- Тебе не обязательно отвечать, - сказал Витезслав. - И так знаю, что ты
все понял. Некто из Ночного Дозора Москвы спровоцировал Инквизицию на
неосмотрительные действия… после чего получил право привлечь на сторону
Света одного-единственного человека. Не думаю, что он принесет Ночному
Дозору много пользы.
Я тоже так не думал. Не станет Тимур Борисович учиться пользованию Силой
Сумрака. Получит он свое долголетие, получит возможность совершать
маленькие магические фокусы, видеть тайные умыслы деловых партнеров,
уворачиваться от пуль… Ему этого хватит. Ну, допустим, станет его фирма
регулярно перечислять на счет Ночного Дозора крупные суммы. И сам
бизнесмен подобреет, займется какой-нибудь благотворительностью… возьмет
на содержание белого медведя в зоопарке и десяток сирот в детском доме.
Все равно. Не стоила того ссора с Инквизицией.
- Бесчестно, - с горечью сказал Витезслав. - Использование служебного
положения в личных целях!
Я невольно фыркнул.
- Что-то смешное? - насторожился Витезслав.
- Мне кажется, Гесер прав. Вы и впрямь пересидели на бумажной работе.
- Значит, ты считаешь, что все было нормально? - спросил Витезслав. - Нет
повода для возмущения?
- Человек, пускай и не лучший на свете, станет Светлым, - сказал я. -
Теперь он никому не причинит зла. Наоборот. Так почему же я должен
возмущаться?
- Оставь, Витезслав, - тихо сказал Эдгар. - Городецкий ничего не
понимает. Он слишком молод.
Витезслав кивнул, отхлебнул кофе. Мрачно сказал:
- Мне казалось, что ты отличаешься от всей этой Светлой братии. Что тебе
важна суть, а не форма… И тут я завелся:
- Да, мне важна суть, Витезслав! А суть в том, что ты - вампир! А ты,
Эдгар, Темный маг! Не знаю, в чем вы усматриваете нарушение Договора, но
уверен - к Завулону бы претензий не было!
- Светлый маг… - процедил Витезслав. - Адепт Света… Мы лишь храним
равновесие, ясно? И Завулон попал бы под трибунал, вздумай он сотворить
такое!
Но меня сейчас было не остановить:
- Завулон много чего творил. Он пытался убить мою жену. Он пытался убить
меня. Он постоянно толкает людей к Тьме! Ты говоришь, что кто-то из наших
поступил нечестно, переиграв шулера? Так вот, это может быть и нечестно,
но правильно! Вы все время возмущаетесь, когда вам дают сдачу вашей же
фальшивой монетой… что ж, все легко изменить. Начните играть честно.
- Твоя и наша честность - разные вещи, - обронил Эдгар. - Витезслав,
пойдем…
Вампир кивнул. Поставил недопитую чашку.
- Благодарю за кофе. Светлый. Возвращаю тебе приглашение войти. И оба
инквизитора покинули мою квартиру. Остался лишь молчаливый Костя,
сидевший на подоконнике и допивавший кофе.
- Моралисты, - зло сказал я. - Или ты тоже считаешь, что они правы?
Костя улыбнулся:
- Нет, почему же? Так им и надо. Давно следовало сбить с Инквизиции
спесь… мне лишь жалко, что это сделал Гесер, а не Завулон.
- Гесер ничего не делал. - резко возразил я. - Он же поклялся, ты слышал?
Костя пожал плечами:
- Не представляю, как он все устроил. Но это его интрига. Не зря Завулон
решил обождать. Хитер, хитер старый лис… знаешь, что меня удивляет?
- Ну? - настороженно спросил я. Поддержка Кости как-то не вдохновляла.
- Какая вообще между нами разница? Мы интригуем, перетаскивая нужных нам
людишек на свою сторону. И вы точно так же. Захотелось Гесеру сделать
сына Светлым - он и сделал. Молодец! Никаких претензий у меня нет.
Костя улыбался.
- Как ты думаешь, кто был прав во второй мировой войне? - спросил я.
- Это ты к чему? - теперь напрягся Костя, не без оснований ожидая
подвоха.
- А ты ответь.
- Наши были правы, - патриотично сказал Костя. - Между прочим, некоторые
вампиры и оборотни воевали! Двое даже получили Звезду Героя!
- А почему правы именно наши? Сталин ведь тоже не прочь был проглотить
Европу. И мирные города мы бомбили, и музеи грабили, и дезертиров
расстреливали…
- Да потому что они наши! Потому и правы!
- Так вот, сейчас правы наши. А наши - Светлые.
