на заре.
- Почему на заре? Хотя, действительно, ушел довольно рано - в
полдевятого. Света осталась досыпать. А что поделаешь - дела.
- Какие? Куда вы направлялись? Собственно, меня прежде всего
интересует, кто вас видел этим утром?
Жигарев снова поскучнел.
- Ну что вам мои дела? Бизнес, крутеж. А вахтер меня действительно не
видел. Я спустился - никого нет, открыл замок, вышел и захлопнул за собой
дверь.
- И все-таки, кто вас видел в это время и может подтвердить? Может
быть - соседи? Вы кого-нибудь встретили на лестнице в парадном?
- Нет. Я уже говорил. Да вы у Светланы спросите.
- Обязательно. Только она не годится в свидетели. Не то чтобы я не
верил Турчиной, но хотелось бы иметь показания и совершенно объективные.
Лицо Жигарева отразило некоторое изумление.
- Ну, это вы напрасно. Кто-то здесь только что намекал, что я, мол, с
суконным рылом да в калашный ряд намылился. А теперь выходит, что и
Турчина вам не свидетель... Ладно, как ни крути, а со свидетелями - туго.
Вот собака - та, что лаяла за соседской дверью почуяла меня. Может, и
хозяйка глянула в глазок. Хотя... постойте, у них и дверь была чуть
приоткрыта...
- Ну, что ж, Олег Константинович, нам осталось выяснить, чем вы
занимались после половины девятого утра, и кто может это
засвидетельствовать.
Жигарев что-то прикинул и выпалил:
- Да в банке я был с девяти, платежки оформлял. Видели меня и
бухгалтер, и операционистка, да и многие клиенты знают, здороваемся.
- Это неплохо, - заметил Строкач. - Можно за вас порадоваться. Тем не
менее вам придется поехать со мной, Олег Константинович. Кое-что
необходимо уточнить.
- Куда?
- К нам, в горотдел.
- В семь вечера?
Строкач смиренно кивнул. Жигарев сорвался на крик:
- Я что, арестован?
- Задержаны, если вам угодно. Закон это предусматривает, и не стоит
кричать - люди оборачиваются. О вашей же репутации беспокоюсь. Так что -
попрошу в машину.
С утра Строкач посетил ЖЭК, но беседа с начальником и дворничихой,
обслуживающей привилегированный дом, не дала ничего нового. Мелкие
сплетни, какие-то слухи о жильцах, словом - мусор.
Время близилось к девяти, когда майор вернулся в горотдел.
Конвойный с Жигаревым уже дожидались его у кабинета. Проведенная на
нарах ночь сделала свое дело: небритый и измятый, парень потерял весь свой
лоск, на лице уныние, даже нос, казалось, заострился, словно у
покойника... Однако заговорил Олег энергично, с некоторым даже напором.
Известное дело: после размышлений в камере многие из тех, кто не имеет
тюремного опыта, спешат выплеснуть эмоции.
- Ну что, захватили опасного преступника? Блестящая операция, главное
- без стрельбы. Ничего я говорить не стану без прокурора и адвоката!
- Ну, Олег Константинович, так вы весь состав суда переберете. Никто
вас не арестовывал, вы просто задержаны, надеюсь, что ненадолго. Тем
более, что вы все правдиво рассказали о том, как провели позавчерашнее
утро.
Жигарев снова взвился, но уже не так яростно:
- Разумеется, правдиво. Почему вы мне не верите?
Строкач смотрел мимо него. Жигарев обернулся - как раз вовремя, чтобы
заметить, как бесшумно вошедший в кабинет Родюков остановился и
отрицательно покачал головой.
Лейтенант тремя шагами пересек кабинет и опустился на стул. В глазах
у него был охотничий блеск. Жигарев недоуменно переводил глаза с майора на
возбужденного Родюкова.
- Итак, Олег Константинович, в котором часу вы пришли в банк?
Предупреждаю, ваши ответы будут занесены в протокол и за каждый из них
придется расписаться.
- Хватит в конце концов меня пугать! Вам покойников списать не на
кого? В банке я был, говорю вам - в банке!
- Не сомневаюсь. Однако не с девяти. Ваше пребывание там
подтверждается, но со временем - неувязочка.
