думала она, а колени уже немели. Девушка дрожала... Да, мексиканский
табак: бог ты мой, как давно это было! Лошадей на ранчо объезжали
мексиканцы, рослые загорелые парни. Ночной их костер горел прямо под
окном девочки. И Пенни раз не выдержала... Двое их, загорелых и
жилистых сидело у костра. Как вдруг из темноты приминая босыми шагами
траву чиликито появилась Пенни. Ей тогда только исполнилось
восемнадцать... Рыжие космы падали по плечам; дерзкие шальные глаза
смеялись. Груди, юные, белые, торчащие вбок, как у козы Хиггинса и
коричневые, крупные, как вишни соски. Дурея, от сознания того, что
она голая стоит перед двумя онемевшими мужчинами, девушка застонала и
опустилась на колени... Лоно ее перекатывалось бугром. И вот
мексиканцы не стали спорить. Один притянул к себе девушку и та
зашлась в судороге от его сильного упругого члена. А второй, тяжело
дыша, долго гладил нежный ее зад и вдруг что-то твердое вошло в нее с
другой стороны...
Нельзя, это будет смертью. Но девушка шла навстречу гибели, не в
силах устоять. Ранчмен напротив с изумлением глядел, как сидящая
напротив девица засунула в рот сандвичи начала смотря на ранчмена,
стаскивать майку. Все затаили дыхание... Вот оголились мячики ее
голой груди с выпуклыми бугорками сосков - прикоснись к ним мужчина -
это буря сладости... Это нектар... И глядя в упор на ранчмена в
потных прелых динсах, и доедая гамбургер девушка стягивала с себя
майку. Взорам посетителей открылось ее гибкое тело, оливковая кожа
подмышек, тонкая талия и голые груди с цепочкой в ложбинке... Стало
тихо, только приглушенно звучал музыкальный автомат. И Пенни
раздевалась, одежда уже горела на ней. Сидя на стульчике, она
сбросила майку на пол, и покачиваясь в такт музыке начала стягивать
штаны; они медленно оголяли гибкие бедра девушки. Увидев черные
густые волосы Пенни, топорщащиеся пониже ее живота ранчмен не
выдержал и тоже начал расстегивать джинсы. Но девушка была уже нага,
что-то внутри: то, чем наградил ее когда-то Джеральд, требовало
наслаждения. Пенни тяжело дышала... Вот ранчмен спустил джинсы и
расстегнул рубашку - и девушка забралась к нему на колени и
склонившись над ним, ловкими пальцами вставила в себя его упругий
член. Обжорка ахнула... И девушка прижалась к мужчине обнаженной
податливой грудью, и соски - буря и сладость, защекотали его тело.
Слышно было дыхание Пенни; она начала с силой покачивать бедрами и
мужчина все глубже входил в ее тело. Сильнее, еще... С каждым разом
девушка стонала и подставляла рту ранчмена свои влажные губки. А
грубые от мотыги и баранки его ладони терзали ее спину. В полутьме
голая Пенни уже лежала на ранчмене и покачиалась в экстазе, она
закрыла глаза и чувствовала - горячий мужчина ворочался там, внутри,
наполняя ее счастьем владения и подбирался уже к этому, глубже,
совсем близко - ах, грозному изделию Фертшелла и его смертников. Ее
голые ноги крепко сжали ноги ранчмена; Пенни иодила стоном, когда
ранчмен не выдержал и захрипел по бычьи. он, копивший все за долгую
зиму в холмах и изредка дававший немного своей худосочной жене -
выпустил все в Пенни. Такая струя не орошала девушку никогда - чуть
было не достало до горла и Пенни на секунду затаила дыхание -
поднялись голые груди и ягодицы напряглись. Аааааааааа... И вместе со
слабостью пришло сознание непоправимого. Теперь надо сматываться. И
скорее... Потная, задыхающаяся девушка, еще прижимаясь к мужчине
заметила, что из-за столика встает этот парень, Смолли, а руку
нехорошо держит в кармане. На родине Пенни в кармане держали оружие;
и девушка, застонав, ослабевшей рукой дотянулась до своих штанов на
стойке и выстрел кольта Пенни успел прошить Смолли плечо, пока он
вытащил оружие. Представитель сети чикагских публичных домов,
оказавшийся по делам в Бармоунте, рухнул на столик, не подозревая,
что девушка спасла ему жизнь своим выстрелом... А Пенни, бедняжка,
сползла с колен ранчмена, еще кряхтящего и, даже не одеваясь,
бросилась к выходу. Вскочив в грузовик, она сильной босой подошвой
вжала акселератор; Макк сорвался с места в реве, подобном реву стада
быков...
И через три минуты, когда Пенни была в километре; ранчмен вдруг
закатил глаза и упал с табурета. Внутри него рождалось что-то; еще
секунда его крика и вспухший внезапно его живот взорвался. Сташный
грохот: Тринити-обжорку разнесло на куски - вместе с клубами огня и
дыма выбросило крышу, разметало стены, вылетел и кусок стойки. Потом
еще внутри серия взрывов, огненных столбов и тишина, только оседает
пыль. Смолли так и остался раненный у окна и это спасло ему жизнь -
ударной волной его единственного выбросило на ближайшее дерево и он
висел там сейчас, оглушенный.
А Пенни-Лейн держалась за баранку грузовика. Навстречу стелилось
серое шоссе и девушка счастливо улыбалась. Ноги ее, гибкие сильные
ноги дочки ранчмена расслабленно лежали на педалях, а тело было полно
истомой. Свободной рукой Пенни поглаживала еще жаркие соски обнаженой
груди и живот. Хорошо... Пенни снова была той наивной девочкой, что
краснея, стояла голой перед мексиканцами, босиком на колючей траве
челикито... Ее серые глаза смеялись.
Детище группы Фертшелла еще раз победило. И не погибло...
