лучше французской парфюмерии. Я ведь раньше и сам любил в машине
покопаться...
- И что же на станции? - поторопил Строкач.
- Встретил я тогда этих двоих, - он щелчком отделил фотографии Демина
и Агеева. - Они там масло меняли, что ли. Чего там чинить? Машина новая,
хоть год не заглядывай. Они пошли с мастерами договариваться, и мои парни
тоже - что-то с двигателем у "Форда".
- Ба! Неужто и твоим парням надо договариваться?
- Шутите, Павел Михайлович. Нет, конечно, некоторым уважением я там
пользуюсь, но, пожалуй, мой рейтинг пониже вашего. Знаете, на "вазовском"
центре даже из своих очередь, но ни разу мне не удавалось вперед милиции
забежать. Да чего я болтаю - у вас же у самого "жигули".
- Информация у вас поставлена, Валерий Кузьмич.
- Да, есть маленько. В общем, выкатили меня парни из автобуса, ушли
договариваться. Я специально сказал, чтобы не гнали - не похожу, так
покатаюсь среди людей. Как раз возвращаются эти ваши - молодые, здоровые,
на меня ноль внимания, и плевать им на то, что я их вижу насквозь Вот
тут-то я и ошибся. Пригляделся - а у них на заднем сиденье в "жигулях"
один типчик сидел - и обомлел. Этот Виктор у меня на вокзале на ступеньках
пятаки косил. Такой себе крепенький мужичок, умело под дурака канал, и
мастер был ногу выворачивать - прямо натуральный калека. Появился он
неизвестно откуда месяца за два до того. Мне донесли, что поначалу он
отказывался платить, я и подумал - может, и вправду дурак. Но тут я его
увидел совсем другим - солидный, вальяжный, разъевшийся. Локоть в окно
выставил, американской сигареткой попыхивает... А на руке - не поверите -
золотые часы с браслетом.
- Может быть, вы ошиблись?
- Я же сказал - на лица у меня абсолютная память. К тому же у него и
приметная наколка на пальце, у этого Виктора.
- Какая?
- Как у всякого быдла: косой крест на безымянном пальце левой руки.
- У вас действительно память что надо, Валерий Кузьмич.
- Короче, когда парни вернулись к машине, заметили, что я на этого
обозревшего попрошайку посматриваю. Близко я на коляске не подъезжал, но
все же стоял и не так далеко, чтобы лиц не разглядеть. Один даже
поморщился, но Виктор этот рукой махнул, засмеялся, и они успокоились.
Он-таки, видно, имел на них влияние.
- Говоришь, Виктор? А возраст, приметы, откуда приехал?..
- Фамилию у нас не спрашивают. Я попробую что-нибудь узнать, но это
сомнительно. Родом откуда-то из Сибири или с Урала, если не врет. Рост -
средний, возраст неопределенный - можно дать и сорок, и пятьдесят. Он же
грязный явился - ни черта не разобрать. Где сейчас, не имею представления,
а тогда жил где-то на окраине, по направлению к Матвеевке.
Это направление давно занимало Строкача. В пяти километрах от вокзала
- уже за городской чертой - были обнаружены "жигули" Агеева. Там же
находились и выходы из катакомб. Однако и в противоположном конце города,
неподалеку от станции техобслуживания, располагались аналогичные колодцы и
штольни, часть из которых давным-давно обрушилась, но некоторые были еще
проходимы.
В последние месяцы Строкач не избежал контактов с автосервисом - его
"жигули" старели и все чаще требовали ремонта, который обошелся бы ему
куда дороже, если бы пронырливые слесаря не пронюхали о месте его работы.
Каким образом - майор так и не установил, однако на его вопросы, пусть и
совершенно невинные, доблестные воины автосервиса отвечали с показной
готовностью.
Слесарь Чубук был громоздок и неуклюж, а роба его до такой степени
промаслена, что превратилась в какой-то лоснящийся панцирь В чистом его
никто не видел, поскольку то, во что он переодевался после смены,
выглядело немногим лучше. Куда Чубук девал заработанное, не знал никто, а
зашибал он побольше остальных - недаром к нему еще много лет назад
прилипла кличка "Вымогатель". Если какой-то детали нельзя было найти
нигде, то это вовсе не значило, что ее нет у Чубука. Оценивающе взглянув
на клиента, слесарь заламывал такую цену, что многие только изумленно
вертели головой. Однако - платили, куда денешься. Принимая купюры, Чубук
смущенно улыбался: "Инфляция!"
