второй и третий, в целом составившие так называемый основной текст
"Ицзина". Кроме того, в книгу входят "десять крыльев" - десять
комментариев основного текста, написанные разными авторами и в разное
время в течение V - III веков до нашей эры.
"Книга перемен", - писал один из наиболее авторитетных
исследователей-ицзинистов доктор филологических наук Ю.К.Щуцкий, -
имеет все права на первое место в китайской классической литературе -
так велико ее значение в развитии духовной культуры Китая. Она
оказывала свое влияние в самых разных областях: и в философии, и в
математике, и в политике, и в стратегии, и в теории живописи и музыки,
и в самом искусстве..." Эта характеристика "Ицзина" написана ученым в
1937 году. Сегодня у него были бы все основания дополнить список
областей, где сыграла свою роль "Книга перемен", множеством других. Но
заметил бы он и то, как мало продвинулись мы за минувшие пятьдесят лет
в понимании этого удивительно необычного памятника, во многом лишь
условно причисляемого к литературным.
Так или иначе, вполне современно и в наши дни звучит точка зрения
на "Ицзин" и проблемы его изучения, высказанная выдающимся китайским
философом Чэн Ичуанем (1033 - 1107): "Книга эта столь широка и
всеобъемлюща, что через нее мы надеемся встать в правильное отношение к
законам нашей сущности и судьбы, проникнуть во все причины явного и
сокровенного, исчерпать до конца всю действительность предметов и
событий и тем самым указать путь открытий и свершений. Да, можно
сказать, что совершенно мудрые авторы ее достигли наивысшего в своих
заботах о последующих поколениях. Хотя мы уже далеки от тех древних
времен, но до нас еще сохранились завещанные ими основные тексты.
Однако толкователи прежних времен утратили их смысл и передали лишь
слова, а их последователи только произносят эти слова и забывают об их
сути... Я, живущий на тысячелетие позже, боюсь, что такое писание
померкнет и исчезнет, и я хотел бы, чтобы люди будущих времен по этому
течению взошли к его истокам..."
Обращение Чэн Ичуаня было услышано. "Ицзин" продолжали
исследовать, причем не только в Китае. С течением веков он привлекал
все большее внимание и в других странах как памятник культуры и мысли
поистине мирового, общечеловеческого значения.
"Я в свою очередь изучил эту книгу, - писал один из крупнейших
философов старой Японии Ито Тогай (1670 - 1736), - и вижу, что она
совмещает в себе оба принципа - как мантику, так и философию".
Обратим внимание на употребленное Ито Тогаем слово "мантика",
означающее, в переводе с греческого, "искусство прорицания", или же
проще - гадание. Правда, прежде чем перейти к рассказу о собственно
гадании по "Книге перемен" и его технике придется сперва вернуться к
самым истокам "Ицзина", к временам, когда прорицатели в древнем Китае
предсказывали людям судьбу по трещинам на панцире черепахи и по
тысячелистнику.
Многие считают, что мифы - это плод человеческой фантазии, не
имеющий ничего общего с действительностью. Это глубокое заблуждение.
Юань Кэ. Мифы древнего Китая.
В древнекитайской мифологии, как, впрочем, и в любой другой,
немало загадочных персонажей, чье реальное существование трудно, если
не невозможно, подтвердить достоверными историческими документами.
Причем проблема эта стала значительно сложнее "благодаря"
целенаправленным усилиям выдающегося мыслителя древнего Китая Кунцзы,
известного в европейской литературе под именем Конфуций (551 - 479 гг.
до н.э.), а также его учеников. Стремясь привести мифологические
предания в соответствие с догматами своего учения, конфуцианцы
отбрасывали в них все сверхъестественное, "божественное" и находили,
или изобретали, рациональное объяснение для каждого легендарного
события или явления. Таким образом мифы становились частью традиционной
истории. Их уже не передавали из уст в уста, полностью доверяя лишь тем
вариантам, которые были записаны конфуцианцами на бамбуковых дощечках,
а варианты эти значительно искажали первоначальный смысл мифов.
Не избежал конфунцианской историзации и легендарный правитель Фу
Си, пребывавший у власти, как принято считать, с 2852 по 2737 год до
нашей эры. К тому, сколь много невероятного и полезного сумел он
сделать за 115 (!) лет своего правления, мы еще вернемся, пока же самое
главное для нас - что именно Фу Си все известные источники приписывают
изобретение так называемых ба гуа - восьми гадательных триграмм,
впоследствии развитых в гексаграммы, которые и явились основой текста
"Книга перемен".
По преданию, Фу Си однажды видел, как из реки Хуанхэ выплыла на
берег огромная черепаха (в некоторых источниках говорится о
драконе-лошади), на спине которой были начертаны таинственные знаки,
состоявшие из сплошных и прерванных посередине черт. В их сочетаниях Фу
Си увидел систему символов, соответствовавших его представлениям о
мироздании, где главенствовали небо и земля, из взаимодействия которых
рождались все вещи и явления, живое и неживое. Символы эти Фу Си
изобразил в такой последовательности:
Каждый из символов (триграмм) имел свое название, указывал на
определенное свойство и выражал конкретный образ: 1. триграмма цянь
(творчество), свойство - крепость, образ - небо; 2. дуй (разрешение),
радостность, водоем; 3. ли (сцепление), ясность, огонь; 4. чжэнь
(возбуждение), подвижность, гром; 5. сюнь (утончение),
проникновенность, ветер (дерево); 6. кань (погружение), опасность,
вода; 7. гэнь (пребывание), незыблемость, гора; 8. кунь (исполнение),
самоотдача, земля. Кроме того, каждая отдельная триграмма
символизировала время года в зависимости от движения Солнца и Луны.
