руководства боевыми действиями там больше бы подошел хороший кавалерийский
начальник". Тут же всплыла кандидатура Жукова, руководство Генерального
штаба высоко ценило его как очень подготовленного военачальника. Ворошилов
принял авторитетное предложение Генерального штаба. И вот собранный,
сосредоточенный "хороший кавалерийский начальник" изучал теперь карту перед
наркомом.
Голос Ворошилова вывел из задумчивости:
- Затеяна серьезная военная авантюра. Можете ли вылететь туда
немедленно и, если потребуется, принять на себя командование войсками?
Не отрывая взгляда от карты, Жуков ответил - готов вылететь "сию же
минуту": Последние напутствия в Генеральном штабе, главное - разобраться,
наконец, в происходившем у Халкин-Гола и доложить предложения о дальнейших
действиях.
В 16. 00 2 июня самолет Жукова поднялся с Центрального аэродрома
Москвы. Под крылом мелькнул Ленинградский проспект, чаша стадиона "Динамо".
Курс на восток.
Предстояло более двух суток полета. Жуков напряженно обдумывал, что его
ждет в месте назначения в монгольском городе Тамцаг-Булак. Скоро он увидит
все своими глазами... Вот и летное поле в бескрайней степи, несколько
десятков юрт, среди
которых теряются. считанные глинобитные здания. Город!
Что же произошло!
У солдата, спешившего на воину, надо думать, и мысли были солдатские:
как лучше выполнить свой воинский долг? Жукову суждено было с блеском
исполнить его там, на далекой восточной границе Монголии, но едаа ли комдив
мог предполагать последствия своей будущей победы - умелым применением
ограниченной военной силы был разрублен один из сложных узлов международной
политики.
По необходимости он сосредоточил все внимание на картетеатра военных
действий, которую все изучал и изучал в самолете. А что за ее образом? Жуков
не мог знать в деталях этого, как и не знали его современники. Только годы
спустя прояснилось...
В то последнее лето уже хрупкого мира японская вылазка у Халкин-Гола
была лишь первым звеном разворачивавшейся цепи запутанных интриг Запада
против нашей страны. Интриг очень опасных, дело клонилось к организации
крестового похода капиталистического мира против Советского Союза.
Агрессивные державы - Германия, Италия и Япония, объединенные в 1936 - 1937
годах "Антикоминтерновским пактом", провозгласили своей целью беспощадную
войну коммунизму. Похвальное намерение с точки зрения "демократий" - Англии,
Франции и США! В Лондоне, Париже и Вашингтоне сгорали от нетерпения в
ожидании волнующего момента, когда агрессоры навалятся на СССР с запада и
востока. Самое главное - начать, а затем события пойдут автоматически, как
от брошенного и воду камня круги расширятся на весь мир.
Начала Япония, точнее, командование ее Квантунской армии,
расквартированной тогда в Маньчжурии. Эта армия была создана после захвата
Японией Маньчжурии в 1931 году для войны против СССР. В ее штабах собрались
самые оголтелые милитаристы, грезившие походом на Север. Это они превратили
в тридцатые годы нашу дальневосточную границу в огненный фронт, провокации
сменялись провокациями обстрелы советской территории, вооруженные наскоки,
выливавшиеся иной раз в нешуточные схватки, как бои у озера Хасан в конце
лета 1938 года.
Захватчиков неизменно отбивали, но они не успокаивались. Почему?
Генералы и старшие офицеры Квантунской армии были убеждены, что на их долю
выпала миссия повести за собой Токио, заставить его начать, наконец, войну
против Советского Союза. Они в 1931 году захватили Маньчжурию. В 1937 году
именно Квантунская армия, начав боевые действия в Китае, потащила за собой
токийских политиков. И вот Япония уже два года воюет в Китае, захватив
обширные территории. Вторгнувшись в Монголию, командование Квантунской армии
поставило свое правительство перед совершившимся фактом:
масштабы боев неизбежно расширяются, и вот она, желанная большая война
с СССР!
