Капитан великолепно держал удар - пусть в данном случае и словесный. Не
моргнув глазом, он присел рядом с Мазуром, вынул из нагрудного кармана
сигару в белом жестяном футляре и преспокойно спросил:
- Значит, мальчишка был прав?
- Полностью,- сказала Ольга.- Нужно теперь что-то для него сделать, взять
назад... Капитан спокойно сообщил Мазуру:
- Понимаете ли, коммодор, когда операция по вашей встрече и достойному
приему еще только разрабатывалась, один молодой аналитик с пеной у рта
принялся доказывать, что мы имеем дело с грандиозным блефом. Что вся история
с затонувшим самолетом, из-за которого готовы схватиться русские и гринго,-
не более чем искусное прикрытие для какой-то совершенно другой операции.
Увы, мальчишке не повезло. Во-первых, начальство не любит слов "мне
представляется", "у меня впечатление", а каких-либо конкретных данных у него
не было, лишь подозрения и ощущение грандиозного обмана. Во-вторых, он не
соблюл меры, держался чересчур вызывающе - и генерал Чунчо его тут же вышиб
из департамента...- Он встал, осмотрел кучу драгоценных стекляшек, вернулся
и разжег сигару.- Значит, блондинка из Тилькары и была той, из-за кого
заварилась каша? Можете не отвечать, мне и так ясно - другой какой-либо
акции вы просто не проводили. Реконструировать все нетрудно, конечно, мелкие
детали знаете только вы, но это неважно... В самом деле, идиотизм. Поскольку
сеньорита Карреас внесла и вас в число идиотов, надо полагать, вы и сами
понятия не имели, в чем соль? Что ж, в столь представительной компании
как-то не обидно показаться идиотом... Тем более, что почетным председателем
нашего клуба будет сам генерал Чунчо... Живая легенда, живой пример. Акела
промахнулся...- И он повторил с нескрываемым удовольствием; - Акела
промахнулся... Ольга мне говорила, есть какая-то русская пословица насчет
вьющегося каната... У которого обязательно есть конец. Генерал Чунчо, самое
пикантное, лично благословил вас на путешествие...
- Простите? - непонимающе спросил Мазур.
- Господи...- ощерился Эчеверриа.- А вы не догадались? Дон Себастьян
Авила - это и есть генерал Чунчо, легендарная фигура в истории наших
секретных служб... Умело работать старшее поколение, не правда ли? Эти
придурки-герильеро понятия не имели, кого приговорили к смерти...
Мазуру стало несколько не по себе - да и Кацуба помрачнел. Капитан, без
сомнений, только что выдал им одну из наиболее охранявшихся государственных
тайн - или секретов спецслужб, что в данном случае без разницы.
Профессионалы так откровенничают в одном-единственном случае - когда
уверены, что собеседник уже никому и ничего не расскажет...
- Что это вы напряглись, друзья? - безмятежно осведомился капитан
Эчеверриа.- Неужели испугались, что я могу вас обидеть? Бросьте, ничего с
вами не случится, наоборот, обладание протухшими государственными тайнами
еще никого на сгубило. Я могу дать слово офицера, что вас не только не
обидят - в ближайшие же дни какой-нибудь надутый павлин из президентского
дворца вручит вам ордена, причитающиеся за ликвидацию двух из трех главарей
"Юпанки". Знаете, как выглядит торжественная церемония? Конечно, в таких вот
случаях она происходит вдали от посторонних глаз, но обставляется
торжественно: взвод конных драгун в мундирах времен войны за независимость,
сабли наголо, павлин в нагрудной ленте цветов национального флага,
оркестр...
- Я...- заикнулся было Мазур.
- Вы будете в этой церемонии участвовать, друг мой,- сказал капитан
непреклонным тоном.- Будете. Не столь уж высокая плата за возможность
выехать из страны беспрепятственно, без лишних задержек и каких бы то ни
было вопросов. Не правда ли? Я знаю ваши настоящие имена, так что у вас не
будет проблем с ношением...
И драгуны отсалютуют вам саблями. Боюсь только, генерал Чунчо не сможет
эту церемонию лицезреть...
