- Конечно, знаю. Что Она сошла с ума! Оба рассмеялись. Вероника подняла
бокал.
- Поздравляю. Вместо того чтобы говорить, лучше бы ты писал свои
райские видения.
- Я начну с тебя, - ответил Эдуард.
Рядом с маленькой площадью есть маленькая гора. На вершине маленькой
горы стоит маленький замок. Ругаясь и смеясь, поскальзываясь на льду и
притворно жалуясь друг другу на усталость. Вероника и Эдуард взобрались по
склону.
Рядом с замком стоит гигантский кран желтого цвета. У человека, впервые
приехавшего в Любляну, создается впечатление, что замок восстанавливают и
вскоре полностью отреставрируют. Люблянцам, однако, известно, что кран там
стоит много лет, хотя никто толком не знает для чего. Вероника рассказала
Эдуарду, что, когда в детском саду детей просят нарисовать люблянский
замок, они всегда рисуют его вместе с краном.
- А впрочем, кран сохранился лучше, чем замок. Эдуард рассмеялся.
- Ты должна была уже умереть, - заметил он, все еще не протрезвев, но с
явным страхом в голосе. - Твое сердце не должно было выдержать такого
подъема.
Вероника поцеловала его, и поцелуй был долгим и сладким.
- Посмотри внимательно на мое лицо, - сказала она. - Сохрани его в
глазах своей души, чтобы однажды ты смог его воспроизвести. Если хочешь,
начни с него, но займись снова живописью. Это моя последняя просьба. Ты
веришь в Бога?
- Верю.
- Тогда ты поклянешься Богом, в которого ты веришь, что нарисуешь меня.
- Клянусь.
- И что после того, как нарисуешь меня, будешь продолжать рисовать.
- Не знаю, могу ли я в этом поклясться.
- Можешь. И я скажу тебе больше: спасибо тебе за то, что ты дал моей
жизни смысл. Я появилась на этот свет, чтобы пройти через все то, через
что прошла, попытаться покончить с собой, разрушить свое сердце, встретить
тебя, подняться к этому замку и позволить тебе запечатлеть мое лицо в
твоей душе. Вот единственная причина, по которой я появилась на свет.
Заставить тебя вернуться на тот путь, с которого ты сошел. Не дай мне
почувствовать, что моя жизнь была бесполезна.
- Может быть, это слишком рано или слишком поздно, но, так же как и ты,
я хочу сказать:
я люблю тебя. Ты можешь в это не верить, может быть, это просто
глупость, моя фантазия.
Вероника обняла Эдуарда и попросила Бога, в которого она не верила,
чтобы он принял ее прямо в это мгновение.
Она закрыла глаза и почувствовала, что и он делает то же самое. И
пришел сон, глубокий, без сновидений. Смерть была ласкова, она пахла вином
и гладила ее волосы.
Эдуард почувствовал, что кто-то слегка толкает его в плечо. Он открыл
глаза. Светало.
Вы можете пойти погреться в префектуру, - сказал полицейский. - Еще
немного - и вы оба тут просто окоченеете.
За какую-то долю секунды он вспомнил все, что происходило прошедшей
ночью. В его объятиях была съежившаяся женщина.
- Она... она умерла.
Но женщина шевельнулась и открыла глаза.
- Что с тобой? - спросила Вероника.
- Ничего, - ответил Эдуард, поднимая ее. - Точнее сказать, случилось
чудо: еще один день жизни.
Едва доктор Игорь щелкнул выключателем - светало по-прежнему поздно,
зима все тянулась, - в дверь кабинета постучали. Вошел санитар.
Итак, началось, - сказал себе доктор Игорь.
День обещал быть достаточно трудным - во всяком случае не менее, чем
предстоящий разговор с Вероникой. К этому разговору доктор готовился всю
неделю, так что сегодняшней ночью едва смог уснуть.
- У меня тревожные известия, - сказал санитар. - Пропали два пациента:
сын посла и девушка, которую беспокоило сердце.
- Боже, какие вы бестолковые. Охрана этой больницы всегда оставляла
желать лучшего.
- Но ведь раньше никто не пытался бежать, - ответил испуганный санитар.
- Мы не знали, что это возможно.
- Убирайтесь! Мне нужно подготовить отчет для владельцев, сообщить в
полицию, принять необходимые меры. И скажите, чтобы меня больше не
беспокоили, ведь на эти дела по вашей милости уйдет не один час!
Санитар вышел, побледнев, понимая, что большая часть ответственности
все равно ляжет на его плечи, ведь именно так облеченные властью люди
поступают с теми, кто послабее.