- То есть ты так чувствуешь, - уточнил Костя. - И возражений поэтому не
приемлешь? Я кивнул.
- Ха… - презрительно сказал Костя. - Ну хоть один разумный довод роди!
- Мы кровь не пьем, - сказал я. Костя поставил чашку на пол. Встал:
- Благодарю за гостеприимство. Возвращаю тебе твое приглашение войти.
И я остался один - в большой пустой квартире, наедине с недопитыми
чашками, открытой микроволновкой и остывающей водичкой в чайнике…
Зачем я ее в микроволновке грел? Один-единственный пасс - и вода бы
вскипела прямо в чашках.
Я достал телефон, набрал номер Светланы. Телефон не отвечал. Наверное,
пошла с Надюшкой гулять, а трубку опять забыла в комнате…
На душе у меня вовсе не было так легко, как я пытался показать. Чем же мы
все-таки лучше? Интригуя, сражаясь, обманывая? Мне нужен этот ответ, в
очередной раз нужен. И не от умницы Гесера, привыкшего плести кружева из
слов. И не от себя самого - себе я уже не верю. Мне нужен ответ от
человека, которому я доверяю. А еще я должен понять, как Гесер обманул
Инквизицию. Потому что если он поклялся Светом - и соврал… Тогда за что я
сражаюсь?
- Будь оно все… - начал я и осекся. Не проклинать - этому учат в первые
же дни после инициации. А вот - почти сорвался…
Будь оно все. Просто будь.
И тут в дверь позвонили - словно угадали, что мне сейчас ни к чему
оставаться одному.
- Да! - крикнул я через всю комнату, вспомнив, что дверь не запирал.
Дверь приоткрылась, просунулась голова Ласа. Мой сосед огляделся,
спросил:
- Ничего, не помешал?
- Нормально, входи.
Лас вдвинулся в комнату, огляделся. Сказал:
- Не, у тебя ничего так… только унитаз надо поставить… Можно еще разок
помыться? Сейчас или вечером… мне понравилось.
Я сунул руку в карман, нащупал связку ключей. Представил себе, как ключи
разбухают, расщепляются…
И бросил Ласу свеженький комплект.
- Лови!
- Зачем? - разглядывая ключи, заинтересовался Лас.
- Мне надо будет уехать. Пользуйся пока.
- Ну вот, только нормальный человек поселился… - огорчился Лас - Обидно.
Скоро уезжаешь?
- Сейчас, - сказал я. Мне вдруг стало ясно, как я хочу увидеть Светку и
Надю. - Может, еще вернусь.
- А может, и нет? Я кивнул.
- Обидно, - повторил Лас, приближаясь. - Я тут у тебя минидисковик видел…
держи. Я взял маленький диск.
- "Боевые протезы", - объяснил Лас. - Мой альбом. Только при женщинах и
детях не включай!
- Не стану. - Я повертел диск в руках. - Спасибо.
- У тебя проблемы? - спросил Лас. - Извини, если не в свои дела лезу, но
вид какой-то больно унылый…
- Да нет, ничего, - встряхнулся я. - По дочке соскучился. Поеду сейчас…
жена с ней на даче, а у меня тут работа…
- Святое дело, - одобрил Лас. - Нельзя ребенка обделять вниманием. Хотя
если мать с ней - это главное. Я посмотрел на Ласа.
- Мать все-таки главное для ребенка, - с видом Выготского, Пиаже или
иного мэтра детской психологии изрек Лас. - Биологически так обусловлено.
Мы, самцы, все-таки в первую очередь заботимся о самке. А самка - о
детеныше.
В квартиру Тимура Борисовича меня впустили без споров. Охранники
выглядели вполне нормально и вряд ли имели хоть малейшее представление о
недавних событиях.
Гесер со своим вновь обретенным сыном пили чай в кабинете. Большом,
хотелось даже сказать "обстоятельном" кабинете, с массивным письменным
столом, с кучей всяких забавных безделушек на полках старинных шкафов.
Удивительно, как сходятся их вкусы. Кабинет Тимура Борисовича удивительно
походил на рабочее место его отца.
- Проходи, молодой человек, - улыбнулся мне Тимур Борисович. - Видишь,
все устроилось.
Он покосился на Гесера, добавил:
- Молодой еще, горячий…
- Это точно - кивнул Гесер. - Что случилось, Антон?
- Надо поговорить, - сказал я. - Наедине. Гесер вздохнул, посмотрел на
сына. Тот встал:
- Схожу ка я к своим оболтусам. Нечего им штаны тут просиживать, найдутся
дела.
Тимур Борисович вышел, мы остались наедине с Гесером.
