Виталий БАБЕНКО
ТП
(повесть временных лет)
Бзумм!.. Филин скорее предвосхитил, чем ощутил низкое, еле слышимое
гудение и бросился ничком на пол. Воздух в комнате задрожал, словно желе,
по которому шлепнули ложкой. Чччпок! Так и есть. Достали. Нащупали.
Видеополка, висевшая на стене, исчезла, воздух с хлопком смял
образовавшуюся пустоту.
"Пожалуй, пешком я из этой комнаты уже не выйду", - какой-то задней,
отстраненной, чужой мыслью подумал Филин, а тело его уже собиралось в
комок, мышцы напружинивались, чтобы произвести движения, в которых
сознание почти не участвовало. За последние месяцы и особенно недели Филин
многое узнал о своем теле: оказывается, оно умело быть ловким и упругим,
молниеносным и недвижным, - физические навыки приобретаются быстро, если к
тому толкает необходимость.
Филин резко оттолкнулся от пола, лягушкой прыгнул в дальний угол, на
лету выхватывая из карманов две ТОПки, - и вовремя: пол в том месте, где
он только что лежал, словно лопнул. В нем с чавканьем раскрылась круглая
дыра, вниз посыпалась бетонная крошка. С ужасом ожидая, что сейчас вторая
дыра разверзнется прямо под ним, Филин тем не менее отметил, что руки
бессознательно выхватили две ТОПки, - одной, конечно же, не хватило бы.
Тут Филин стал делать очень странные вещи - сторонний наблюдатель
впал бы в тяжелую тоску, созерцая такое поведение: бешено размахивая
правой рукой во всех направлениях, Филин резко выбрасывал левую руку
вперед и в сторону, словно пытаясь ударить под дых невидимого пляшущего
врага. Воздух уже не дрожал, а метался в комнате - вполне можно было
заключить, что здесь столкнулись четыре погодных фронта, налетевшие с
разных сторон.
И лишь люди, знакомые с техникой ручного ТП-переноса, не нашли бы в
действиях Ивана Даниловича Филина ничего загадочного. Он действовал
абсолютно правильно: одной ТОПкой - той, что размахивал, - создавал
помехи, препятствуя невидимому противнику нащупать его ТП-каналом, а
второй ТОПкой, в левой руке, пытался определить направление, откуда по
нему бьют. Если бы это направление удалось установить, то трансвизор ТОПки
тут же высветил бы на экранчике глубину дистанции, и ответный удар Филина
последовал бы незамедлительно.
Бах! Исчез терминал. Мелькнула мысль: "Ужас! А как же Алик?" Запели и
лопнули надувные кресла. Невидимым языком слизало бар-холодильник. Филин
вертелся юлой, дергая руками, как марионетка, - в далеком прошлом такой
метод ведения боя с применением огнестрельного оружия называли стрельбой
по-македонски. Иван Данилович то нащупывал канал, то терял его, наудачу
давил клавишу трансвизора - на экранчике ТОПки мелькали какие-то
интерьеры, улицы, площади, прыгали расплывчатые лица - все незнакомые, не
попадались ни дружеские, ни враждебные, дистанция постоянно смазывалась, -
и вдруг Филин с отчетливой ясностью понял, что этот бой ему не выиграть.
Причина неуязвимости врага открылась столь внезапно, что показалось даже,
будто зазвенело в ушах: враг не один, их много! - осенило Филина. Вот
почему ускользал канал. Не один только Жабрев метил в Филина дистанционной
ТП-"мельницей". Наверняка и мордатый Черпаков, сидя в каком-нибудь паучьем
углу, давил курок своей ТОПки, и узколицый серокожий Бэр, сочащийся ядом,
стрелял по Филину внепространственным лучом, и Фалдеев, и девица Стукова,
а может быть, и сам сиволапый Кабанцев дрожащими руками наводил
стационарный ТОПер.
