- Почему? - поинтересовался я.
- Я покажу тебе, причем обзор будет куда лучше, чем просто за
воротами. Следуй за мной.
Он сразу же провел меня к величественной башне, которая возвышалась в
углу самого большого здания из группы, образующей огромное учреждение.
Внутри был спиральный коридор, который вел не только наверх, но и вниз. Мы
поднимались с этажа на этаж, пока не пришли, наконец, на вершину башни.
Передо мной раскинулся впервые увиденный мной за много месяцев
пребывания на Барсуме обширный ландшафт. Почти что целый год я был заточен
в мрачных стенах кровавой лаборатории Рас Таваса. К тому времени странная
жизнь здесь стала казаться совершенно естественной, ведь мы, люди, рабы
своих привычек. Но с первым взглядом на открытую местность во мне
пробудилось такое стремление к свободе, к пространству, к
беспрепятственному перемещению, что от него никак нельзя было больше
открещиваться. Перед нами внизу лежал небольшой кусочек скалистой суши,
возвышавшейся на дюжину, или чуть больше, футов над окружающей местностью.
Площадь его была, грубо считая, сотни акров. На нем стояли здания и росли
сады. Башня, на которой мы находились, была расположена примерно в центре
всего пространства. За внешней стеной, на ленточке каменистой земли, рос
редкий лес разнокалиберных деревьев, разбросанных кучками, а за всем этим
было то, что казалось заросшей тиной, через которую тянулись полоски,
кое-где содержавшие воду - маленькие озера, наибольшие из которых
охватывали едва ли два акра. Этот ландшафт простирался насколько хватало
глаз и прерывался изредка случайно разбросанными островками, подобными
тому, на котором мы находились. Невдалеке, на линии горизонта, виднелся
большой город. Его купола и башни сверкали и искрились на солнце, как если
бы они были покрыты блестящим металлом и драгоценностями.
Это, я знал, должен был быть Тунол, и все, что находилось вокруг нас,
являлось великими Тунолианскими топями, которые простирались примерно на
восемьсот миль к востоку и западу и в некоторых местах имели ширину до
трехсот миль. Немного о них известно в других местах Барсума, так как они
обильно населены свирепыми хищниками, не имеют удобных посадочных площадок
для флайеров и управляются Фандалом на западном конце и Тунолом на
восточном - негостеприимными королевствами, не поддерживающими отношений с
внешним миром, и сохраняющими независимость только благодаря недоступности
и первобытной отчужденности.
Когда глаза мои снова вернулись в острову, где мы стояли, я увидел
гигантскую фигуру у близлежащего куста джунглей недалеко от внешней стены.
За ней последовали вторая и третья. Рас Тавас заметил, что эти существа
привлекли мое внимание.
- Это, - сказал он, указывая на них, - одна из того огромного
количества причин, почему было бы небезопасно за оградой.
Это были белые обезьяны Барсума, существа огромного роста и настолько
лютые, что даже свирепый барсумский лев - бенс - не решается встать у них
на пути.
- Они служат двум целям, - объяснил Рас Тавас. - Они останавливают
тех, кто мог бы прокрасться ко мне из столицы Тунола, где у меня есть
некоторое количество добрых врагов, а также предотвращают дезертирство со
стороны моих рабов и ассистентов.
- Но как твои клиенты добираются сюда? - спросил я. - Как снабжается
твоя лаборатория?
Он повернулся и указал на высшую точку на симметричной крыше здания.
Постройка на ней была похожа на небольшой ангар.
- Здесь, - сказал он, - я держу три небольших корабля. Один из них
каждую ночь ходит в Тунол.
Я поборол желание узнать побольше об этих кораблях, которые являлись,
как я подумал, очень удобным средством для бегства с острова. Но
спрашивать я не стал из опасения вызвать подозрения.
Когда мы повернулись, чтобы начать спуск по пандусу башни, я выразил
интерес к постройке, которая не без оснований могла считаться более
старой, чем любое другое строение.
