будут испытывать готовность начать Великое Дело во имя Великой Цели!
Первым стал Иоанн! Ему предстояло стать провозвестником, "голосом,
взывающим в пустыне" и прокладывающим дорогу сыну Божию - Иисусу Христу.
Тиберий задумчиво перебирал донесения, иногда, перечитывая некоторые
полностью, и задерживаясь ненадолго, на других. Дело двигалось, не стояло на
месте, но уже было видно, что все будет происходить не так гладко, как
предполагалось и, как уверяли, рассеянные по всей Галилее, Самарии и Иудеи,
агенты. Строго засекреченная агентурная сеть создавалась специально для
выполнения этого задания еще при Октавиане. Деньгами, шантажом, угрозами к
делу были привлечены сотни людей. Были отработаны сценарии "чудес",
подготовлены "очевидцы" и "свидетели". Обученные "калеки", "слепые" и
"прокаженные" заранее занимали оживленные места на площадях и подле синагог,
привлекая внимание своим безобразным видом. Особенно, эффектным было
положение в Галилее. В Кане и Капернауме удалось привлечь на свою сторону
целые семьи. Именно, там и намечено было провести первые операции.
Объявление Иоанна на берегу Иордана прошло успешно. Его сопровождала
"толпа", давно приготовившаяся выполнить свою миссию. С них он и начал обряд
крещения, проповедуя покаяние и прощение грехов. Любопытный народ стекался,
словно, на представление, но прислушивался к его словам с большой
настороженностью и недоверием. Иоанну пришлось приложить все свое уменье и
продемонстрировать навыки ораторского искусства, прежде, чем несколько
робких и запуганных селян сошли в воду. Большего он добился, когда приступил
цитировать пророка Исайю, как и предсказывал, когда-то, Николай. "Нельзя
отказываться от законов Моисея, - говорил он, - Надо изменить их дух,
наполнить новым содержанием". Да, Николай, знал свой народ, хоть и прожил,
почти, всю жизнь в Риме. Это то знание, которое передается с молоком матери.
Молва об Иоанне Крестителе разрасталась. Каждый день прибывали люди,
присматривались и прислушивались к его словам. Кое-кто пробовал вступить в
спор. Но десятилетия, затраченные на разработку нового учения не пропали
даром. Да и переспорить красноречивого Иоанна, потратившего годы на
овладение ораторским искусством, было для них, неграмотных и невежественных,
делом бенадежным.
"Я крещу вас в воде, но придет тот, кто могущественнее меня, я даже не
достоин развязать ремни Его сандалий. Он будет крестить вас Духом Святым и
огнем. Вилы, которыми Он просеивает зерно от соломы, уже у Него в руках,
зерно Он соберет в хранилище, а солому сожжет в неугасимом огне", -
предрекал Иоанн, приводя людей в трепет и нагоняя на них страх.
Тиберий вспомнил о том, как Октавиан рассказывал ему о своих беседах с
Николаем и о том, как ему приходилось переубеждать того, доказывая, что
страх, куда более надежное средство, чем любовь, на которой долго настаивал
иудей, но, в конце концов, был вынужден признать правоту императора.
У Тиберия на этот счет не было никаких терзаний. Страху он доверял
намного больше. Мысль о спасении, о вечной жизни, о Царстве Божъем для тех,
кто будет терпелив и безропотен в земной жизни, эта мысль, по замыслу
Тиберия, должна была упоминаться везде и всюду. Она должна была проникнуть в
сознание каждого и на нее, именно, на эту мысль, более всего, полагался
Тиберий.
Наконец, настал час испытаний для Иешу. Тиберий быстро пробежался
глазами по донесениям, где подробно описывалось его вступление в Галилею в
сопровождении двенадцати учеников, прибывших с ним из Рима и
присоединившихся уже на месте и ожидавших его, еще нескольких надежных
людей. Среди них были и женщины.
