тяжелое дыхание мощных легких. Затем опять послышались шаги множества
двигавшихся к нему ног, и что-то навалилось на него.
Руки с пальцами, как у человека, сомкнулись на его горле, руках и
ногах. Волосатые тела напряглись и боролись с его гладким телом, в
зловещей темноте он сражался с ужасными врагами из тюрьмы древнего
Аантора.
Карторис из Гелиума походил на громадного мускулистого бога, и все же
в объятиях этих невидимых созданий адской ночи он был беспомощен, как
слабая женщина.
Но он продолжал борьбу, раздавая бесполезные удары большим волосатым
животным, которых он не видел, чувствуя толстые, короткие шеи под своими
пальцами, слюну, текущую по щекам, и горячее зловонное дыхание из их
ноздрей.
Клыки, мощные клыки - он знал - были рядом, и он не мог догадаться,
почему они не впиваются в его тело.
Наконец он почувствовал волнение своих врагов, бегавших вокруг
тяжелой цепи, которой он был прикован, и вскоре до него донесся тот же
звук, который он слышал раньше, незадолго до того, как на него напали, его
цепь разорвалась, и оторванный конец ее стукнул по каменной стене.
Теперь его подхватили с обеих сторон и быстро потащили по темным
коридорам навстречу судьбе, о которой он не догадывался.
Сначала он думал, что враги его могут быть из племени Торказа, но их
волосатые тела поколебали его предположение. Теперь ему наконец стало
ясно, кто они, хотя он и не мог понять, почему они не убили его и не
сожрали тут же на месте.
После получасового или более долгого движения по подземным коридорам,
которые являются отличительной чертой всех городов Барсума, как
современных, так и древних, схватившие его существа внезапно выскочили во
двор, освещенный луной, далеко от центральной площади.
Карторис сразу же увидел, что он был во власти больших белых обезьян
Барсума. Единственно, что вызывало сомнение относительно нападавших, был
волосяной покров на их груди, так как белые обезьяны, за исключением копны
волос, дыбом поднимающихся на их головах, совершенно голые.
Теперь он видел причину своего заблуждения: грудь каждой обезьяны
пересекали ленты из волосатой шкуры бенса, в подражание одеянию зеленых
воинов, которые так часто разбивали свой лагерь в этом пустынном городе.
Карторис читал о существовании обезьян, медленно движущихся к более
высоким ступеням развития. В руки таких он и попал, но каковы были их
намерения?
Когда он разглядел двор, то увидел пятьдесят страшных животных,
сидящих на корточках, а на некотором расстоянии находилось другое живое
существо, тщательно охраняемое.
Когда его глаза встретились с глазами его товарища по несчастью,
улыбка осветила глаза последнего, и с его губ сорвалось приветствие:
- Каор, красный человек!
Это был Кар Комак, стрелок.
- Каор, - воскликнул Карторис в ответ. - Как ты оказался здесь и что
случилось с принцессой?
- Красные люди, подобные тебе, приземлились на своих мощных кораблях.
Они плыли по воздуху так, как большие корабли моих дней плавали по пяти
морям, - ответил Кар Комак. - Они сражались с зелеными людьми Торказа. Они
убили Комала, бога Лотара. Я думал, что они твои друзья, и обрадовался,
когда в конце битвы те из них, кто выжил, отнесли девушку на один из
кораблей и спокойно взлетели высоко в воздух. Потом меня схватили зеленые
люди и привели в большой пустой город, где приковали к стене в мрачной
тюрьме. Потом пришли эти и утащили меня. А что было с тобой, красный
человек?
Карторис рассказал все, что произошло с ним, и пока оба
разговаривали, большие обезьяны, сидя на корточках, внимательно наблюдали
за ними.
- А что нам делать теперь? - спросил стрелок.
- Положение наше, похоже, безнадежное, - ответил Карторис. - Эти
существа рождаются людоедами. Почему они не убили нас до сих пор и не
сожрали, я не могу понять. Вон там! - прошептал он. - Видишь? Приближается
конец.
