факты? Если сопоставят исчезновение тела со взрывом крематориями Что
будет, если этот Бюрк, который вернулся с Марса, попросит какие-нибудь
книги, а библиотекарша скажет: "недавно здесь был ваш друг Лэнтри". И
тогда он спросит: "Что за Лэнтри? Не знаю никого с такой фамилией". И она
ответит: "Ах, значит, он солгал". А нынешние люди не лгут. И тогда все
станет на место - точка за точкой, кусок за куском. Какой-то человек,
бледный, хотя таких не бывает, солгал, а ведь люди не лгут; и какой-то
человек шел по обочине сельской дороги, а люди больше не ходят пешком; и с
кладбища исчезло тело; и взорвался крематорий; и, и, и...
Они начнут его искать и в конце концов найдут. Его легко найти, ибо
он ходит пешком, лжет и бледен. Они найдут его, схватят и швырнут в
ближайший крематорий, и это будет мистер Уильям Лэнтри, и это точно, как
дважды два четыре.
Можно было сделать только одно. Он вскочил на ноги, широко открыл рот
и вытаращил глаза, он дрожал всем телом. Он должен убивать, убивать без
конца. Из врагов он должен сделать друзей, таких же, как он сам, пусть они
ходят, хотя и не должны, пусть они будут бледны в этом царстве румяных
лиц. Он должен убивать, убивать и еще раз убивать. Он должен производить
трупы, мертвецов, покойников. Он должен уничтожать крематорий за
крематорием. Взрыв за взрывом. Смерть за смертью.
И когда все крематории превратятся в развалины и все морги наполнятся
телами людей, разорванных взрывами, он начнет делать из них своих друзей,
начнет втягивать мертвых в свое дело.
Прежде чем его выследят, схватят и прикончат, они погибнут сами. Пока
он в безопасности и может убивать, а они не могут отвечать ему тем же
самым. Он вылез из канала, вышел на дорогу, вытащил перочинный нож и
остановил попутную машину..
Совсем как на празднике Четвертого июля! Самый большой из всех
фейерверков! Крематорий в Сайнс-Порт лопнул и разлетелся на куски. После
тысячи маленьких взрывов раздался большой. Обломки крематория упали на
город, разбивая дома и поджигая деревья. Взрыв сначала разбудил людей, а
потом погрузил их в вечный сон.
Сидя в чужом жуке, Уильям Лэнтри лениво включил радио. Взрыв
крематория убил около четырехсот человек. Многие погибли под обломками
домов, других прикончили летавшие в воздухе куски металла. Пришлось
устраивать временный морг...
Лэнтри записал его адрес в блокнот.
"Можно действовать дальше, - подумал он. - От города к городу, страна
за страной - уничтожать крематории, валить огненные колонны, пока не
распадется вся эта великолепная стерильная система". Он отлично все
рассчитал - каждый взрыв дает, в среднем, пятьсот мертвецов. Таким
образом, в короткое время можно дойти до ста тысяч.
Он взялся за рычаг автомобиля, улыбнулся и двинулся по темным улицам
города.
Власти реквизировали старый склад. От полуночи до четырех утра по
блестящим от дождя улицам подъезжали серые жуки и оставляли трупы. Их
укладывали на холодный бетонный пол и укрывали простынями. Длилось это до
половины пятого, свезли около двухсот тел - белых и холодных.
Около пяти приехала первая группа родственников, чтобы опознать своих
сыновей и отцов, матерей и дядей. Люди быстро входили в склад, узнавали
родственников и торопливо выходили вон. К шести, когда небо на востоке
посветлело, все уже ушли.
Уильям Лэнтри пересек широкую мокрую улицу и вошел в склад.
В руках у него был кусочек голубого мела.
Он миновал коронера, который стоял в дверях и разговаривал с двумя
своими помощниками.
- ...Завтра завезем тела в крематорий в Меллин-Таун...
Голоса утихли.
Лэнтри все время двигался, и шаги его отражались от холодного бетона
тихим эком. Он испытывал беспредельное облегчение, расхаживая среди тел,
укрытых саванами. Он был среди своих. И даже больше - он сам их сотворил!