Ольга фыркнула. Глядя, как переглядываются эти двое - с веселым, хищным
азартом молодых волков,- Мазур очередным озарением сообразил, в чем тут
дело. Неудача для Ольги и капитана будет как раз их козырем в какой-то
собственной игре. Акела промахнулся. Молодые волки наверняка сожрут генерала
Чунчо быстро и качественно - ну, не они сами, наверняка есть какой-то
моложавый полковник, а то и честолюбивый бригадный генерал, есть начавшаяся
не вчера интрига, есть ярое желание спихнуть с дороги оплошавшего вожака...
Для кого поражение, а для кого и триумф. Ничего нового. Мы в их возрасте
были точно такими - с поправкой на время и страну, конечно, нам и в голову
бы не пришло плести интриги против Папы-Кукареку или Железного Дровосека, но
потаенно каждый думал примерно то же самое: что наши каперанги отяжелели,
что время их, честно говоря, прошло, что пора им на заслуженный пенсион,
чтобы не притормаживали молодых, не тыкали в нос устаревшим опытом былых
лет... И когда Папа-Кукареку нарвался в Африке на ту пулеметную очередь, при
всей непритворной боли утраты где-то в закоулочке сознания сидели чувства,
имевшие с горем мало общего, и были они сродни злорадству: лопухнулся
старик, реакция уже не та, надо было уйти вовремя, пока не завизжали за
спиной: "Акела промахнулся, Акела промахнулся..." Перед самим собой не стоит
лукавить, молодые волки везде одинаковы. Вот только мы уже понимаем, что
рано или поздно сами услышим азартное молодое повизгивание за спиной, а эта
парочка такими тревогами не задается, ибо пока что возмутительно молода. Но
обязательно кто-то начнет наступать им на пятки лет этак через пятнадцать,
дыша в загривок жарко, молодо...
Из леса вереницей вышли тигрерос, окинули их любопытными взглядами и,
повинуясь жесту капитана, направились к палатке.
- У нас будет время кое-что обговорить,- сказал капитан.- Нужно за вами
все как следует подчистить, чтобы ни у кого потом не возникало ненужных
вопросов. Благо на герильеро можно свалить если не все, то очень многое...
извините, я вас ненадолго оставлю.
Он поднялся, взял за локоток Ольгу, и оба отошли метров на пятьдесят, так
что невозможно было расслышать, о чем они там говорят. Меж деревьями
показались новые солдаты, двое несли акваланги и черные гидрокостюмы.
Вышколенно не обращая внимания на Мазура с Кацубой, они под командой
энергичного сержанта стали разоблачаться. Сержант, подойдя, махнул двумя
пальцами у козырька пятнистого кепи и вежливо осведомился:
- Простите, сеньор коммодор, можно спросить, куда вы дели... сеньоров из
палатки?
Мазур молча показал на воду в нужном месте. Кивнув, сержант вернулся к
аквалангистам и принялся им что-то растолковывать. Кацуба, не вставая,
нагнулся, поднял бутылку виски и глотнул из горлышка.
- Дай хлебнуть,- хмуро сказал Мазур.
Все внутри бунтовало. Ситуация была дикая, противоестественная - никогда
в жизни, настигнутый погоней, он не оказывался в столь мирной обстановке.
Если его когда-то и преследовали, то всегда исключительно ради того, чтобы
убить или, в крайнем случае, взять живым для допроса, который хуже смерти.
Нынешнее положение было насквозь непривычно. Кацуба, надо полагать,
испытывал те же чувства. Их игры всегда проходили по одним и тем же
правилам, не менявшимся исстари. Никто и подумать не мог, что начнутся
другие игры, что будет Тилькара...
- Как думаешь, не врет насчет драгун? - спросил Кацуба.
- Что, жаждешь триумфа?
- Интересно просто. В жизни со мной не случалось...
- Случится,- сказал Мазур.- Они ж обязательно стрескают Чунчо без хлеба и
кетчупа, вон как глазенки горят предвкушением доброй охоты... А вот нам
после карнавала с ряжеными драгунами придется дома год отписываться. И это -
последний из рассказов о Маугли... Верю, что мы доберемся домой
благополучно, но вот не верю нисколечко, что Родина щедро напоит нас
березовым соком: не вылететь бы без пенсии...