Неприятности начались сразу, как только Иешу побывал в Назарете и,
конечно, первым делом бросился в родительский дом. Это не противоречило
задуманному и составляло часть плана. С тех пор, как Иешу и Иоанн покинули
родные места, Мария с Иосифом, так же, как и Захария с Елизаветой упорно
разносили весть по округе, что их сыновьям уготована Божественная миссия и
Бог призвал их в пустыню, чтоб просветить и наставить на благие дела. Мария
клялась и божилась, что сын ее рожден непорочным зачатием и без устали
рассказывала историю о посещении ее Святым Духом. Соседи не очень то
доверяли услышанному, а некоторые посмеивались и подшучивали.
Следовало изменить представление жителей Назарета и заставить их
поверить в Иешу, как в Иисуса Христа, сына Божьего. Однако, прошла одна
неделя, потом другая, третья... Целыми днями Иешу в сопровождении учеников
бродил по улицам города, используя любую возможность для выступлений и
проповедей. Народ, впрочем, относился к нему, вполне, терпеливо, но люди все
чаще укоризненно покачивали головой, слушая его речи и проявляли
недовольство.
- Говорю вам истину, всякий, кто слышит Мое слово и верит тому, кто
послал Меня - имеет жизнь вечную и осужден не будет, он уже перешел из
смерти в жизнь, - повторял Иешу, вглядываясь в насмешливые лица. Его
самолюбие было уязвлено, и он с трудом переносил пренебрежение горожан.
- Те, кто не поверят - не возрадуются! Бросят их в огненную печь, туда,
где будет плачь и скрежет зубов! - восклицал он в гневе.
Постепенно недовольство назаретян перерастало во враждебность.
- Да, кто ты такой, чтоб учить нас? Кто дал тебе право запугивать нас?
- раздавались возмущенные голоса.
- Это же сын Марии! Эй, Иосиф, забери своего сына от греха подальше! -
кричали из толпы.
И Петр, и Павел уже не первый день убеждали товарища покинуть опасное
место и перебраться в Капернаум или Кану, где было все подготовлено для
исполнения "чудес".
- Потом мы вернемся сюда, но еще раньше нас прибежит слава о
чудотворных делах твоих! - увещевал Петр, - Увидишь, после чудес в Кане и
Капернауме, народ встретит тебя по-другому и здесь!
- Нет, - упрямо не соглашался Иешу, - Завтра я "исцелю" на площади
"слепого" и "прокаженного", и заставлю этих безмозглых баранов поверить в
меня! Иди, распорядись, чтоб все было готово!
- Иешу, не делай этого! Тебя засмеют, а обман раскроют! Разве ты не
видишь, что сейчас этих людей нельзя переубедить! Ты уже настроил всех
против нас! Если мы немедленно не уйдем из города, нас ожидает провал! Мы
загубим дело, не успев начать его! Вспомни, чему нас учили - при малейшей
опасности менять месторасположение, не доводить ситуацию до конфликтов,
избегать столкновений! Опомнись, Иешу!
Тиберий нервно передернул плечами и еще раз перечитал донесение, в
котором дословно приводился этот разговор. Готовил донесения Павел, которому
император доверял более, чем всем остальным и продолжал сожалеть, что ему не
удалось отстоять своего фаворита. Запоздалые и бесполезные теперь возражения
приходили в голову, вызывая, тем не менее, приступы ярости. Иешу оказался
слишком горд, упрям и эмоционален. Он не всегда способен владеть собою и
сохранять спокойствие духа. Впрочем, так же, как его дружок - Иоанн! Если к
этому прибавить его несомненный ум и незаурядные способности, то он
становится непредсказуемой и опасной фигурой. Будь на его месте Павел или,
хотя бы, Петр, то сегодня было бы куда меньше поводов для беспокойства.
Им удалось уйти из Назарета... Но дело было поставлено под угрозу
провала! Только из-за упрямства Иешу! В Кане и Капернауме все прошло гладко.
