылась
смертельная опасность. И, как всегда в таких случаях, мозг работал
быстро и точно. Он всегда выходил победителем, это придавало ему сил.
Он начал снижать скорость. Времени было слишком мало, а опасность
совсем близка. Но пока скорость велика, ничего нельзя было сделать.
Он спокойно спросил:
- Скажите, убийство предпринято по приказу Совета или это ваша
личная инициатива?
- Что ж, теперь это неважно. Мы не предполагали, что вы решитесь
на плебисцит. Конечно, мы давно знали, что спутник не годится для
базы.
Джемисон рассмеялся, чтобы скрыть свое снижение. Перегрузка была
так велика, что он едва сдержал стон. Теперь н остался один,
сверкающий скафандр сопровождающего исчез вдали. Скорее всего, она
даже не обернулась. Стараясь скрыть это неприятное для нее открытие
как можно дольше, он спросил:
- И как же вы меня убьете?
- Через десять секунд ваш двигатель... - она осеклась. О, да вас
тут нет... Хотите приземлиться? Все равно я найду вас!
До скалы оставалось пятьдесят футов, когда двигатель остановился.
Пламя охватило его, жгучая боль пронзила тело, он ударился о землю,
непроизвольно сворачиваясь в клубок, и потерял сознание.
Пятнистая скала, кружащаяся и шатающаяся, - вот что он увидел,
очнувшись. Скафандра на нем не было, остался лишь костюм с
электрическим подогревом. Он почувствовал на спине чей-то взгляд.
Джемисон обернулся: за ним стояла Барбара Уитмен.
- Вам повезло: вы вовремя выключили двигатель. Вам обожгло только
ноги. Я уже вылечила их. Вы даже можете идти.
Джемисон посмотрел по сторонам, затем вопросительно взглянул на
нее. Она поняла его мысли.
- Быть может, не стоило быть столь щепетильной по отношению к
смертнику, но я не могу убить даже собаки, не дав ей шанса выжить. У
вас тоже есть шанс.
Джемисон сел, не отрывая от нее взгляда. Он встречал жестоких
женщин и до этого, но ни одна из них не была так честна и искренна в
своих намерениях, как эта.
- Где ваш скафандр? - спросил он.
Она кивнула на небо.
- Видите черное пятно справа от солнца? Я заложила в него мину.
Через триста часов его остатки упадут на солнце.
- Что-то не верится, что вы решили умереть вместе со мной. Люди
умирают ишь за свою веру. Во что верите вы? У вас-то есть шанс?
Лицо женщины потемнело от гнева.
- У нас нет ни одного шанса. Мы умрем вместе, ведь вам не дойти
пешком до Пяти Городов, а до платиновых рудников и тем более.
- Жалкая бравада. Во-первых, это доказывает, что вы глупы, а, во-
вторых, мне никогда не нравились авантюристки. Тем не менее, я
благодарен вам за лечение и... за общество.
Джемисон попрыгал на ногах, испытывая легкую боль.
- Ммм... не больно, но еще плохо сгибаются. К ночи это пройдет...
- Однако, вы спокойны.
- Конечно, ведь я жив!
- Вы не понимаете положения дел. Нам нужно идти две недели, делая
по шестьдесят миль ежедневно, а это невозможно. Температура ночью
падает до минус сто градусов, а иногда до ста семидесяти пяти
градусов, в зависимости от близости к раскаленному ядру спутника,
благодаря которому здесь вообще возможна жизнь. Что вы на это скажете?
- Что надо идти, - ответил он, не колеблясь.
- Нас сожрет первый же попавшийся грип-кровосос, если мы не
замерзнем. Запах крови, который они чувствуют на огромном расстоянии,
приводит их в бешенство. Им ничего не стоит сожрать человека целиком.
Они способны рыть туннели в этих скалах. Единственная защита против
них - бластеры, а у меня остался лишь охотничий нож. Единственная
пища на этом спутнике - огромные травоядные, удирающие быстрее лани
при виде человека, но способные прикончить дюжину невооруженных
людей, если их припереть к стенке. Учтите, что-то в воздухе
возбуждает зверский аппетит. Мы приближаемся к смерти с каждой
минутой.