Это он сделал их мертвыми! Он создал себе армию друзей и теперь принимал
смотр.
Лэнтри повернулся и поискал глазами коронера. Его нигде не было
видно. В складе было тихо, спокойно, полутемно. Коронер со своими
помощниками в эту минуту переходил через улицу, чтобы поговорить с
человеком, что сидел в блестящем жуке.
Уильям Лэнтри рисовал голубым мелком звезду за звездой, возле каждого
из лежащих тел. Он двигался быстро и бесшумно. В несколько минут, все
время оглядываясь, не идет ли коронер, он пометил сто тел. Выпрямившись,
он сунул мел в карман.
Теперь настало время всем добрым людям прийти друг другу на помощь,
теперь настало время всем добрым людям прийти друг другу на помощь, теперь
настало время всем добрым людям прийти друг к другу на помощь...
Когда он век за веком лежал в земле, в него, как в глубоко закопанную
губку, просочились мысли и умения минувших поколений, минувших времен. А
теперь, словно нарочно, какая-то черная пишущая машинка непрерывно
выстукивала в его посмертной памяти ровные строки: "Теперь настало время
всем добрым людям прийти друг другу на помощь..."
Уильям Лэнтри.
Другими словами...
Вставайте, дорогие, и идите...
"Ловкий рыжий лис выскочил..." Перефразируй это. Ловкие, восставшие
из мертвых тела, выскочили из заваленного крематория...
"Лазарь, тебе говорю, восстань!"
Он знал заветные слова. Нужно было только произнести их так, как это
делали века назад. Достаточно сделать пассы, произнести магические слова,
и трупы задергаются, встанут и пойдут!
А когда они встанут, он вывезет их в город. Они будут там убивать
других, и эти другие в свое время тоже встанут и пойдут. Прежде чем
кончится день, у него будет тысяча добрых друзей. А что случится с этими
наивными людьми, которые живут в этот час, в этот день, в этом году? Они
совершенно не готовы к такому. Они потерпят поражение, ибо не ждут войны.
Они не верят, что так может быть, что все кончится прежде, чем они
убедятся, что может случиться нечто нелогичное.
Он поднял руки и зашептал волшебные слова. Начал певучим шепотом,
потом заговорил в полный голос. Он повторял их снова и снова, раз за
разом. Глаза у него были закрыты, он говорил все быстрее и быстрее.
Магические слова сами текли с губ. Он наклонился и с улыбкой рисовал знаки
голубым мелом. Через минуту трупы встанут и пойдут!
Он воздевал руки вверх, наклонял голову и говорил, говорил, говорил
без конца. Напрягшись, вытаращив глаза, он громко произносил над убитыми
слова заклинаний.
- А теперь, - крикнул он вдруг, - встаньте! Все!
Никакой реакции.
- Встать! - закричал он.
Простыни. Бело-голубые простыни неподвижно лежали на неподвижных
телах.
- Слушайте меня и действуйте! - крикнул он.
Вдалеке проехал какой-то жук.
Лэнтри кричал и молил без конца. Он наклонялся над телами и
уговаривал каждое в отдельности. Напрасный труд. Словно безумный, бегал
между ровными белыми рядами, размахивал руками и наклонялся то тут, то
там, чтобы нарисовать голубой знак.
Лэнтри был очень бледен. Он облизал пересохшие губы.
- Ну, встаньте, - сказал он. - Вы всегда вставали, когда делали вот
такой знак и говорили вот такие слова! Всегда вставали! Почему же теперь
не хотите? Ну, вставайте, пока они не вернулись!
Склад укрыла тень. Из морга не доносилось ни звука, если не считать
криков одинокого мужчины.
Лэнтри остановился.
Сквозь широко открытые двери он увидел последние холодные звезды.
Был год 2349.
Руки его бессильно упали вниз, он замер.
Когда-то у людей мурашки по спине бегали, если ветер завывал за
окнами - и они вешали кресты и борец, они верили в упырей, вампиров и
оборотней. И пока они верили, до тех пор существовали упыри, вампиры и
оборотни. Вера рождала их и одевала в плоть...