Особенно, удачной можно считать свадьбу в Кане, когда Иешу "превратил воду в
вино". Знали бы, во сколько талантов обошлась эта свадьба Тиберию! Но
эффект, кажется, получился потрясающий! После этого, во всяком случае, толпа
стала воспринимать его по-другому. Стало проще делать фокусы с
"исцелениями". В дело вступила - молва! Главное оружие! То, что по замыслу
Николая способно воспроизводить само себя! "Исцеления" больных в Кане и
Капернауме, "спасение" сына важного чиновника (он, как раз, нес
ответственность за сбор и отпраку всех донесений в Рим), крещение на Иордане
- все это шло по намеченному плану и не должно было создавать препятствий.
Их бы и не возникло, не сомневался Тиберий, если бы, опять, не проявился
гордый и упрямый характер Иешу и Иоанна. Последний, зачем-то, вмешался в
семейные дела Ирода, стал принародно позорить его. Зачем? Это вовсе не
входило в тщательно разработанный план и вступало с ним в противоречие.
Ирода следовало постепенно склонять на свою сторону. И член Иудейского
совета - Никодим уже приступил к выполнению этого задания и, даже, завоевал
расположение Ирода. Иоанн нарушил все инструкции и оказался под арестом.
Тиберий, правда, не стал слишком расстраиваться из-за этой неудачи. Свою
миссию Иоанн выполнил... А потому, взвесив все, Тиберий пришел к выводу, что
он больше не нужен. Он послал секретное сообщение Никодиму, в котором
приказывал использовать свое влияние на Ирода. Через несколько месяцев Иоанн
распрощался со своей головой...
Тиберий, одновременно, желал достигнуть и другой цели. Он надеялся
произвести впечатление на Иешу и удержать его от необдуманных поступков,
продиктованных упрямством. Однако, события развивались так, что император
все более убеждался в том, что выбор Иешу был ошибочным.
Сначала он не сдержался и, как следует из донесения - "вышел из себя",
когда устроил разгон торговцев в иерусалимском храме. Тиберий хмуро
перечитывал описание безобразной сцены, представляя Иешу, с воплями
переворачивающим столы, разбрасывающим монеты и размахивающим плеткой. Потом
он, несмотря на уговоры Павла, опять сунулся в Назарет. И, конечно, не
справился с ситуацией. Да и как он мог с ней справиться, когда к нему
пристали и требовали исполнить чудо, которого он, конечно, исполнить был не
в состоянии. И те, кто приставал, ничуть не заблуждались на его счет. Ему
нужно было призвать на помощь всю ловкость ума, смекалку, извернуться, но,
вместо всего этого, он, опять, отдался гордыне и упрямству. Дошло до того,
что обозленная толпа схватила его и потащила к краю огромной скалы. Пришлось
бросаться на помощь всем, кто там был. Филиппу и Нафанаилу изрядно досталось
в той потасовке. Только после этого, когда он побывал на шаг от смерти,
удалось, все-же, как-то, смирить его гордость и заставить, хоть на время,
скрыться и не волновать народ. Тиберий тогда, тут же, отправил гонца к
Понтию Пилату с приказом воздействовать на Иешу и запретить ему объявляться
в Назарете, делая упор на совершении "чудес" в Кане, Капернауме и
Десятиградии. Там дожидались своего выхода "на сцену" десятки "актеров",
готовых изображать глухих, слепых, увечных. Лишь бы, при этом - хорошо
платили!
Понтий Пилат прислал доверенного человека, который передал все
дословно, вместе с первым, но грозным предупреждением, исходящим от
императора. Иешу был подавлен.
Тиберий отложил в сторону стопку донесений, в которых подробно
излагались дальнейшие события. Опять "исцеления" в Капернауме, неплохая
история с пойманной рыбой, которой насытили пять тысяч человек.
Настораживало лишь то, что "очевидцами" чудес, почти, всегда выступали одни
и те же лица и это могло привести к нежелательным последствиям. Однако, с
этим приходилось мириться. Другого выхода просто не было. Кто еще мог
засвидетельствовать воскрешение девочки из мертвых, если только не свои,
надежные люди? И подтверждения Петра, Иакова и его брата, Иоанна в тот раз
сработали. Но лучше всего удавалось "изгонять дьявола"! Не требовалось,