Кар Комак посмотрел туда, куда указывал Карторис, и увидел огромную
обезьяну с крепкой дубинкой, направляющуюся к ним.
- Так они больше всего любят убивать свои жертвы, - сказал Карторис.
- Что же, мы умрем без борьбы? - спросил Кар Комак.
- Только не я, - ответил Карторис, - хотя знаю, что бесполезно
сражаться с этими могучими чудовищами! Мне бы сейчас мой длинный меч!
- А мне бы лук, - добавил Кар Комак, - и сотню стрелков.
При этих словах Карторис подпрыгнул, но был грубо посажен стражей.
- Кар Комак! - закричал он. - Почему ты не можешь сделать то, что
делали Тарно и Иав? У них не было других стрелков, кроме тех, которых они
сами создали. Ты должен знать секрет их власти. Вызови свою сотню, Кар
Комак!
Тот взглянул на него широко раскрытыми от удивления глазами, когда
смысл этого предложения достиг его сознания.
- А почему бы и нет?! - пробормотал он.
Свирепая обезьяна, несущая большую дубину, приближалась к Карторису.
Пальцы юноши сжимались, пока он наблюдал за своим палачом. Кар Комак
направил свой пронзительный взор на обезьян. Об усилии его ума можно было
судить по поту, выступившему над нахмуренными бровями.
Существо, которое должно было убить Карториса, было уже на расстоянии
руки от своей жертвы, когда Карторис услышал хриплый крик с
противоположной стороны двора. Вместе с сидящими обезьянами и демоном с
дубинкой он повернулся туда, откуда доносились звуки и увидел группу
сильных стрелков, выбегавших из дверей расположенного рядом здания.
С криком ярости обезьяны вскочили на ноги, чтобы отразить атаку. На
полпути их встретил град стрел, и некоторые обезьяны рухнули на землю.
Другие приближались к своим противникам. Все их внимание было поглощено
атакующими - даже стража, оставив пленников, присоединилась к битве.
- Пошли, - прошептал Кар Комак, - теперь мы можем бежать, пока их
внимание приковано к моим стрелкам.
- И оставить этих храбрых воинов без руководителя? - воскликнул
Карторис, чья благородная натура восставала при малейшем намеке на
нечестность.
Кар Комак засмеялся.
- Ты забываешь, - сказал он, - что они состоят из воздуха, это плоды
моего воображения, и исчезнут без малейшей царапины, когда у нас не будет
в них необходимости. Хвала твоему прародителю, красный человек. Мне бы
никогда не пришло в голову, что я могу владеть той же силой, что вернула
меня к существованию.
- Ты прав, - сказал Карторис. - И все же мне не хочется их покидать,
хотя нам ничего не остается делать. - При этом оба они повернули в
сторону, противоположную дворцу и, продвигаясь по коридорам, вышли к
одному из широких проспектов.
Они осторожно пробирались в тени зданий к большой центральной
площади, на которой находились дома, занимаемые зелеными воинами в то
время, когда те посещали опустевший город. Когда они подошли к краю
площади, Карторис остановился.
- Подожди здесь, - прошептал он. - Я постараюсь добыть тотов, так как
пешком мы никогда не вырвемся из лап этих зеленых дьяволов.
Для того, чтобы добраться до двора, в котором находились тоты,
Карторису надо было пройти через здания, окружавшие площадь. Какие из них
были заняты, а какие нет, он не мог догадаться, поэтому был вынужден хоть
как-то попытаться пробраться через эти дома, минуя те, в которых он мог
слышать пронзительные крики и ссоры их обитателей.
Случай привел его через темный вход в большой зал, где лежали десять
или больше зеленых воинов, закутанные в свои скользкие шелка и меха. Едва
Карторис миновал небольшую прихожую, которая связывала вход с большой
комнатой, как почувствовал присутствие чего-то или кого-то в прихожей,
через которую только что прошел.