Жигарев продолжал стоять на своем.
- Не знаю, что там вам наплели. Может, документы я выписывал и позже,
но только вы, видно, никогда в банке не бывали...
Родюков перебил:
- Кстати, я только что из банка. Что-то не заметил я там особых
очередей.
- Еще бы, - Жигарев через силу улыбнулся, - для вас их не только в
банке не существует.
Строкач млел от удовольствия. Игорь Родюков, перед которым все ворота
настежь!
- Лейтенант сейчас назовет точное время, когда вы появились в
банке... если вы, конечно, сами не соблаговолите вспомнить.
- В десять ноль-ноль, Павел Михайлович. Правда, охранник считает,
что, возможно, минут на пять раньше. Но не больше, чем на пять.
Операционистка уверяет, что очередей у них и вовсе не бывает, тем более в
середине месяца.
Жигарев мялся:
- Ну, мало ли... В девять я приехал. Только вошел - знакомые,
остановился поболтать...
- Здесь, пожалуйста, распишитесь. - Строкач был вежлив, но сух. -
Спасибо. Однако охранника вы миновали в десять. А вообще-то, Олег
Константинович, у меня складывается впечатление, что вы решили погостить у
нас, пока мы не проверим показания людей, с которыми вы встречались в
банке. Да и задержали вас только затем, чтобы вы не успели организовать
себе алиби.
- А если алиби нет, что тогда - сажать меня, что ли? Ведь не считаете
ли вы в самом деле, что я убийца?
- Если алиби отсутствует - это ничего не доказывает. Но если оно есть
- это позволяет однозначно исключить вас из числа подозреваемых.
- Хорошо, допустим, что я пришел в банк без четверти десять. И что из
этого следует?
- Без пяти десять, Олег Константинович. Разница существенная,
особенно если речь идет об убийстве.
- Да какое, к черту, убийство. Эти двое, они же сами... - Жигарев
резко оборвал фразу.
Строкач оживился.
- А вы неплохо информированы.
- Почему бы и нет? Я звонил Светлане, да и слухами земля полнится. Ну
что я могу поделать, если никто меня не видел в этом промежутке! В конце
концов, могут же у меня быть личные дела...
- Вполне. И все-таки: ушли вы в восемь тридцать и до без пяти десять
вас никто больше не видел. Может быть, случайные знакомые на улице?
- Черт, да нет же. Банк в девять открывается, поначалу там толчея, а
чуть попозже - в самый раз. Я и прошелся пешочком... В общем, теперь вы
меня...
- Нет, вы свободны. Кроме дачи ложных показаний, обвинить вас не в
чем. Идите домой, но сочинить алиби вам уже, извините, не удастся.
Дальнейшее ваше задержание считаю нецелесообразным. А мои действия можете
обжаловать в прокуратуру...
- Да не буду я обжаловать... Здесь расписаться? Всех благ, до
свиданья.
Дверь за Жигаревым закрылась совершенно бесшумно. Родюков, подойдя к
окну, выглянул на улицу и прокомментировал:
- Смотри, как чешет! Может, и вправду не следовало его отпускать?
Посидел бы, поразмыслил... Прыткий парень. Уверен - это он девчонку научил
сказать, что ушел еще вечером...
- Уверен, Игорь? Вот и потолкуй с ней еще раз. И если получится - по
душам.
- Да проходите же! - Едва отворилась дверь, Светлана торопливо
потащила лейтенанта к себе в комнату. - Родители приехали. Папочке вовсе
не обязательно совать нос в наши секреты. Он у меня строгий... Вы ведь
меня не выдадите, Игорь. Да садитесь, не стойте столбом.
Уселась напротив, озорно блестя глазами, вздохнула.
- Сбылась мечта! Всегда хотела познакомиться хоть с одним сыщиком - и
вот, пожалуйста! - Девчонка явно кокетничала.
Родюков вспомнил давнюю прибаутку Строкача.
- Знаете, Светлана, за год мне довелось встретить только одну
женщину, которая не сказала бы: какая интересная у вас работа!
- Ох, все женщины одинаковы, - Светлана засмеялась, поглядывая на
дверь. - У вас, наверное, большая практика?