Даже с двумя ТОПками, даже стреляя по-македонски, бороться со
множественным невидимым противником невозможно. В ярости Иван Данилович
трижды пальнул в разные стороны - совсем уж наугад (при этом где-то,
возможно, пропало что-то очень важное - увы, в состоянии аффекта мы не
контролируем свои поступки), а потом перевел ТОПку в правой руке на
"самопальный" режим. Сейчас он нажмет на курок и вышвырнет самого себя
через внепространственный канал в какое-нибудь непредсказуемое место. Там
переведет дух, а уж затем подумает об ответной акции и о том, как
вернуться в Акрихин.
Филин наудачу набрал координаты "адреса" и... И понял, что его
накрыло. Тяжелая дрожащая волна прошла по телу, пол провалился в
тартарары, сильный удар встряхнул тело - при этом ТОПку из левой руки
выбило (какая жалость!), - и Филина окутала непроглядная чернота.
Иван Данилович впервые оказался в таком состоянии, поэтому поначалу
он жутко испугался. Более того, до сей поры он даже не слышал, что при
ТП-переносе возможен такой эффект. Да и то сказать: не так уж много можно
насчитать на Земле людей, которые побывали в "сдвинутом пространстве", а
что это такое - современная физика может только догадываться.
Когда первый испуг прошел, Филин решил оглядеться. Конечно, в
фигуральном смысле. Глаза при полном отсутствии света превратились в
совершенно лишний придаток. Иван Данилович помахал руками и подвигал
ногами, после чего смог сделать первый вывод: он висит в безопорном
пространстве. Причем висит так, что это не причиняет ему никаких
неудобств, а точка подвеса вовсе не чувствуется. Второй вывод заключается
в том, что в этом пространстве гравитация все же присутствовала: тяготения
было ровно столько, чтобы Филин осознал, где верх, а где низ, и при этом
не испытал ни малейшего головокружения. Наконец третий вывод был наиболее
важный: Филин мог дышать. Судя по всему, его окружал самый обыкновенный
воздух, только абсолютно неподвижный, Иван Данилович не ощущал ни тепла,
ни холода, атмосферное давление тоже было совершенно нормальным. А вот где
он находится и как здесь течет время, - на эти вопросы Филин не мог найти
ответа.
Он закрыл глаза. Потом открыл их. Никакой разницы. Иван Данилович
вздохнул и расслабился. Неизвестно, сколько предстоит здесь висеть,
поэтому лучше всего не поддаваться панике. В правой руке - ТОПка, уже
хорошо. Надо привести в норму пульс, умерить дыхание и вызвать в сознании
какое-нибудь воспоминание поярче. Например, можно вспомнить тот день,
когда Филин впервые встретил Жабрева...
"ТП-канал - совокупная область пространства-внепространства,
в к-рой происходит телепортационный перенос. Первоначально
ТП-к. подразделялись на "твердые" (природные) и случайные
("пробитые"), или искусственные. Случайные ТП-к. затягивались в
течение нескольких часов после пробоя. На ранней стадии
телепортации для переноса груза и людей использовались только
"твердые" ТП-к. Возможность управляемого спонтанного пробоя
пространства-внепространства и т.о. размыкания случайного ТП-к.
была обнаружена и изучена лишь после изобретения ТОПок (см.)"
ТП-энциклопедия. М., 114. С. 709
С той поры прошло меньше года, за этот срок техника телепортации на
глазах Филина сделала резкий рывок вперед. ТП-каналы известны всем и
каждому с детства, но о ТОПках широкая публика тогда ничего не знала, о
ТИПах тоже имел представление только очень небольшой круг лиц. Публика
пользовалась стационарными ТП-кабинами и ТП-камерами, и, разумеется, не
всякому это было по душе. По чести говоря, защитников ТП было куда меньше,
чем недовольных. Граждане реагировали по-разному. Одни кашляли в кулак и
безмолвно роптали, другие, подавляющее большинство, обрушивали на
министерство транспорта лавины письменных, видео- и компьютерных жалоб,
третьи - наиболее отчаянные головы и пытливые умы - заваливали Комитет по
изобретениям доморощенными проектами усовершенствования телепортации.