Он слышал, как зевнул человек, и потом увидел позади себя фигуру
часового, поднимавшегося с места, где он спал, и готового снова занять
свой пост.
Карторис понял, что прошел, должно быть, в футе от воина, и случайно
разбудил его. Отступление теперь было невозможно. А пересечь незамеченным
комнату, полную спящих воинов, казалось выше всякой возможности.
Карторис пожал плечами и выбрал меньшее из зол. Осторожно он вошел в
комнату. На стене справа висело несколько мечей, ружей и копий - запасное
оружие, которое воины оставляли здесь, чтобы оно всегда было под руками,
если сигнал тревоги разбудит их. Рядом с каждым воином лежало его оружие -
оно никогда не находилось далеко от его владельца с детства и до самой
смерти.
При виде этих мечей у молодого человека зачесались руки. Он быстро
подошел к ним, выбрав два коротких меча - один для Кар Комака, а другой
для себя, а также и кое-какую одежду для обнаженного человека.
Затем он прошел прямо через центр зала среди спящих воинов Торказа.
Ни один из них не пошевельнулся, пока Карторис не совершил более
половины своего короткого, но опасного пути. И тут прямо на его пути
беспокойно повернулся в своих шелках и мехах один воин.
Карторис приостановился над ним, держа один из коротких мечей в
готовности на случай, если воин проснется. Молодому человеку показалось
вечностью то время, пока зеленый человек продолжал ворочаться на своем
ложе, а затем тот, как будто приведенный в действие пружиной, вскочил на
ноги и оказался лицом к лицу с красным человеком.
Карторис тотчас же ударил, но с уст воина успело сорваться свирепое
проклятие. В мгновение ока в комнате поднялась суматоха. Воины вскочили на
ноги, хватали оружие и, крича, пытались выяснить, что случилось.
Карторису все происходящее в комнате было прекрасно видно в тусклом
свете, проникающем снаружи, так как дальняя луна стояла прямо в зените, но
для глаз только что проснувшегося человека предметы не приняли еще
знакомых форм - они смутно видели фигуры воинов, движущихся по залу.
Один из них споткнулся о тело убитого воина. Мужчина наклонился, и
рука его коснулась расколотого черепа. Вокруг себя он увидел гигантские
фигуры других зеленых людей и сделал единственный вывод, к которому мог
прийти.
- Турды! - закричал он. - Турды выступают против нас! Поднимайтесь,
воины! Вонзите свои мечи по самую рукоятку в сердца страшным врагам
Торказа!
Тотчас зеленые воины стали нападать друг на друга с обнаженными
мечами. Проснулась их давняя страсть к сражениям.
Сражаться, убивать, умирать от холодной стали в сердце. Для них это
было состоянием высшего блаженства.
Карторис быстро догадался об их ошибке и воспользовался ею. Он знал,
что в пылу боя они будут сражаться долго, пока не обнаружат свою ошибку. И
пока их внимание не привлекла настоящая причина ссоры, он, не теряя
времени, пробрался к двери в противоположной стене, которая вела во
внутренний двор, где бились между собой свирепые тоты.
Здесь ему предстояла нелегкая задача. Схватить и оседлать одно из
этих обычно злых и непокорных животных было не детской игрой и в обычных
условиях, но теперь, когда так нужно было соблюдать тишину, менее
оптимистичному и находчивому человеку, чем был сын великого полководца,
это показалось бы безнадежным.
От своего отца он узнал много о повадках могучих тотов, так же как и
от Тарс Таркаса, когда Карторис навещал этого великого зеленого джеддака и
его войско в Тарке. Поэтому теперь он старался вспомнить все, чему он
научился от других и что знал из своего собственного опыта, так как он сам
ездил и управлял ими много раз.
Крик тотов Торказа казался более пронзительным, а нрав - более
норовистым, чем у их родственников в Тарке и Вархуне, и некоторое время
казалось, что ему не избежать свирепой атаки со стороны двух старых
