взвесить свои шансы и понять, что нет ни одного.
- Ну? - спросил Мазур. Молчание.
- Зоя Космодемьянская, значит,- сказал Мазур, нехорошо скалясь.-
Гоп-стоп, Зоя, кому давала стоя... Ну вот что. У меня нет времени
аккуратненько выдергивать тебе ноготки твоими же пассатижами или баловаться
с прикуривателем. Результаты будут, но не скоро. Посему слушай. Во-первых,
те, кого вы сцапали, мне, в общем-то, не друзья и даже не родственники,
поскольку родня - бывшая... Во-вторых, у меня еще есть время вернуться в ваш
магазинчик и вдумчиво поработать там. Они еще очухаться не успели, языки
будут... А ты посмотри-ка вон туда... Бак видишь?
И показал на ржавую цистерну емкостью тонн в двадцать, громоздившуюся
неподалеку. Ухмыльнулся. Она поняла, ее прямо-таки передернуло.
- Сообразила? - спросил Мазур.- Мучить тебя не будем - скинем в бак и
укатим навсегда. Тебя тут в жизни искать не догадаются. Если не закроем люк,
протянешь недельки две - при полнейшем отсутствии шансов на спасение, оттуда
ж не вылезешь, а стука ни одна собака не услышит, кто в эти места заходит?
Ну, а если крышку закроем, проживешь ровно столько, пока весь кислород не
употребишь. Цистерна, конечно, ржавая, но не настолько, чтобы ты ее головой
пробила... Да, а руки, само собой, я тебе развязывать не буду - ну зачем
тебе там развязанные руки, какая разница? Вон лесенка, взобраться можно...
Распахнул дверцу, ухватил белокурую за ворот и головой вперед выдернул из
машины, как редиску с грядки. Подхватил на лету и поволок к цистерне. С
каждым шагом цистерна нависала над ними, повеяло удушливым запахом солярки.
- Тебе везет,- сказал Мазур.- На дне, похоже, жижа осталась, так что
задохнешься и вовсе быстро...
Она отчаянно барахталась. Мазур усмирил ее одним легким тычком в нужное
место, с помощью подоспевшего Михася поволок, обмякшую, наверх по узенькой
железной лестнице. Лестничка скрипела, слегка шаталась, но не обрушилась.
Они взобрались на крохотную железную площадку. Мазур с натугой отвалил
крышку и побыстрее отпрянул - изнутри шибануло такой угарной волной, что
желудок чуть не выскочил через горло. На дне и в самом деле должна
оставаться солярка.
Пленницу повалили животом на горловину люка, так, чтобы голова свесилась
внутрь. Она моментально пришла в себя, изо всех сил задергалась - впустую,
конечно, потом ее шумно стошнило вниз и она захлебнулась воющим криком. С
ухмылочкой Мазур определил, что кончились и игра, и упорство - все,
хрустнула девочка, как сухое печенье...
Поднял ее, повалил на площадку, присел над ней на корточки:
- Ну, сука! Некогда тебя обхаживать по всем правилам! Где они? Или скину
к херам!
Всмотрелся, рывком поднял на колени, а сам торопливо отодвинулся - ее
снова стало тошнить. Процесс пошел. Дождавшись его конца, не давая
опомниться, Мазур налег вновь:
- Ну, где они, блядь такая?
- Сво...
Мазур залепил ей пощечину:
- Сама ты сволочь! Ну?
- Да нет...- прошептала она, делая отчаянные гримасы.- Это про улицу...
Свободная, сорок пять, квартира четырнадцать...
- Еще одна ваша хаза?
- А-га...
- Сколько там ваших козлов?
- Т-три... или четыре...
- Все,- Мазур рывком вздернул ее на ноги.- Вали вниз. Сейчас быстренько
поедем в гости, и смотри у меня, начнешь дергаться - словишь первую пулю,
это я тебе гарантирую...