- Я бы не сказал. Давайте-ка все-таки проясним один вопрос: когда от
вас утром ушел Жигарев.
- Ну, все, конец лирике. Вы имеете в виду Олега? Я спросонок на часы
и не посмотрела. Проводила его и легла досыпать. Может, вахтер скажет. Или
вот еще что: я, когда его выпустила, посмотрела в глазок - к соседям
входил какой-то мужчина... я его видела со спины...
- Может, Дмитрий Дмитриевич?
- Нет, точно не он. Он ведь высокий - где-то метр девяносто, тот был,
пожалуй, ростом с меня, но широкоплечий, сутуловатый. И вообще - глаза у
меня слипались...
Выйдя из квартиры Турчиных, Родюков начал было спускаться, как снизу
послышались торопливые шаги. Лейтенант перегнулся через перила.
- Павел Михайлович?!
- Собственной персоной. Не собирался, но все же решил подъехать. Ты
от Светланы? Отлично. А теперь - этажом ниже.
На площадке третьего Строкач поочередно нажал две кнопки звонков. У
Теличко царило мертвое молчание - дверь не пропускала звуки, из соседней
же доносились заливистые трели, потом послышались шаги, лязгнул замок и на
пороге возникла статная фигура подполковника ракетных войск в полной форме
и с наградными колодками на груди.
- Скалдин, Степан Макарович, - отрекомендовался военный хорошо
поставленным голосом, привыкшим к команде. - Знаю о том, что случилось,
тетушка рассказала, Октябрина Владленовна. Заходите, поговорим.
Однако двинувшемуся было следом лейтенанту преградил путь сам
Строкач.
- Погоди, Игорь, - я быстро. - И - подполковнику: - Чем дольше
работаю с людьми, тем больше убеждаюсь - подлинное взаимопонимание
возможно только между двоими. А, впрочем, что это я? Вы ведь и сами
столько лет на ответственной работе.
- Ого, и биография моя известна? - добродушно изумился Скалдин.
- В общих чертах. Вы ведь человек военный, секретность и все такое...
Но то, что вы сегодня утром вернулись из загранкомандировки, вам сохранить
в тайне не удастся.
- Другие времена. Конверсия!
- Надеюсь, нас никто больше не слышит? - нарочито забеспокоился
Строкач.
- Разве что ЦРУ, - Скалдин сдержанно усмехнулся, но в то же время в
нем чувствовалось какое-то напряжение. - Хотя не думаю, что могу
представлять ценность для них... Да-с, не успеешь ступить на родную землю,
а тут такие новости... Лерочку Минскую я еще девчушкой семилетней знал, а
кого знаешь ребенком, трудно представить в роли политика или, скажем,
журналиста...
Строкач снова прервал подполковника:
- И все-таки, мы одни сейчас?
Скалдин оторопел. Глаза его пробежали по комнате, задержавшись на
двери в кухню.
- Вы имеете в виду - в квартире? Тут сосед ко мне заглянул, чайку
попить, - голос Скалдина зазвучал громче, с нажимом. - Николай Васильевич,
как там чайник?
- Не беспокойтесь, Степан Макарович. Я пройду в кухню, вы не
возражаете? - Строкач не стал ждать ответа.
В кухне он появился в тот момент, когда Теличко тянулся к фарфоровому
заварному чайнику, стоявшему на полке. Он оглянулся - и крышечка,
соскочив, полетела на пол. Резко нагнувшись, Строкач поймал ее на лету,
мимоходом скользящим движением коснувшись стоявшего на плите
металлического чайника. Металл был еще холоден, и Строкача это нисколько
не удивило. Теличко застыл, приподняв руку, впервые майор почувствовал,
что он растерян и не готов к отпору.
- Э, а я-то думал чайком побаловаться! Долго ждать придется. Что ж,
не стану вам больше мешать, в общих чертах все ясно. Степан Макарович,
прошу извинить за беспокойство, не стану вас больше отвлекать...
Подхватив по пути смирно ожидавшего на лестнице Родюкова, майор
спешно удалился, выяснив по пути у сменного вахтера, что Обреутов будет на