Дерзость и необдуманный шаг? Нет и еще раз нет! Японские милитаристы
неплохо разбирались в международной политике. Они знали и видели: Запад, в
первую очередь Англия и США, не ставили препятствий на пути их агрессия в
Китае. В случае же войны с СССР будет обеспечен не только нейтралитет, но и
прямая поддержка Запада. Следовательно, Япония может быть спокой,иа за свой
тыл. Итак, континентальное направление агрессии. Генералы никак не понимали,
зачем в этих условиях планировать войну против западных держав, за что
стояло в основном командование японского флота. И еще немаловажное
обстоятельство - с весны 1939 года Германия и Италия вели переговоры с
Японией о заключении формального военного союза. Если удастся разжечь пожар
войны на Востоке, то едва ли Германия и Италия не выступят в поход против
Советского Союза с запада.
Толчок этой цепи событий могли дать только успехи на полях сражений в
Монголии. В грядущей победе обнаглевшие милитаристы не сомневались.
Десятилетия японская армия воспитывалась на традициях русско-японской войны
1904 - 1905 годов. За три с небольшим десятка лег, истекших с тех пор, эта
война усилиями милитаристов превратилась в героический эпос японского
оружия.
Среди высших японских военачальников еще служили ветераны
русско-японской войны, на старости лет крепко позабывшие удары русских и..
давно заместившие в слабевшей с годами памяти лестными легендами подлинную
историю. Цусима, Мукден, Порт-Артур - преподносились ими как великие победы,
разумеется, уместно умалчивалось, какой потрепанной вышла из той войны
Япония. Превозносились не только в исторических сочинениях, воспевавших дух
самураев, но и в солдатских песнях, которые ревели на маршах, в казармах.
Наконец, милитаристы не сомневались ни на минуту, что в их руках
безотказный человеческий материал - войска, воспитанные в духе
беспрекословного повиновения приказу. В японской солдатской памятке
значилось: "Пока ты жив, ты должен быть потрясен великим императорским
милосердием. После смерти ты должен стать хранителем Японской империи. Тогда
ты будешь окружен почетом. Императорская армия непобедима, ибо ее защищают
боги". Сама смерть "легче пуха", а за должным поведением солдата в бою
следят его предки из амулета "омомори", который он носит на груди. Не
исполнить приказ офицера значит оказать неповиновение самому императору.
Никак не меньше.
С начала мая 1939 года японские войска пытались захватить участок
монгольской территории восточнее реки Халкин-Гол. Начав с мелких стычек, они
постепенно наращивали силы, стремясь приковать внимание советского
командования к этому району. Если дело пойдет удачно, - рассудили японские
генералы, спланировавшие операцию, - вступят в дело главные силы Квантунской
армии, сосредоточенные в Маньчжурии. Молниеносным ударом они вторгнутся в
Уссурийскую и Амурскую области, в район Хабаровска и овладеют всем советским
Приморским краем.
Вот что начиналось там, у реки Халкин-Гол.
Отпор!
5 июня Г. К. Жуков прибыл в штаб советского 57-го отдельного корпуса,
находившегося в Монголии. Первый вопрос старшим командирам: не трудно ли
управлять войсками за 120 километров от места боев? Смущение. Жуков, не
дослушав объяснений,. выехал в войска.
Он не мог не отметить, что враг умело выбрал район для наступления. На
западном берегу реки Халхин-Гол неоглядная степь, для противника все как на
ладони. До советской границы около 650 километров, связь по единственной
грунтовой дороге. На восток постепенно поднимаются отроги горного хребта
Большого Хингана, где легко укрыть не только войска, но и их тылы. С
японской стороны подведены две железные и несколько грунтовых дорог.
Преимущества быстрого и скрытого сосредоточения на стороне врага.