...Перед тем, как покинуть развалины завода, пленницу немного привели в
порядок - пожертвовав собственные носовые платки и тряпку из багажника,
кое-как обтерли физиономию и одежду от блевотины и ржавчины. Но все равно
вид у нее был несколько предосудительный - разгульная особа, пару суток
безвылазно пробухавшая в каком-нибудь сарае, где извозилась до полной потери
товарного вида. Ручаться можно, именно так и подумали две бабки, торчавшие
на лавочке у подъезда, когда Мазур, двигаясь вдоль стеночки, вел свою
пленницу к двери. Он якобы нежно и заботливо обхватил ее левой рукой,
прижимая к себе, чтобы не выкинула какой-нибудь номер, а накинутая ей на
плечи ее же собственная куртка никак не давала увидеть, что руки схвачены
ремнем за спиной. Если особенно не приглядываться, ничего и не заметишь -
небрезгливый мужик подцепил где-то более-менее приглядную бичиху и волокет
домой для немедленного употребления. Чтобы закрепить эту версию, Мазур
громко сказал, работая на бабулек:
- Ниче, Маня, щас опохмелишься, жизнь вернется... И побыстрее затолкнул
ее в подъезд. Следом скользнул Михась. Удалось еще услышать, как осуждающе
заохала одна из бабуль:
- От они, от они, нынешние! Девка-то как с помойки...
Дальше он не слышал - на цыпочках взбежал на второй этаж, постоял,
навострив уши, возле двери четырнадцатой квартиры. Дверь была солидная,
обитая коричневым дерматином, под которым угадывалась прокладка толщиной с
хороший матрац, а может, она и вообще была железная, хорошо замаскированная,
со внутренними петлями. Что-то фактура косяка скорее смахивает на металл...
Тишина, ни звука изнутри не доносится. А вот глазка нет, что только на
руку... Насчет количества комнат - две - и планировки Мазур успел
расспросить пленницу на обратном пути. Если только она не врала...
- Давай,- кивнул он, уперев дуло пистолета в ту самую ямку пониже
макушки.- И смотри у меня...
Она, покосившись с ненавистью, подняла руку, нажала кнопку звонка -
дзинь-дзинь, дзинь, дззззз... Михась мгновенно, едва отняла палец, завел ей
руки за спину и вновь затянул ремень.
- Кто? - послышалось изнутри.
- Я, Ксана,- громко ответила она.
Томительно долго тянулось мгновение. Решающее. Наконец замок негромко
щелкнул, дверь стала распахиваться - самым нормальным образом, без лишней
спешки и без медлительности. Мгновенно отметив, что все вроде бы в порядке,
Мазур оттолкнулся от стены и бросился в ширившийся проем. Попотчевал
рукояткой пистолета чью-то рожу, так и не успевшую стать ни испуганной, ни
удивленной, добавил коленом, ребром ладони свободной руки - уже на ходу,
отработанным броском врываясь в комнату. Заорал:
- Руки! Всем стоять!
В прихожей стукнула захлопнувшаяся дверь - Михась ворвался следом, ушел
вправо по стеночке, держа пистолет обеими руками, встал так, чтобы держать в
поле зрения и дверь в кухню, и дверь в другую комнату.
Сцена, словно позаимствованная из боевика, но тем не менее вполне
жизненная, в последние годы мало кого уже удивляющая на съежившихся
просторах Отечества: Ирина свет Викентьевна, теща ненаглядная, сидит на
стуле, руки связаны, белая блузка распахнута, так что обнаженная грудь
("надо сказать, все еще великолепная" - отметил где-то на периферии мозга
Мазура недремлющий мужской инстинкт) открыта нескромным взорам - вот только
эротической подоплеки нет ни на капельку, поскольку один из двух стоящих за
стулом верзил демонстративно держит зажигалку у самого ее соска, сделав
соответствующую морду лица. А третий, нависая над съежившимся в кресле
тестем (и у того руки, конечно, связаны, а интеллигентная физиономия,
сведенная испугом, украшена свежим синяком), подсунул ему диктофончик под
самый нос. Словом, классический допрос с угрозами, судя по всему, очень
быстро увенчавшийся успехом - сейчас-то все, понятное дело, замолкли,
ошеломленные вторжением, но еще пару секунд назад тесть, никаких сомнений,
заливался соловьем...
Ни разу еще Мазур не видел у своей тещи столь радостной физиономии. Рот у
нее, правда, был залеплен широкой белой полосой полупрозрачного скотча - но
глаза прямо-таки полыхнули радостью. Нет, все же очаровательная женщина,
даже в этаком виде,- а может, именно этакому виду и благодаря...