Однажды он разъяснил Строкачу, что делит всех клиентов на выгодных и
необходимых. По тому, как Чубук восторженно приветствовал майора, встретив
его у проходной, можно было судить, к какой категории он его относит. Ему
и раньше случалось бросать полуразобранный сверкающий "мерседес" и под
возмущенные вопли хозяина отправиться менять на "жигулях" Строкача
какую-нибудь пустяковую прокладочку.
Так и в этот раз - он бросился к майору едва ли не с распростертыми
объятиями, хотя это был всего лишь ритуальный жест. Чубук был, вопреки
обыкновению, в приличном костюме, однако на лбу у него красовался жирный
мазок графитной смазки, а под глазом - небольшой кровоподтек.
- Павел Михайлович, какими судьбами!
Строкач не стал делать вид, что его интересуют дефицитные мелочи.
Чубук, помимо основных занятий, был неистощимым кладезем всевозможной
информации и сплетен, обладал приметливым глазом и бездонной памятью.
- Помню их, а как же! Клиенты как клиенты. Из милиции? А что мне эта
вневедомственная охрана? В остальном - нормальные парни. Они часто вдвоем
заезжали. Саша пижон, конечно, - то резину английскую ему достань, то руль
итальянский... Повезло ему с машиной: черный салон, длинное крыло,
пятиступенчатая коробка, двигатель на полтора литра... это пусть он
кому-нибудь рассказывает, что в общей очереди такую машину получил.
- Не жалуете вы милицию, Чубук, - заметил майор.
- Это смотря какую. Да этого сержанта вневедомственной охраны может
натянуть кто угодно. Таких машин на партию - раз, два и обчелся.
Директорский фонд.
- Хорошо. А как насчет этого? - Строкач достал фотографию Кольцова.
По лицу Чубука промелькнула тревожная тень. Однако "Вымогатель" умел
прятать свои чувства. Отрицательно покачав головой, он недоуменно
воззрился на майора. Строкач слишком хорошо разбирался в людях, чтобы
продолжать настаивать. Кроме того, выяснилось что нищего, с которым
произошла стремительная метаморфоза, Чубук также не приметил.
Однако вокзальные побирушки с готовностью опознали таинственного
"Виктора", дополнив фоторобот весьма живописными деталями. Все они в один
голос утверждали, что в качестве нищего тот был на редкость убедителен,
вызывая подлинное сострадание у прохожих.
С другой стороны, появление "Виктора"-босса в городе незамеченным
остаться не могло. Финансовая элита - узкий круг, где все знают всех.
Оперуполномоченные впустую рыскали по ресторанам и в "Бизнес-клубе", в
среде картежников и крупных спекулянтов.
Но в том, что фотография Кольцова о чем-то говорила слесарю Чубуку,
Строкач мог дать голову на отсечение.
В этот дом Строкач за последние дни зачастил. Отодвинув возникшего на
пороге телохранителя, майор прошел знакомым коридором, неслышно приоткрыл
дверь ровно настолько, чтобы протиснуться, и ступил на пружинящий ковер. В
мягкости его движений проступало что-то зловещее.
Строкач пересек комнату и уселся напротив Сутина. Впервые он
находился здесь не в качестве заинтересованного собеседника, а как
представитель власти.
- Значит, продолжаем шутить, Валерий Кузьмич? Пусть, дескать,
следователь помотается по ложному следу, а мы пока кое-какие делишки
закончим. Знакомый номер, но хорош в теории. А в тюрьме, между прочим,
сейчас ох как не сладко, не говоря уже о лагере. Вы, Сутин, какой
предпочитаете: белозерский "Пятак" или Новосибирск? Других для инвалидов
вроде нет.
- Но за что, Павел Михайлович?
Строкач глянул с презрением.
- Думаю, впрочем, долго маяться не придется. Свои же пришьют за
"нескромность". Знаете, как бывает - то, се, глядишь, уже и слухи
поползли...