Несколько дней машина комдива колесила по степи, Жуков хотел лично
осмотреть все. Опытным глазом командира он оценивал слабые и сильные стороны
немногочисленных советско-монгольских войск, вышедших в район Халкин-Гола.
Чутье опытного солдата подсказывало ему: вот-вот грянет гроза, враг,
определенно, подтягивает силы. Иначе чем объяснить: от зари. до заката
бесчинствуют японские самолеты, гоняющиеся даже за отдельными машинами.
Он отправляет срочное донесение в Москву: немедленно усилить советскую
авиацию, направить в ^Монголию не менее трех стрелковых дивизий и танковую
бригаду. Цель - готовить контрудар. Просьба Жукова была удовлетворена. Он
принял командование корпусом, вскоре развернутым в 1-ю армейскую группу. Из
СССР прибыла группа летчиков - 21 Герой Советского Союза во главе с Я. В.
Смушкевичем.
Поспели в самое время, с середины июня в небе Монголии завязались
неслыханные в то время по ожесточенности воздушные бои. Иногда в бешеной
карусели крутилось свыше двухсот самолетов с обеих сторон. Японское
командование бросило в дело лучших асов, домогаясь добиться господства в
воздухе. Не получилось. Советские летчики крепко держали небо на замке, все
чаще и чаще, в степи вставали султаны чадного дыма - догорал очередной
вогнанный в землю японский самолет.
Жуков торопил крепить оборону у Халкин-Гола, особенно на плацдарме за
рекой, быстрее подтягивать резервы из Советского Союза. Через безводную,
выжженную зноем степь катились колонны с пехотой;
поднимая громадные клубы пыли, лязгали гусеницами танки. Косматое,
свирепое, непривычное солнце. Красноармейцы, поднятые по тревоге из
сибирских гарнизонов, оглядывали непривычные места; В висках стучало от
страшной жары, а Жуков чисто физически ощущал - стучат колеса на железных
дорогах, катят японские эшелоны. Везут массу обстрелянных войск, уже, более
двух лет воевавших в Китае. С ними предстоит схватиться молодым
красноармейцам, слышавшим свист пуль только на стрельбищах.
По железным дорогам японские войска подвозились, конечно, быстрее, чем
наши воинские части по 650-километровой грунтовой. Японцы успели
сосредоточить до 40 тысяч войск, 310 орудий, 135 танков, и 225 самолетов.
Перед рассветом 3 июля советский полковник проехал к горе Баин-Цаган, что на
северном фланге фронта по Халкин-Голу, проверить оборону монгольской
кавалерийской дивизии. Внезапно он натолкнулся на японские войска, уже
форсировавшие реку. С первыми лучами света здесь уже был Жуков. Враг
собирался провести хрестоматийную операцию - ударом с севера окружить и
уничтожить советско-моигольские войска, державшие фронт по Халкин-Голу.
Ведущие западные военные историки в отнюдь не дружественном нам труде
"Русская военная машина 1917 - 1945 гг." (1977) замечают: "То был абсолютно
здравый план, и он был бы прекрасно проведен в жизнь против китайского
военачальника или монгольской армии. Но японцы не приняли в расчет
мгновенную реакцию Жукова".
Наметанным командирским глазом Жуков определил опасность. Но чем
противодействовать японцам? Если у горы Баин-Цаган скрытно, по-воровски
через понтонную переправу, валили японские колонны, то южнее грохотал фронт,
сковывая центр наших войск, вражеские танки вели в атаку густые цепи пехоты.
В складках местности трудно было определить, какие силы успел
перебросить противник на западный берет реки. Потом выяснилось - более 10
тысяч при 160 орудиях, а в целом японцы превосходили советско-монгольскис
войска на Халкин-Голе по пехоте и артиллерии в 3 раза, по кавалерии а 4, 5.
раза. Жуков вызвал авиацию: бомбить переправу, сюда же перенацелил часть