Немая сцена затянулась не долее чем на три секунды. Мазур бесшумным
кошачьим шагом передвинулся влево. Тесть дернулся, попытался встать, его
опекун чисто автоматически протянул руку, чтобы удержать на месте...
- Всем стоять! - повторил Мазур.- Кто дернется... Положительно, ребятки
были профессионалами - застыли, кто где оказался, прекрасно понимая, что
дернувшийся первым пулю первым и получит. Никому не хотелось стать пионером
в этом сомнительном предприятии. Конец двадцатого века вообще скуден на
героев, порывавшихся бы заткнуть грудью амбразуру.
Мазур повелительным взглядом послал Михася в соседнюю комнату. Тот, едва
заглянув, отрицательно покачал головой и занял прежнюю позицию. Нельзя было
давать им время на раздумья, и Мазур, усмотрев подходящий по ширине кусок
стены, тихо распорядился, мотнув головой:
- Туда! Руки на стену, ноги шире! Кто, блядь, дернется... Эй, диктофон
положи на кресло - медленно, плавно... Сидеть!
Последнее уже относилось к тестю, попытавшемуся было вскочить,- не
хватало еще, чтобы начал метаться по комнате и кто-то воспользовался им в
качестве живого щита...
Трое приняли указанную Мазуром позу. Михась, благо на столе лежал и нож,
и моток белой синтетической веревки, мгновенно отхватил несколько кусков и
выскочил в прихожую, дабы спеленать ушибленного привратника и вырубленную
Ксану. Взяв освободившийся нож, Мазур одним рывком рассек веревки на
запястьях Ирины и осторожненько отодрал со щек и губ клейкий скотч. Она была
в некоторой заторможенности и потому даже не потянулась прикрыть грудь,
вообще не шевелилась - сидела и таращилась на него округлившимися глазами.
Мазур мимоходом отвесил ей пощечину - в целях предупреждения истерики, на
посторонний взгляд игривую, но довольно чувствительную. Сделал страшную рожу
тестю - которым некогда пока что было заниматься.
На столе отчаянно запищала черная рация-переноска, замигала зеленая
лампочка. Некогда было обыскивать троицу на предмет документов и любых
других улик -
Мазур выработанным за годы звериным чутьем ощущал, что пора сматываться,
и как можно быстрее. Неважно, мафия это или спецслужба - за ребятками
определенно организация, в каковой, вполне возможно, уже заливаются
тревожные звонки, лихие события в том магазине не могли остаться
незамеченными...
Он махнул Михасю и с разбегу оглушил крайнего справа в шеренге, Михась
тут же попотчевал двух остальных - от всей души, на совесть. Сзади слабо
ахнула Ирина, зрелище и в самом деле было малоэстетичное, далекое от
общечеловеческого гуманизма. Мазур, окинув беглым взглядом павших витязей,
повернулся к ней и посоветовал:
- Застегнись, простынешь.
Видя, что она все еще пребывает в легоньком трансе, сам подошел,
застегнул блузку, верхнюю пуговицу летних брюк. Тут только она дернулась:
- Лифчик...
- Оставь на память,- нетерпеливо сказал Мазур, озираясь.- Новый купишь...
Схватил со стола ее сумочку, заглянул, убедившись, что документы тестя с
тещей там так и лежат - но их явно вынимали для просмотра, все в сумочке
перерыто,- сунул теще в руку, подхватил с кресла ее бежевый пиджак, накинул
на плечи. И тогда только перерезал веревки на руках у тестя, подтолкнул его
к двери:
- Ходу! - Подхватил попутно диктофончик и спрятал себе в карман.- Ира,
пошли, без истерик...
- Нужно же милицию вызвать! - в голос предложил тесть.- Это мафия
какая-то...
Не вступая в совершенно излишние дискуссии, Мазур тычком наладил его к
двери. Мимоходом отметил, что впервые в жизни назвал тещу на "ты" и без
отчества, но некогда заниматься еще и психоанализом - вышел последним, держа
пистолет дулом вниз в опущенной руке. Сверху как раз спускался какой-то тип
- и увидев странную процессию, обратился в соляной столп.
- Тихо,- ласково, дружелюбно даже сказал ему Мазур.- Вот так и стой, да