- Вы, кажется, этим довольны? - сухо спросил Джемисон.
- Во всяком случае, на землю вам живым не вернуться.
- Вы ошибаетесь. Мне только жаль видеть женщину в столь опасной
ситуации. Хороши же, однако, ваши друзья. Но я вернусь.
- Чепуха. Это все равно, что убить грипа голыми руками, -
рассмеялась она.
- Не только и не столько руками, а разумом и опытом. Мы дойдем до
людей, несмотря ни на что!
Наступило молчание. Джемисон оглядел местность. Насколько хватало
глаз, кругом простиралось безжизненное плато. Впрочем, нет! В одной
стороне виднелся обрыв. Он задумался на секунду, потом сказал:
- Придется идти к обрыву.
Глубокая тишина окружала их. Молчание было символом, духом этого
холодного мира.
- Ну, что ж, начнем наше путешествие.
Они побрели через плато. Идти было нетрудно, сказывалось малое
притяжение планеты. Она спросила:
- Что вы хотели сказать об Эзвалах?
- Ничего. Если бы я вам что-нибудь сказал, вы бы их уничтожили.
- Вам надо было привести реальные факты, а не теоретические
построения. В Совете здравомыслящие люди.
- Весьма здравомыслящие, - иронически подхватил Джемисон.
- Я не верю, что у вас есть факты. Хорошо, покончим на этом.
7.
Через два часа солнце стояло высоко в небе. Все это время они
пробирались по извилистому плато, лавируя между расселинами, которые
вели вниз, в раскаленные недра спутника.
Гигантская пропасть, ранее расплывчатая из-за расстояния, теперь
предстала во всем своем величии. Она простиралась во все стороны
неприступной, отвесной стеной. Джемисон с трудом произнес:
- Стыдно признаться, но мне ее не одолеть.
- Я ведь говорила вам - это голод. Мы умрем от голода.
Джемисон на секунду задумался и спросил:
- Эти травоядные, они ведь едят молодые побеги деревьев?
- Да, у них длинные шеи, а что?
- И это все, что они едят?
- Еще траву.
- И больше ничего? - Джемисон становился настойчивее.
Барбара вскинула голову:
- Сбавьте тон. Для чего вам все это?
- Извините за тон. Что они пьют?
- Они лижут лед, что скапливается у рек. Там замерзает вода,
которая образуется во время таяния снегов. Вспомнила: еще они едят
соль. Совсем как земные травоядные.
- Соль! Это-то нам и нужно! Давайте вернемся, мы проходили
солончаки. Нужно набрать соли.
- Вернуться? Вы сошли с ума!
- Послушайте, Барбара. Я сказал, что не смогу спуститься. Но
выход на самом деле есть. И от голода я не умру - я достаточно скопил
жира на канцелярской работе. Но все-таки нам необходимо убить
животное. Для этого нужна соль. Надо вернуться.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, потом Барбара
отвела взгляд и сказала:
- Не знаю, что вы задумали, но все равно это безумие. Вы никогда
не видели здешних травоядных. Они напоминают жирафов, только
значительно выше. Зря вы надеетесь приманить их солью и убить. Это
вам не удастся. Хорошо, мы вернемся. Не все ли равно, где умирать.
Дай бог, чтобы нас учуял грип. Это лучше и быстрее, чем смерть от
голода.
- Нет ничего страшнее женщины, решившей умереть во что бы то ни
стало.
- Не думайте, что мне этого хочется!
- А как же ваш ребенок?
По выражению ее лица он понял, что не промахнулся. В ней нужно
было пробудить любовь к жизни. Ее помощь была необходима. От
разговора с ней по дороге к солончаку он, сам того не ожидая, получил
большое удовольствие. Он не пытался убедить ее в чем-либо, говорил о
проблемах человечества, об освоении чужих миров, о взаимопонимании
различных рас, о том, как много решений было принято в результате