Понятие сенсации едва ли существовало в столь давние времена.
Однако трудно подобрать более подходящее слово, чтобы охарактеризовать
эффект, который произвело появление в XXVIII веке до нашей эры системы
из восьми триграмм, имевшей для науки гадания не меньшее значение, чем
для современной науки - появление в XIX веке нашей эры таблицы
Менделеева. Ведь если прежде предсказатель судьбы на свой страх и риск
толковал узоры на панцире черепахи, принимая во внимание поворот ее шеи
во время гадания и даже выражение ее глаз; если, гадая по
тысячелистнику, тоже был полностью свободен в своих суждениях, решал,
так сказать, наугад; если авторитет его целиком и полностью зависел от
того, насколько часто волею случая судьба клиента складывалась именно
так, как ему ее предсказали, - то отныне в руках гадателя была система,
неслучайность которой подтверждалась многими периодическими явлениями
природы, теми же фазами Луны, которых и по сей день различают восемь и
каждая из которых по-своему влияет на все живое и неживое на Земле.
Кроме того, если верить старинному китайскому словарю "Шо-вэнь", на
основании комбинаций сплошных и прерванных черт Фу Си составил первые
иероглифы китайской письменности. Быть может, поэтому "Книга перемен"
имела такое название уже тогда, когда книги как таковые еще не были
изобретены и когда слово "цзин" переводилось как "текст", означая в
данном случае лишь систему удвоенных в гексаграммы триграмм, кроме
которых в "Ицзине" первоначально ничего не было...
Итак, мы наконец подошли к основе "Ицзина" - гексаграммам,
символам, состоящим из двух ба гуа, двух триграмм, то есть - из шести
сплошных и прерванных посередине черт. Возможное число вариантов - 64.
Это уже значительно более сложная система, охватывающая и отражающая, в
соответствии с теорией "Книги перемен", весь мировой процесс, все
чередование ситуаций, происходящих от взаимодействия и борьбы сил света
и тьмы, напряжения и податливости, добра и зла, ситуаций, в которых
живет и действует человек.
Принято считать, что нижняя триграмма относится к внутренней
жизни, к наступающему и созидаемому, а верхняя - к внешнему миру, к
отступающему, к разрушающемуся. С древних времен существует и взгляд на
гексаграммы как на комбинации из трех пар черт, каждая из которых
символизирует одну из трех космических потенций: верхняя - небо,
средняя - человека, нижняя - землю. Уже здесь ясно видно отличие
мировоззрения древних китайцев от взглядов, распространенных тогда и
позднее во многих других цивилизациях: человек участвует в круговороте
жизни как равный земле и небу, как активная сила, не только зависимая,
но и способная воздействовать на окружающий мир, на обстоятельства, на
судьбу. И в этом главное отличие "Книги перемен" как первоначально
чисто гадательного текста от всех иных гадательных систем, где человеку
отводится пассивная роль, где ему предсказывается роковой ход событий,
изменить который он не в силах.
Я написал перевод "Ицзина", заключающий в себе текст и приложения,
в 1854 и 1855 годах; и я должен признать, что, когда рукопись была
закончена, я знал очень мало об объеме и методе этой книги...
Джеймс Легг.
Эта цитата приведена здесь не для того, чтобы запугать читателя.
Английский ицзинист Дж.Легг ставил перед собой задачу исследовать всю
глубину содержащихся в "Книге перемен" философских воззрений, а она
оказалась практически бездонной, так что досада исследователя понятна.
Она типична почти для всех, кто когда-либо брался исследовать "Ицзин".
Относительно повезло Готфриду Вильгельму Лейбницу, немецкому
ученому, прославившемуся трудами по математической логике, а также по
дифференциальному и интегральному исчислению. Познакомившись в конце
XVII века с "Книгой перемен", ксилографический оттиск которой ему
прислали из Китая, он увидел в загадочном чередовании целых и
прерванных черт ... числа! Правда - записанные не в обычной
десятичной, а в двоичной системе, где каждое число выражается с помощью
только двух знаков - ноля и единицы. Лейбниц приставил к гексаграммам
их математическое выражение и неожиданно обнаружил, что символы в
"Ицзине" расположены в определенном математическом порядке. Это было
настоящее открытие: выходило, что европейские математики "изобрели" то,
что задолго до них, за тысячелетия, уже содержалось, лежало в основе
одной из древнейших китайских книг. Лейбниц, однако, имел дело с
искаженным вариантом расположения гексаграмм, и выведенные им числовые
значения оказались ошибочными.
Не так давно, уже в наши дни, метод Лейбница применил советский
исследователь Ю.А.Швырев. Взяв за основу выверенное, классическое
расположение гексаграмм, он записал каждую с помощью единиц и нолей, а
затем полученные двоичные числа перевел в десятичную систему. Теперь
гексаграммам соответствовали числа от 0 до 63. Это дало массу
загадочных совпадений, указывающих на непознанные пока, но очевидные
закономерности.
Оказалось, во-первых, что все числа, кратные девяти, соответствуют
гексаграммам, у которых верхняя и нижняя части симметричны. Если
учесть, что девятка издревле считалась в Китае (и не только там) числом
магическим и служила одним из обозначений силы ян (света, мужества,
добра), то есть основания полагать, что данные гексаграммы - главные
среди других. Во-вторых, обнаружилась таинственная сопряженность
"Ицзина" с наблюдениями древнекитайских астрономов, фиксировавших
ежесуточное положение луны относительно звезд. Такие положения