- Это башня, - сказал Рас Тавас, - была построена около двадцати
тысяч пятисот лет назад моим предком, которого преследовал джеддак,
царствовавший в то время. Здесь и на бесчисленных островах он собрал
значительное число последователей, управляя окружающими топями, завися
только от себя в течение многих сотен лет, пока ему не было разрешено
вернуться обратно в Тунол. К этому дому одно за другим пристраивались
остальные здания, которые ты видишь вокруг башни. Каждое из них продолжает
более старое от верхушки до подвалов.
Эта информация меня также сильно заинтересовала. Я думал, что она
много может дать для уточнения планов бегства. Когда мы спустились по
коридору, я вовлек Рас Таваса в разговор об архитектуре башни, о ее связях
с другими постройками о доступности ее подвалов. Мы снова шли по внешним
садам. Когда мы вернулись в комнаты Рас Таваса, стало уже совсем темно, и
мастер хирургии признался, что сильно устал.
- Чувствую, что хорошо высплюсь сегодня, - сказал он, когда я уходил.
- Надеюсь, что так, Рас Тавас, - сказал я.
7. БЕГСТВО
Обычно проходило где-то около трех часов после вечерней трапезы,
подаваемой сразу же после наступления темноты, прежде чем
лечебно-экспериментальный корпус затихал на ночь. Хотя мне следовало бы не
спешить с осуществлением задуманного мероприятия, я не мог ждать, не
подвергаясь опасности, так как до рассвета предстояло сделать многое.
Итак, с первыми признаками отхода ко сну жителей огромного
сооружения, я покинул свою комнату и пошел прямо в лабораторию, где, к
счастью для моего плана, покоились оба тела: и Гора Хаджуса, тунолианского
убийцы, и 378-ДЖ-493811-Р. Было делом нескольких минут перенести их на
соседние столы, где я быстро стянул их ремнями, обезопасив себя на случай,
если один из них или оба не пожелают согласиться с предложением, которое я
намеревался им сделать. Это заставило бы меня анестезировать их снова.
Наконец были сделаны разрезы, подсоединены трубки, включены моторы.
378-ДЖ-493811-Р, которого я впредь буду называть его собственным именем
Дар Тарус, был первым, кто открыл глаза, но сознание еще полностью не
вернулось к нему, когда признаки жизни появились и у Гора Хаджуса.
Я ждал, пока оба не восстановятся полностью. Дар Тарус пристально
рассматривал меня, все больше узнавая, что придало ядовитую ненависть
выражению его лица. Гор Хаджус был искренне омрачен и озабочен. Последнее,
что он помнил - это зрелище смерти, когда палач пронзил ему мечом сердце.
Молчание нарушил я:
- Сначала давайте я объясню, где вы находитесь, если вы еще не знаете
этого.
- Где я, я знаю достаточно хорошо, - прорычал Дар Тарус.
- О, - воскликнул Гор Хаджус, обшаривая комнату взглядом. - Я могу
догадаться. Какой тунолианин не знает об Рас Тавасе? Значит, мой труп был
куплен старым мясником?! Так? Ну и что? Я только что прибыл?
- Ты лежишь здесь уже несколько лет, - сказал я ему, - и можешь
остаться навечно, если мы втроем не достигнем соглашения. Это относится
так же и к тебе, Дар Тарус.
- Несколько лет! - задумчиво пробормотал Гор Хаджус. - Ну, болтай
дальше, человек. Что хочешь? Если убить Рас Таваса, то нет! Он спас меня
от полного уничтожения; но назови мне кого-нибудь другого, лучше всего
Бобис Кана, джеддака Тунола. Дай мне клинок, и я убью сотню, чтобы вернуть
себе жизнь!
- Мне не нужна ничья жизнь, если она не стоит на пути осуществления
моих намерений. Слушайте! Рас Тавас имел здесь прекраснейшую девушку из
Дахора. Он продал ее тело Заксе, джеддаре Фандала, и перенес ее мозг в
безобразное тело старухи. Моя цель - вернуть его обратно, вложить в него
соответствующий мозг и возвратить девушку в Дахор.