- За что это?
Мазур хмыкнул, показав на вертолеты вдали:
- За сотрудничество со спецслужбами страны пребывания...
- Брось,- сказал Кацуба без особой убежденности.- Времена все-таки не те.
- Времена всегда разные, а вот люди - то же самые...
Вернулся капитан Эчеверриа, вежливо сказал Мазуру:
- Прошу вас на два слова, коммодор... Они отошли к деревьям. Поискав
глазами Ольгу, Мазур увидел, что она стоит не так уж и далеко, сунув руки в
карманы куртки, выпрямившись, неотрывно глядя, как входят в воду
аквалангисты - неуклюже переступая, высоко задирая ноги в широких черных
ластах, шлепая по мелководью. Поза девушки показалась ему напряженной. Он
вопросительно оглянулся на капитана.
- Знаете,- вполголоса сказал Эчеверриа,- мы с сеньоритой Карреас довольно
давно работаем вместе. У меня есть и личные причины озаботиться ее
судьбой...
- Я знаю,- осторожно сказал Мазур.- Она мне говорила.
- Я тогда был очень молод и очень глуп... а быть может, и нет. Тогда
просто невозможно было предсказать, что она станет... Вы знаете, она всерьез
намеревается стать первой в Латинской Америке женщиной, которая возглавит
секретную службу.
- Не удивлюсь, если это когда-нибудь случится...
- Я тоже. Не беспокойтесь, коммодор. Прошлое... перегорело. И мне сейчас
не о чем жалеть. Вовремя понял, что я - не ее половинка. Ей нужен человек, в
котором идеально сочетался бы и властелин, и покоренный женщиной мужчина.
Это вовсе не столь уж фантастическое, как может кому-то показаться,
сочетание. На мой взгляд, оно как раз вам и свойственно. Короче говоря, есть
вещи, о которых даже в конце двадцатого века, при всей эмансипации молодая
женщина из общества не может говорить с мужчиной. Пришлось на правах друга
взять эту миссию на себя,- он усмехнулся.- Правда, у меня нет красного
платка, это у нас обычай...
- Я знаю,- тусклым голосом сказал Мазур.Всадники на конях с красными
лептами в гривах скачут к дому девушки и кричат: "Фуэго!"
- Вот именно. Я готов подойти к ней и сказать: "Фуэго!"
Настал момент, когда недомолвок не осталось, глупо было думать, что он не
настанет... Глядя в землю, Мазур вовсе уж севшим голосом произнес:
- Вам нет нужды себя утруждать.
- Вы меня правильно поняли, коммодор?
- Совершено,- сказал Мазур.- Вы великолепно говорите по-английски, а я
прекрасно его понимаю...
- Но я, простите, вас не понимаю. Вы на нее разозлились?
- Нет. Ничуточки. Я не гожусь в мужья блистательной наследнице поместий и
плантаций, капитан. Только-то и всего. У меня нет ничего, кроме пригоршни
орденов. И квартирки, при одном взгляде на которую ее швейцар - есть же у
нее какой-то швейцар? - умрет от смеха.
- Такой ход рассуждений делает вам честь,- сказал Эчеверриа.- Однако
позвольте вам напомнить, что менталитет здешнего общества во многом
отличается от свойственного вашей родине. Могу вас заверить честным словом
офицера, что подобный брак в глазах здешнего общества не будет чем-то
необычным и не вызовет ровным счетом никаких суждений, которых вы могли бы
стыдиться.
- Все равно.
- Есть и другой вариант,- сказал Эчеверриа.- То, о чем я вам сейчас
скажу, санкционировано вышестоящим командованием... Не хотите быть
безденежным эмигрантом - будьте респектабельным морским офицером. Мы - нация
эмигрантов, коммодор, для нас всякий приезжий, владеющий нужной для страны
профессией, желанный и уважаемый человек. Я вытряхнул из Смита все, что
касалось вас. Просто морских офицеров у нас достаточно, но вот
профессионалов подводной войны с вашим опытом и выучкой почти нет. На
границе неспокойно, чочо наглеют, новые военные действия не исключены... Я
вам гарантирую офицерское звание нашего военного флота, аналогичное тому,