Иван Данилович относился к первым. Он, в общем-то, безропотно сносил
все причуды телепортационных станций, но дело в том, что работал Филин в
видеогазете "Накануне" и постоянно пропадал в командировках по наказам
зрителей, поэтому раздражение от неполадок в ТП-системе накапливалось
постепенно и в нем, человеке тихом и доброжелательном. И Филин тоже
вынашивал идею гневного видеописьма в высокие инстанции.
Судите сами, ТП-перенос - это, конечно, хорошо: мгновение, и ты уже
за десять тысяч (или за миллион) километров от исходного рубежа. Но вот
беда: войти в природный ТП-канал можно только в определенной точке - в
узле или так называемой пучности, - а эти узлы и пучности расположены в
пространстве крайне неравномерно и притом порой в совершенно неудобных
местах. Счастье, если узел обнаруживается на поверхности земли или
невысоко от нее - как, например, в Киеве, где таких точек целый десяток.
Гораздо чаще пучности встречаются под землей или под водой, тогда
строительство ТП-станций - целая проблема. В Кимрах, скажем, чтобы
воспользоваться ТП-камерой, надо спуститься на пять километров под землю.
В Москве всего три узла. Центральный - в Екатериновке - всегда
страшно загружен. Высотный расположен в стратосфере, на высоте двенадцать
километров, - туда добираются самолетами, но пользоваться ими тягомотно:
летающую платформу то и дело относит от пучности, и нужно всегда долго
ждать, пока пилоты ювелирно подгонят станцию к нужной точке. Наконец, есть
ТП-станция в Малаховке. Она размещается на верхушке огромного пилона
высотой восемьсот метров.
Вот как раз этой станцией Филин чаще всего и пользовался. А
раздражало его - и всех остальных пассажиров - больше всего то, что
ТП-каналы вели себя совершенно непредсказуемо. Сейчас канал открыт (или,
говоря языком специалистов, разомкнут), а через три минуты - тю-тю:
пространство сомкнулось. Сиди и жди, пока канал откроется снова. Причем
это может случиться через пять минут, а может - через двое суток. И ничего
не поделаешь - природа!
Главное же неудобство Малаховской станции заключалось в том, что зал
ожидания находился внизу, у подножия пилона. С технической точки зрения
это было вполне обоснованно: поди размести помещение на тысячу мест на
вершине почти километровой башни, но - только с технической. Человеческая
психология с указанным обстоятельством мириться никак не хотела.
В тот день Иван Данилович добрался до Малаховки на монорельсе. Вошел
в здание ТП-станции и обрадовался: канал был открыт. Возле ближайшего
регистрационного терминала пассажиров не наблюдалось. Филин подошел к
ярко-желтому ящику и сунул в щель свой "вечный" билет. Машина щелкнула.
Вытянув билет, Филин увидел, что на нем светится число 1014. Значит, в
очереди он был тысяча четырнадцатым. Цифирки мигнули, и вместо четверки
загорелась тройка - очередь двигалась.
Ждать пришлось часа полтора, не меньше. Когда на билете засветилось
число 200, Филин, действуя по всем правилам, покинул зал ожидания и
направился к подъемникам. Пятьдесят лифтов действовали бесперебойно: за
считанные минуты они доставляли пассажиров на восьмисотметровую высоту и
выплевывали порции людей в "редуктор" - большой зал на верхушке пилона. По
редуктору петляла бесконечная очередь, головой упиравшаяся в малахитовые
двери под большим розовым табло. Каждые пять секунд на табло вспыхивала
надпись: "Свободно", - и каждые пять секунд очередной пассажир отправлялся
в мгновенное путешествие через внепространство.
Вместе с десятком пассажиров Филин вошел в зеркальную кабину лифта, и
подъемник начал стремительный разбег. Секунд через двадцать он вдруг резко
затормозил, качнулся и остановился. Свет в кабине погас. Наступила
звенящая тишина. Кто-то тоскливо вздохнул. Кто-то тихо выругался.
Филин поднес к глазам билет. Каждые пять секунд светящееся число