Гор Хаджус ухмыльнулся.
- Предложение серьезное, - сказал он, - но ты мне по сердцу, и я с
тобой. Это - свобода и борьба. Все, что я прошу - шанс для одного, только
одного удара Бобис Кану.
- Я обещаю вам жизнь, - ответил я, - при условии, что вы будете
честно служить мне и никому другому, не начиная каких-либо собственных
дел, пока мое не подойдет к успешному концу.
- Значит, я должен служить тебе пожизненно, - ответил он, - потому
что затеваемое тобой дело никогда не будет осуществлено. Но это лучше, чем
лежать здесь на холодных плитах, ожидая, когда придет Рас Тавас и
перережет тебе горло. Я твой! Освободи меня, чтобы я снова мог
почувствовать под собой свою великолепную пару ног!
- А ты? - воскликнул я, обернувшись к Дар Тарусу, когда освободил Гор
Хаджуса от удерживающих его веревок. Сейчас я первый раз заметил, что
злобное выражение на его лице сменилось улыбкой рвения.
- Разруби веревки! - вскричал он. - Я последую за тобой в
отдаленнейшие уголки Барсума, стремясь удовлетворить твои желания, но это
не нужно. Нужно в Фандал, в покои безнравственной Заксы, где благодаря
высокому положению моих предков мне может быть дана возможность отомстить
за страшную несправедливость существу, обманувшему меня. Ты не найдешь
никого более подходящего для своей миссии, чем Дар Тарус, бывший одно
время солдатом в гвардии джеддары. Она его убила, чтобы один из ее
гнуснейших пэров в моем прежнем теле мог добиваться девушки, которую любил
я!
Моментом позже оба встали и не задерживаясь больше, я повел их по
коридору, ведущему в подвалы под зданием. По дороге я описал им существо,
выбранное мною четвертым для этой странной партии. Гор Хаджус подверг
сомнению правильность моего выбора, говоря, что обезьяна привлечет к нам
излишнее внимание. Дар Тарус полагал, однако, что она могла бы быть
полезной во всех отношениях, так как мы, возможно, будем вынуждены
провести некоторое время на островах, которые часто кишат этими тварями. В
Фандале обезьяна может пригодится к осуществлению наших планов и не
вызовет особых толков, так как многие из этих животных содержатся в городе
в плену и используются для подавления уличных беспорядков.
Наконец мы пришли в подвал, где лежала обезьяна и где я скрыл в
состоянии анабиоза тело Валлы Дайи. Я оживил огромного антропоида, и, к
величайшему моему облегчению, обнаружил, что человеческая часть мозга все
еще у него доминирует. Кратко объяснил я ему свой план, как ранее двум
другим, и получил обещание с его стороны о всесторонней его поддержке в
обмен на мое обещание вернуть его мозг обратно на надлежащее место после
успешного завершения нашей авантюры.
Первым делом мы должны были убежать с острова, и я набросал в общих
чертах оба задуманных мною плана. Первый - украсть один из флайеров Рас
Таваса и вылететь прямо в Фандал. Другой, в случае, если первый окажется
невыполненным - укрыться на борту одного из них в надежде, что мы сможем
одолеть команду и овладеть кораблем, после чего скроемся с острова, или же
спрячемся на борту корабля до прибытия в Тунол. Дар Тарусу нравился первый
план. Обезьяна, которую мы теперь будем звать по имени, принадлежащему
человеку, чья половина мозга ей досталась, а именно Хован Дью, -
предпочитала первую альтернативу второго плана, а Гор Хаджус - вторую. Дар
Тарус объяснил, что наша принципиальная цель - Фандал, и чем быстрее мы
туда доберемся, тем лучше. Хован Дью доказывал, что, захватив корабль и
улетев с этого острова, мы будем иметь больше времени для бегства, прежде
чем отсутствие корабля будет замечено и организуется погоня, чем захватив
его сейчас, когда его отсутствие будет обнаружено буквально через
несколько часов. Гор Хаджус думал, что было бы лучше, если бы мы попали в