- Ну, что случилось, Городецкий? - устало спросил Гесер.
- Мы можем говорить свободно?
- Да.
- Вы не хотели, чтобы ваш сын стал Темным Иным, - сказал я. - Верно?
- А ты бы хотел видеть свою Надюшку Темной Волшебницей? - вопросом
ответил Гесер.
- Но Тимур неизбежно стал бы Темным, - продолжал я. - Вам нужно было
получить право на его реморализацию. Для этого Темные, а еще лучше -
Инквизиция, должны были запаниковать и совершить какие-то неправомерные
действия в отношении вашего сына…
- Что и произошло, - сказал Гесер. - Так, Городецкий. Ты хочешь меня в
чем-то обвинить?
- Нет, я хочу понять.
- Ты же видел, я клялся Светом. Я не встречался ранее с Тимуром. Я ничего
ему не обещал, не посылал писем. И никого не привлекал для этих целей.
Нет, Гесер не оправдывался. И не пытался заморочить меня. Он будто
условия задачи излагал - с удовольствием ожидая, какой же ответ даст
ученик.
- Витезславу достаточно было задать еще один вопрос, - сказал я.
- Но, видимо, этот вопрос был слишком человеческим для него… Гесер качнул
веками, будто репетируя кивок.
- Мать, - сказал я.
- Витезслав когда-то убил свою мать, - объяснил Гесер. - Не со зла. Он
был молодым вампиром и не мог себя контролировать.
- Кто мать Тимура?
- В досье должно быть имя.
- Там могло стоять какое угодно имя. Написано, что мать Тимура погибла в
конце войны… но я знаю одну женщину-Иную, которая с того времени
пребывала в теле птицы. С точки зрения людей, она умерла.
Гесер молчал.
- Вы действительно не могли его найти раньше? - спросил я.
- Мы были уверены, что Тимка умер, - тихо сказал Гесер. - Это Ольга не
хотела смириться. И когда ее реабилитировали - продолжила искать…
- Нашла сына. И дала ему опрометчивое обещание, - закончил я.
- Женщинам позволено проявлять лишние эмоции, - сухо сказал Гесер. - Даже
самым мудрым женщинам. А мужчины на то и существуют, чтобы защитить и
свою женщину, и своего ребенка. Рационально и вдумчиво все организовать.
Я кивнул.
- Ты меня осуждаешь? - с любопытством спросил Гесер. - Антон?
- Кто я такой, чтобы осуждать? - спросил я. - У меня дочь - Светлая Иная.
И я сам не хотел бы отпустить ее во Тьму.
- Спасибо, Антон, - Гесер кивнул и явственно расслабился. - Рад, что ты
это понял.
- Интересно, как далеко вы пошли бы ради сына и Ольги, - сказал я. - Ведь
Светлана что-то почувствовала? Какую-то опасность для меня?
Гесер пожал плечами:
- Предчувствия - штука ненадежная.
- Если бы я решил рассказать Инквизиции правду, - продолжал я. - Решил бы
уйти из Дозора в Инквизицию… Что тогда?
- Ты же не ушел, - сказал Гесер. - Несмотря на все намеки Витезслава. Что
еще, Антон? Чувствую, у тебя новый вопрос на языке вертится.
- Как так получилось, что ваш сын - Иной? - спросил я. - Это же лотерея.
Редко в какой семье Иных рождается ребенок-Иной.
- Антон, либо иди к Витезславу и излагай свои домыслы, - тихо сказал
Гесер, - либо дуй к Светлане, как собирался. Меня от этого допроса
избавь.
- Не боитесь, что Инквизиция все обдумает и сообразит, в чем было дело? -
спросил я.
- Не боюсь. Через три часа Витезслав подпишет бумаги об окончании
расследования. Поднимать дело они не станут. И так в дерьме по уши.
- Удачи вам с реморализацией Тимура, - сказал я. И двинулся к двери.
- У тебя еще неделя отпуска, побудь с семьей! - сказал Гесер вслед.
Вначале я хотел гордо сказать, что в подачках не нуждаюсь. Но вовремя
остановился. Какого черта?
- Две недели, - сказал я. - У меня одних отгулов на месяц накопилось.
Гесер смолчал.
"БМВ" я решил сдать, вернувшись из отпуска. В конце-то концов…
По свеженькой трассе - раньше это были ухабы, соединенные уча стками
шоссе, теперь участки шоссе, изредка прерываемые ухабами - машина легко
шла на ста двадцати.
Хорошо быть Иным.
Я знаю, что не попаду в пробку. Я знаю, что навстречу мне не выскочит