Но...
Он посмотрел на тела, накрытые белыми простынями.
Эти люди тоже не верили.
Они не верили никогда. И никогда бы не поверили. Они никогда не
представляли, что мертвый человек может ходить. В их мире умершие уходили
вместе с дымом из труб крематориев; Они никогда не слышали о суевериях,
никогда не тряслись от страха и не дрожали в темноте. Мертвые, которые
могут ходить - это нелогично. Приятель, это две тысячи триста сорок
девятый год!
И значит, эти люди не могут встать и пойти. Они мертвы, лежат
неподвижно на полу, и ничто не поднимет их и не заставит двигаться,
никакой мел, никакие заклинания, никакой амулет. Они мертвы и твердо
знают, что они мертвы!
Он остался один.
На свете есть живые люди, которые ходят и ездят в жуках, спокойно
пьют в маленьких придорожных барах, целуют женщин и разговаривают целыми
днями.
Но он-то не живой.
Его тепло происходило от трения тела об одежду.
Здесь, в этом складе, лежат на полу двести холодных мертвецов. Первые
мертвые за сотни лет, которым позволено быть трупами целый час, а может, и
еще дальше. Первые, которые не были немедленно отвезены в крематорий и
сожжены, как фосфор.
Он должен был наслаждаться счастьем с ними и среди них.
Но вышло иначе. Они не знали, что можно ходить, когда сердце
остановится и перестанет биться, они не верили в это. Они мертвее всех
мертвых.
Теперь он действительно остался один, более одинокий, чем самый
одинокий человек во все времена. Он почувствовал, как холод одиночества
заполняет его грудь. Душит его.
Уильям Лэнтри вдруг резко повернулся: кто-то вошел в склад, какой-то
высокий седоволосый мужчина в легком коричневом плаще, без шляпы. Трудно
сказать, как долго он был поблизости.
Не было смысла стоять среди мертвецов. Лэнтри повернулся и медленно
пошел к выходу. По дороге он бросил мимолетный взгляд на мужчину, тот же с
интересом посмотрел на него. Слышал ли он его заклятия, мольбы и крики?
Лэнтри замедлил шаги. Видел ли этот человек, как он рисовал знаки голубым
мелом? Но, с другой стороны, мог ли он принять их за символы какого-то
старинного суеверия? Вероятно, нет.
Подойдя к дверям, Лэнтри остановился. На мгновение ему захотелось
лечь и снова быть холодным, настоящим трупом, чтобы его занесли в
какой-нибудь крематорий, и там проводили из этого мира среди пепла и
бушующего огня. Если он действительно один, если нет шансов собрать армию
для своего дела, то есть ли смысл продолжать его? Убивать? Да, он может
убить еще несколько тысяч, но это ничего не даст.
Он посмотрел на холодное небо.
Темный небосклон пересекла ракета, за ней тащился огненный шлейф.
Среди миллионов звезд краснел Марс.
Марс. Библиотека. Библиотекарша. Разговор. Вернувшиеся космонавты.
Могилы.
Лэнтри едва не крикнул и еле задержал руку, которая так хотела
дотянуться до неба и коснуться Марса. Роскошная красная звезда на небе.
Добрая звезда, которая неожиданно дала ему новую надежду. Если бы у него
было живое сердце, оно билось бы сейчас как безумное, его тело обливалось
бы потом, у него был бы неровный пульс и слезы на глазах!
Он дойдет туда, откуда срываются ракеты и летят в космос. Он полетит
на Марс и найдет там марсианские могилы. Он мог бы поклясться своей
ненавистью, что там есть мертвые, которые встанут и пойдут с ним! У них
там древняя культура, которая весьма отличается от земной и ближе всего к
египетской, если библиотекарша сказала правду. А в египетской культуре,
словно в тигле, сплавились древние верования и ночные страхи. Итак, Марс.
Великолепный Марс!
Но ему нельзя обращать на себя внимание, он должен действовать
осторожно. Да, он хотел бежать, спасаться, но это был бы самый худший ход.
Седой мужчина у входа время от времени поглядывал на Лэнтри. Слишком много