Вне всяких сомнений, до конца этого дня его уволят.
Доктор Игорь вытащил блокнот, положил его на стол и собрался начать
свои записи, но вдруг передумал.
Он погасил свет, оставаясь сидеть за столом, едва освещенным первыми
лучами зимнего солнца, и улыбнулся. Это сработало.
Он помедлил, предвкушая, как через несколько минут начнет, наконец,
свой отчет о единственном известном средстве от Купороса - об осознании
жизни. И о том, какое средство он применил в своем первом успешном
эксперименте на пациентах - осознание смерти.
Возможно, существуют и другие способы лечения, но доктор Игорь решил
построить свою диссертацию на том единственном, который он имел
возможность всесторонне проверить благодаря одной девушке, которая
невольно вошла в его судьбу. Она поступила в клинику в тяжелейшем
состоянии с серьезным отравлением и начальной стадией комы. Почти неделю
она находилась между жизнью и смертью, и этого времени оказалось
достаточно для того, чтобы к нему пришла блестящая идея поставить
эксперимент.
Все зависело только от одного - сумеет ли девушка выжить?
И ей это удалось. Без каких-либо серьезных последствий или необратимых
процессов.
Если она будет заботиться о своем здоровье, то сможет прожить столько
же лет, сколько он, или дольше.
Но доктор Игорь был единственным, кто это знал, как знал и о том, что у
неудавшихся самоубийц есть тенденция рано или поздно повторять свой
поступок. Почему бы не использовать ее в качестве морской свинки и не
проверить, удастся ли ему вывести из ее организма Купорос - или Горечь?
И у доктора Игоря созрел план.
Он взял на себя смелость применить средство, известное как фенотал,
чтобы симулировать эффект сердечных приступов. На протяжении недели ей
делали инъекции этого препарата, и, должно быть, она действительно очень
испугалась - ведь у нее хватило времени, думая о смерти, пересмотреть
собственную жизнь. Таким образом, в подтверждение тезиса доктора Игоря
"Осознание смерти дает нам силы жить дальше"
(так будет называться заключительная глава его работы), девушка вывела
из своего организма Купорос и, скорее всего, не повторит попытки суицида.
Сегодня он собирался встретиться с ней и сказать, что благодаря
инъекциям ему удалось полностью предотвратить дальнейшие сердечные
приступы. Побег Вероники избавил его от неприятной обязанности снова лгать.
Доктор Игорь не предвидел лишь одного - "заразности" предписанного им
лечения от Горечи. Многих в Виллете испугало осознание медленной и
неизбежной смерти.
Вынужденные думать об этом, они смогли переоценить и свою собственную
жизнь.
Явилась Мари с просьбой, чтобы ее выписали. Некоторые пациенты в свою
очередь обратились с просьбой о пересмотре их диагноза. Наибольшую тревогу
внушала ситуация с сыном посла, ведь он попросту исчез - ясное дело,
пытаясь помочь Веронике бежать.
Скорее всего, они и сейчас вместе, - подумал он. Так или иначе, сыну
посла адрес Виллете был известен - на тот случай, если вздумает вернуться.
Доктор Игорь был слишком воодушевлен результатами, чтобы обращать внимание
на детали.
На какой-то миг у него возникло еще одно сомнение: рано или поздно
Вероника поймет, что ни от какого сердечного приступа она не умрет.
Обратится к специалисту, и тот ей скажет, что с ее сердцем все в полном
порядке. И тогда она сочтет врача, который лечил ее в Виллете, совершенно
некомпетентным. Но ведь всем, кто отважился исследовать запретные темы,
требуется определенная смелость, и вначале всех их неизбежно ждет
непонимание.
Но если на протяжении долгих дней ей придется жить в страхе неминуемой
смерти?
Доктор Игорь долго взвешивал соображения "за" и "против" и в конце
концов решил: ничего страшного. Она будет считать каждый день чудом - а
ведь так и есть, если принять во внимание, каким огромным и насыщенным
может стать любое мгновение нашего хрупкого существования.
Он заметил, что свет в окне уже набрал силу, а это означало, что
пациенты сейчас, должно быть, завтракают. Вскоре в кабинет потянутся один
за другим посетители, вернутся повседневные проблемы, так что лучше сразу
же начать делать записи для диссертации.
Он начал скрупулезно описывать эксперимент с Вероникой. Отчет о
недостатках системы безопасности Виллете немного подождет.
День Святой Бернадетты, 1998 г.