- Но ведь я же честно помогаю!
- Помог волк кобыле!.. Ведь вы же знали, что Мерецков жив! - Строкач
почти кричал.
- Но я же и не говорил, что он мертв! Напротив, я дал понять, что это
не так.
- Хватит! Вы отлично знали, что Мерецков подсунул нам фальшивку.
Татуировка была нанесена на кожу трупа.
- Павел Михайлович, да за кого вы меня в самом деле принимаете? Я и
раньше был не больно важной птицей, а после этого случая мне и вовсе
надеяться не на что! Вверх дорога закрыта. Неужели вы считаете, что
Мерецков станет делиться со мной своими планами? Да ни в жизнь. Он парень
практичный и сунуть нос в свои дела никому не позволяет. Даже за деньгами
он обычно Грызина присылает. А тот - пришел, взял и был таков.
- Да уж, особь отборная. Давно у нас на примете. Хотя и вашим
охранникам тоже палец в рот не клади.
- Боксеры. Туда-сюда, кулаками помахать... Ерунда. Вот Грызин... У
меня после ваших вчерашних слов у самого сомнения. Как раз и срок подошел
деньги наверх подавать.
- Какая разница? Даже если Мерецков и покойник, так что, уже и дань
платить не придется? - ухватился Строкач за проскользнувший новый мотив.
- Нет, в "общак" долю поднимать так и так надо. Вопрос в том, кто
будет им распоряжаться. Ясно, что не Грызин. Тому только жмуров делать
можно доверить. А что вы думаете? - Сутин напыжился, распрямил спину. -
Как, по-вашему, лучше, чтобы блатными правил наркоман и убийца или
несчастный инвалид, которому в этой жизни уже ничего не нужно?
- По-нашему и вовсе все эти "короли" в блатном мире ни к черту, -
возразил Строкач, зная, однако, что это не совсем так. - Вы, значит,
подходите на роль "короля" лучше, чем прежний? Тогда, думаю, следует
обсудить его достоинства и недостатки. Может быть, к чему-нибудь и придем
к обоюдному удовольствию. Мне тоже кажется, что Мерецков зарвался.
Собеседники отлично знали, что большая часть перемещений и назначений
в недрах блатного мира происходит под контролем милиции, а зачастую и
прямо с ее ведома и соизволения.
На слове "тоже" глаза Сутина потеплели. Неплохо иметь столь
влиятельного единомышленника. За дверью раздался шорок, и в ту же секунду
майор оказался слева от дверного проема. Сутин побледнел. Рванув на себя
ручку, майор оказался нос к носу с увлеченно подслушивающим охранником. На
лице боксера играла зловещая ухмылка, не предвещающая хозяину ничего
хорошего. Решение у Строкача было уже готово.
- Собирайтесь, Зуев, вы задержаны. Вам, Сутин, пока и одного
охранника хватит, оно и не так накладно.
Проявив благоразумие, сопротивляться задержанный не стал. Блатные
были неплохо осведомлены о том, что собой представляет майор Строкач. По
дороге в машине он ухмылялся и бурчал:
- Так я и знал, что безногий - сука. Ну скажите, гражданин майор,
почему я их за версту чую? Телепатия, что ли? Может, у меня аллергия на
них?
- К врачу обратись, - посоветовал Строкач, невозмутимо крутя баранку
и глядя на дорогу. - Иглотерапия хорошо помогает. Но, думаю, со временем
само пройдет.
- Ага, спасибо. Иглы под ногти - это мы наслышаны.
Майор недоуменно глянул на задержанного. Тот поправился: - Не вас,
конечно, имею в виду. Но вот умеете же разговорить человека на допросах.
Однако не напрасно грешили мы на калеку. Пожалели падлу! Какой же ты
блатной, коль себя уберечь не сумел? За просто так ноги не ломают. Ну,
ничего, хоть в одиночку, хоть куда, а больше трех суток не продержите.
Сегодня среда, значит, до субботы Обрубок еще поживет. Неудачно вышло.
Обычно вы в пятницу забираете, два дня выходных, а уже на следующие три
задержание оформляете, чтоб было время поработать. Грызин меня вовремя
